Алексей Макеев - Чисто сибирское убийство
– Отлично! – Груз с души свалился кубарем. – Катька где?
– Здесь я, Костик, здесь, – пискнула невидимая мышка. – Я видела, как ты рванул в дом, еле Вернера за собой утащила… Слушай, что за чертовщина, почему свет отключили?
Он непроизвольно вытянул руку, ткнулся в приятную округлость. Екатерина не возражала – дышала тяжело, сладострастно.
– Мы в пролете, коллеги, – торопливо заговорил Максимов, – Ухватов нас покинул…
– Черт! – воскликнули хором коллеги. – Строфантин?..
– Ваза.
– Какая ваза?
– Античная. Вернее, не совсем. Подделка. Да какая разница – качество гарантировано! Ищут нас на том свете, чуете? Теперь Шалевича не остановить, он прибьет нас в бешенстве, и правильно сделает. Выбираться надо из этого гадюшника…
– Куда, Костик? – отчаянно пищала Екатерина.
– Да хоть куда. В прокуратуру, к представителю президента. Должны же быть в двухмиллионном городе неподкупленные люди! Уж лучше делать что-то, чем дожидаться конца!
– Давай, – толкнул его в плечо Вернер. – Пока неразбериха со светом, проскочим…
В доме нарастал шум. Громыхала охрана. Кто-то поскользнулся, звонко выругался. Все валили через парадный вход. Максимов потащил своих на северную лестницу. Спускались гуськом, дрожа от возбуждения. Екатерина стучала каблучками, Вернер чертыхался. Бегом до застекленной двери – и в сад…
– Быстрее, коллеги, быстрее, – торопил Максимов. – Кто последний, тот моет посуду…
К счастью, никому не пришло в голову перекрыть северный вход. Аллейки, кусты… Горел всего один фонарь, да и тот лишь для пикантного украшательства – мерцания хватало ровно на то, чтобы привлечь густое облако мошкары. Троица пронеслась по аллее, свернула в сторону – безжалостно топча цветущие клумбы.
– Костик, а давай не так быстро… – задыхалась Екатерина. – Ты не пробовал в качестве эксперимента бегать на шпильках?..
– Руку дай. – Он схватил ее тонкую кисть. – Еще немного, ребята, поднажали… Есть тут одно местечко, отсидимся, если не поймают…
– Думай, мыслитель, думай, – ерничал на бегу Вернер. – Объясни мне только одно, Максимыч, как можно сбежать из запертой клетки?
– Не знаю, коллеги, но что-то мне подсказывает, что выход можно найти…
Они пробились через заросли жимолости, пересекли дорожку и вбежали в кусты, укрывающие домик, облюбованный Петровичем. Кривая конструкция Максимову не пригрезилась (хотя и было такое подозрение). Сколоченная из фанерного хлама, прогнившая, зияющая дырами – стояла уныло посреди крохотной полянки. За приоткрытой дверью – чернота. Явственный гнилостный душок. Он вошел первым, пригнувшись, опустился на колени, зашарил по земле. Довольно быстро в районе еловой чурки нашлась щепа. Подождав, пока сухое дерево разгорится, поднял высоко над головой.
– Западня в западне, – ухмыльнулся Вернер, недоверчиво озирая убогую клетушку. Обломки деревянной тары, три-четыре чурки в углу, инвентарь у входа. Груда мешков, подпирающая дальнюю стену, издавала едкий, вонючий запах.
– Под мешки, – скомандовал Максимов. – Закрыли рты – и за работу. Неприятно, коллеги, но умирать еще неприятнее. Предлагаю не упускать последнюю возможность.
– А сколько там в запасе? – поежилась Екатерина.
– Секунд двести. Екатерина, держи свечку.
Груду разбросали за пару минут, подгоняемые отдаленными криками. А затем сложили заново – полукругом, в два мешка высотой. Вернер загрузился первым, взяв на грудь половину центнера, следом Екатерина, последним разместился Максимов, надвинув на себя заранее заготовленные кули. Вонь стояла нещадная.
– Мочевина, – уважительно заметил Максимов.
– И не только… – сипела Екатерина с таким напрягом, как будто ей уже перетянули горло.
– Дерьмо коровье… – чуть не плакал Вернер.
– А этот костюм, уважаемые коллеги, между прочим, стоил мне апрельской зарплаты, – жаловалась Екатерина. – Объясни, Константин Андреевич, нам положена за эту порнуху хоть какая-то компенсация?
– К черту компенсацию, – фыркал Вернер. – Предлагаю проиграть события, последующие за нашим бегством. Вспыхивает свет. Охрана находит свежие трупы. Нас нет. Шалевич мечет молнии и мгновенно ставит в ружье бойцов. Сколько штыков у бандита в наличии, порядка дюжины? Часть обшаривает дом, другая – территорию. Учитывая скорбный факт, что из поместья просто так не выбраться, ребята не спешат, работают тщательно. Круг поисков сужается. Вопрос на засыпку: сколько времени нам отпущено? Молиться можно?
– А кто-то из толпы обязательно вспомнит, что Максимов появился на озере позднее всех, – капнула дегтя Екатерина. – Рождается стройная версия: а не Максимов ли прикончил господина Ухватова и его любезного секретаря?
– Предлагаю заткнуться, – шикнул Максимов.
Топот на поляне подтвердил, что помолчать уместнее, чем спорить. Дверь сарая с противным скрежетом распахнулась. Фонарь осветил стены, попрыгал по мешкам, лежащим как-то чересчур уж аккуратно.
– Нет никого!
– Вперед! – прохрипел старший группы.
Дверь забилась в петлях, отброшенная сильной пяткой. Топот на поляне затихал.
– Экие, однако, торопыги… – облегченно потянулся Вернер. Груда запакованной вони грузно прогнулась.
– Да пошли они… – Екатерина энергично завозилась, отвалила мешок и с брезгливыми стенаниями принялась выбираться. Вернер взвыл – захрустела отдавленная нога.
– Ты куда? – спохватился Максимов. – Лежать, Катька… А вдруг вернутся?
– Да пошел ты… – позабыла о своем интеллигентском прошлом Екатерина. – Я ж не йога просвещенная – лежать тут заживо погребенной…
Пришлось вставать всем – возвращать на место Екатерину было бы занятием неперспективным. Максимов добежал до двери, сел на корточки, высунул нос. Охрана удалялась – голоса перекликались где-то в зоне парковки.
– Ну и? – резонно поинтересовалась Екатерина.
– Садовник Петрович потребляет паленую водку, – задумчиво сообщил Максимов.
Вернер хмыкнул:
– Начал издалека.
– Не найдет Петрович в пансионате «Боровое» паленой водки. Обыщется – не найдет. Я согласен присягнуть – имеет этот блаженный алкоголик дыру для собственного потребления. Но где?
– Уж проще в стоге сена искать иголку, – справедливо заметила Екатерина, – или в солнечный день, имея в запасе бездну времени и благожелательные отношения с дружелюбной охраной…
– Тащиться на обратную сторону поместья отрезвлять Петровича? – скептически поцокал Вернер. – Номер, конечно, смертельный. Но глу-упый…
– Да, – решился Максимов, – глупый. Надо идти к воротам. Только внезапность нам поможет. Ну и Бог, конечно… В общем, так, коллеги, слушаться меня беспрекословно, плюрализм засуньте в задницы, и прошу учесть – основную часть пути передвигаться будем ползком…
Дождь собрался, как всегда, не вовремя. Крупные капли молотили по крышам машин – охранник, стороживший парковку, забрался под сосну и курил в кулак, тоскливо озирая вверенную территорию. За парковкой вполне отчетливо просматривались ворота. Добротное сварное железо – такое кенгурятником не выбить. Будочка-теремок с миниатюрной елочкой у крыльца. В теремочке свет горит – есть там кто-то. Тени в окне шевелятся… Похоже, Максимов крупно недооценил перевес противника. Из будки выбрались сразу четверо, видно, получили сигнал из дома. По аллее кто-то бежал, направляясь к воротам. Фигура коренастая – не Коржак ли?.. Максимов напряженно всматривался. Нет, не Коржак. Эмоций многовато. Человек энергично жестикулировал – подбежал к привратникам, стал им что-то горячо втолковывать. Один из инструктируемых тотчас же вошел в будку, еще один остался киснуть под дождем, а двое побежали к пансионату вместе с посланцем. Забавная математика – из четверых осталось двое. Плюс бездельник на парковке. Кстати, этот индивид и требовал первоочередного внимания…
Максимов подобрал камень на дорожке, пригнувшись, добежал до разлапистой елочки и начал поджидать удобного момента, притоптывая от нетерпения. К счастью, страдальцу на воротах этот беспримерный героизм очень быстро осточертел – он прыгнул на крыльцо и скрылся в будке. Весьма оправданный поступок. И ужасно своевременный. Портил картину только лоботряс под сосной. Но и этот на мгновение притупил бдительность – выбросил окурок, полез под пиджак за новой сигаретой. Максимов швырнул камень в ближайшую машину – серебристый «харриер» с алой молнией на борту. Сигнализация, как и ожидалось, не работала – кому придет на ум включать сигнализацию в закрытом заведении, где все свои? Звонко чиркнуло по двери – страж встрепенулся, вытянул шею. Максимов выскользнул из-за елочки, в пять саженных скачков достиг охранника, прыгнул тигром. Свалились оба, противник вякнуть не успел – схлопотал ребром ладони в основание шеи. Поплыл, болезный… Свои уже подбегали – бесшумно, словно призраки. Максимов поднял оброненный парнем фонарь, сунул Вернеру.
