Светлана Алешина - Не люблю поддавки
– Нет, – призналась я.
– Во-от как! – Лариса, теперь уже не притворяясь, сверкнула на меня очами, похоже, записав уже и меня в разряд подозреваемых и возможных любовниц Крамера.
Ну это она зря, ни за какие коврижки. Слишком жирный.
– А удобно быть незамужней журналисткой, – задумчиво произнесла она, – встречи с разными людьми в разных местах. Вроде все по работе и никакой отчетности, никто не следит, никто не спрашивает: где была, куда идешь…
Хлопнула дверь больничного подъезда, и на крыльцо вышла медсестра.
Лариса легко поднялась с лавочки и подошла к ней.
– Ну как там? Режут уже? – спросила она.
– Да, операция началась. Пока все нормально. – Медсестра пошныряла глазами по мне и по Ларисе. – Константин Павлович предлагает вам ехать домой. Все равно пациент не проснется раньше утра. Он под наркозом.
– Во благодать! – хмуро сказала Лариса. – Херня какая-то: муж точно не придет домой, а мне ничего не хочется. Загадка, блин, природы! Поедем со мной? – предложила Лариса, обращаясь ко мне. – Посидим, попи…
– Спасибо, не буду, наверное, больше здесь задерживаться, – поблагодарила я, – я думаю, что интервью Геннадий Петрович даст мне в другое время.
– А что там давать? – удивилась Лариса. – У меня спроси. Про Юльку могу сказать только самое хорошее. Скромная девочка, тихая и нормальная. Нормальная, то есть может и повеселиться в компании, но только в меру. Сегодня гуляем, но потом целый месяц пашем. – Лариса сошла со ступенек вниз. – Вот и все. Что там у нее дальше, я и не знаю. Вряд ли и Гена знает, для него все эти дела, к сожалению, не очень интересны.
– Какие эти дела? – не поняла я.
– Связанные с женщинами, – улыбаясь, пояснила Лариса. – Ну не совсем, конечно, он импотент, что-то там шевелится, но, блин, так надоедает его постоянно надувать, что я уже рукой махнула. Пусть меня надувают, в конце концов, почему я должна страдать, а?
Мы подошли к «БМВ».
– Спасибо за помощь, – улыбнулась Лариса, – без Гены и одна смогу порулить. Буду ехать медленно-медленно, осторожно-осторожно, а то тот козел проснется завтра, узнает, что, не дай бог, он уже овдовел, так и сдохнет сразу от радости. – Лариса рассмеялась и села за руль. – Твои друзья на выходе торчат?
Я кивнула.
– Тогда пока.
Лариса газанула и поехала прочь от больницы как раз в том направлении, куда я потопала пешком. Могла бы довезти, между прочим.
Я шла к тому месту, где остановился Виктор, и думала: а вот не разберется он и поедет вслед за Лариской, что тогда будет делать Ольга Юрьевна? Ну то, что Ольга Юрьевна поедет домой, это и так понятно, а вот думать она о чем будет в приложении к Маринке, Лариске и Виктору?
Напрасно, однако, я развлекалась подобными соображениями: «Лада» была там, где и должна, и Виктор спокойно стоял с нею рядом.
Маринка медленно бродила вокруг машины и ворчала уже больше по привычке, чем по сути.
– Ну что? – спросила она меня, когда я подошла ближе.
– Оперируют, – ответила я, чувствуя, что устала я до не могу и самым острым желанием сейчас было бы рухнуть на диван и не вставать до завтрашнего вечера. А завтра вечерком проснуться бы, сгрызнуть чего-нибудь существенного и снова завалиться. И все! И не хочу я больше ничего! Устала Оля, как кляча водовозная.
– Оперируют! – фыркнула Маринка. – Ты слышал, Виктор! Оперируют! – Маринка подошла ко мне и взглянула прямо в глаза. – Да плевать мне на него! Пусть хоть зарежут! – сказала она. – Ты что узнала-то? Он что говорит?
Я прошла к «Ладе», открыла заднюю дверь и рухнула, наконец-то, хоть и не на диван, но тоже полегчало.
– Не молчи! – Маринка склонилась надо мною, как фурия, пардон, я хотела сказать, как разгневанная нимфа, решившая побыть фурией.
– Да не говорили мы с ним, а почему ты так наезжаешь?! – возмутилась я. – Подстрелили толстопуза, и ему было ни до чего. Он только покашливал. Ну ты сама слышала.
– Ну ты, блин, даешь, – Маринка явно хотела покрутить пальцем у виска, но не решилась. – Ты, Оль, забыла, что ли, как он себя с нами вел? Он тебе курить не разрешил и ухмылялся во всю пасть.
Скопец хренов.
– Почему скопец? – лениво полюбопытствовала я.
– А они жирные такие же были, – сказала Маринка. Она обошла машину и села рядом со мною.
Виктор занял место водителя.
– Странно, – полусонно произнесла я, – а мне он напоминает горбыль какой-то трухлявый.
Что получается? Горбылевый скопец? – Я помотала головой, стряхивая наваливающуюся дремоту.
Кажется, я уже заговариваться начала. – Ну ладно, едем отсюда.
– Давно пора, – буркнула Маринка, – мне эти путешествия за вчера и за сегодня год жизни забрали. Ни пожрать как следует, ни поспать, ни… Э-э-эх! – Она ударила себя по колену. – Брошу я эту журналистику к чертовой матери! Пойду куда глаза глядят, и везде будет лучше, чем в этом бизнесе, честное слово!
Виктор завел мотор и, щадя наши растрепанные чувства и усталые тела, повел машину небыстро и очень бережно.
– Ну наконец-то по домам, – с наслаждением произнесла Маринка, – не знаю, как ты, Оль, а я хочу в ванну и спать. Не могу я больше, особенно после этого кросса по лесам и болотам под пулями снайперов и…
– ..и под минометным обстрелом талибов.
Аллах акбар, – перебила я ее, – а у меня есть предложение.
– О-о-ой, – простонала Маринка и схватилась за голову, – а на этот раз куда? Если на яхте, я, может быть, и соглашусь, а в другое какое место…
– К хозяину яхты заглянем на минутку, – предложила я, – может быть, он уже приехал.
– Зачем он тебе сдался? – потребовала ответа Маринка. – Зачем? Что такого ценного он тебе может сказать? Лучше спроси у меня, я что ни слово, то умность какую-нибудь говорю или полезность! Поехали домой!
– Пусть объяснит наконец, почему он за мной гоняется! – сказала я.
– Да ты сама за собой гоняешься! – заорала Маринка. – Сама! За! Собой! И никак догнать не можешь! А когда догонишь, то тут тебе и крышка будет! Получишь «удуухкуечный нумер», как говорил Лелик из бессмертного фильма «Бриллиантовая рука», только у Бамберга получишь! А я буду тебя иногда навещать по большим праздникам…
Едем домой?
– К Саше, – повторила я.
– Так он тебе все и сказал! Ищи дурака! – крикнула Маринка.
– А ведь есть три свидетеля, готовых подтвердить, что он находился в районе разборки, – вяло сказала я. – Посмотрим, как он на это отреагирует. Если он жив, конечно.
– Хоть бы его убили в этом лесу! – страстно пожелала Маринка. – Мы бы пораньше домой вернулись.
– А вот и нет, – возразила я, – мы бы его подождали, то есть задержались бы. Так что желай, чтобы он оказался живым и здоровым. Или почти здоровым.
Глава 8
Саша был жив. За дверью его квартиры, когда мы позвонили, послышались медленные шаги, и потом тот, кто был за дверью, встал и затаился за глазком. Мне послышалось даже его тяжелое дыхание.
Перед дверью я поставила Маринку, которая, отчасти от накопившегося раздражения, отчасти из хулиганства, повернулась в глазку и состроила рожу, да еще и показала язык.
– Кто там? – раздался хрипловатый голос.
– Вы что, сами не видите? – возмутилась Маринка. – Заставляете дам ждать! Жестокий вы и бессердечный человек!
Загремели и зашелестели замки, и дверь медленно отворилась.
– Что вам нужно? – Саша осторожно высунул нос за дверь и подозрительно посмотрел на Маринку. Я стояла вполоборота к нему, а Виктор вообще справа от меня на ступеньку ниже. Сперва Саша его и не заметил.
Он, то есть Саша, был жив и на самом деле почти здоров. Не пугаясь больше Маринки, он открыл дверь широко и вышел на площадку. Тут-то он увидел и Виктора, но поначалу отнесся к нему спокойно. Не узнал, наверное. На лбу у Саши краснела длинная красная полоса, под глазом – еще одна, пальцы на левой руке были обмотаны нечистыми бинтами.
– Вы к кому? – спросил он и, еще раз осмотрев нас с Маринкой, обратился к Виктору:
– Слышь, братишка, ты ошибся адресом. Я телок не вызывал, это, наверное, в соседнем подъезде Дрюня Мурашов заказывал.
– Мы приехали лично к вам, – сказала Маринка.
– В подарок, что ли? – все не понимал Саша. – А от кого?
Он не узнавал пока ни Маринку, ни меня, так как на природе мы были мало того что при неполном освещении, так еще и в непривычных для нас самих одеяниях. Меня лично в той прическе и в том прикиде, наверное, и Сергей Иванович не узнал бы. Тем более этот бандюган, который и видел-то нас один раз.
Но насчет одного раза получилось, что я и ошиблась, запамятовала, точнее говоря.
– Вы это прекращайте! – напористо сказала Маринка. – Мы вам не проститутки, а журналистки! И нечего тут из себя больного с амнезией строить! А то, не дай бог, энурез начнется! Шутка.
– А разница есть? – спросил Саша, в упор взглянул на меня и сделал шаг назад. Виктор не дал ему закрыть дверь и сразу же вошел в квартиру вслед за хозяином.
