Харлан Кобен - Прошлое не отпустит

— Как все же тебя зовут?

— Кэсси.

Фестер неторопливо кивнул:

— Ну да, та самая.

— Какая такая самая?

— Та самая, что разбила Рэю сердце. Та самая, что сломала ему жизнь и оставила у разбитого корыта, где он пребывает и поныне.

Меган почувствовала, как в груди у нее что-то оборвалось.

— Это он тебе так сказал?

— Нет, но и без того видно. С чего ты решила, что он хочет тебя видеть?

— А я и не решила.

— Он сейчас на задании. — Фестер прищурился. — Слушай, а я тебя раньше не видел? Ты вроде когда-то работала в наших местах.

Вот это уже было плохо.

— Я вышибалой служил, — продолжал Фестер. — Правда, давно это было. Все же кто ты? Я точно где-то тебя видел.

— Я просто ищу Рэя, — повторила Меган.

Фестер не сводил с нее глаз. Ей это было не по душе. Меган собралась уходить, когда Фестер, не говоря ни слова, вынул из кармана сотовый и сфото-графировал ее.

— Это еще зачем?

— Для моей порноколлекции. — Фестер пробежался толстенными пальцами по панели телефона. — Шучу. Я пошлю этот снимок Рэю. Если он захочет увидеться с тобой, то даст мне знать, а я дам знать тебе. Номер телефона не оставишь?

— Нет.

— В таком случае как насчет того, чтобы повторить?

Кен и Барби принялись убирать.

Барби любовно спрятала в футляр свою новую любимую игрушку — паяльник с острой иглой на конце. От него все еще воняло паленой человеческой кожей. Методом проб и ошибок Барби еще раньше вычислила самые чувствительные места, нервные окончания, одно прикосновение к которым, не говоря уж об уколе иглой, нагретой до огромной температуры, вызывает нестерпимую боль, и теперь опробовала результаты своих изысканий на адвокате по имени Гарри Саттон.

Барби сняла медицинский халат, шапочку, латексные перчатки и уложила все это в чемоданчик. Кену предстояло сделать то же самое, но не сразу. Он знал, что при всей аккуратности следы ДНК остаются. Полностью их никак не сотрешь. В лабораториях чудеса научились творить, и лучший способ справиться с этим — признать превосходство экспертов, выказывать им должное уважение. Что же делать?

Кен нашел выход из положения. Он завел специальный небольшой контейнер, в котором хранили образцы ДНК: чьи-то волосы, волокна кожи, слюну — словом, что угодно. Собирал он их тоже где угодно, даже в общественных туалетах, как бы это ни было противно. Особенно благоприятные возможности представлял в этом смысле летний лагерь. Инструкторы пользовались, как правило, одноразовыми лезвиями, которые ничего не стоит подобрать. В унитазах — лобковые волоски. В душевых тоже можно кое-чем разжиться.

Не снимая перчаток, Кен выудил щипчиками несколько волосков и кожных волокон и положил их на тело Гарри Саттона. Этого будет достаточно. Он закрыл контейнер и вернул в сумку. Туда же последовал халат. В этот момент зазвонил сотовый Гарри Саттона.

Барби посмотрела на определитель.

Кэсси.

Та самая Кэсси. Гарри Саттон оказался сильнее и упрямее, чем можно было предположить, — а может, просто не знал про нее всю правду. Лишь после долгих убеждений, с использованием паяльника, который так хорошо проникает в мочеиспускательный канал, удалось вытянуть из него то, что Кен и так уже знал про бывшую стриптизершу Кэсси от Голдберга. Больше ничего Гарри Саттон не сказал, но они нашли в памяти его сотового телефонный номер Кэсси.

— Адвокатская контора Гарри Саттона. — Барби придала голосу максимально предупредительные интонации.

— Привет, а Гарри на месте?

— Кто его спрашивает, простите?

— Кэсси.

— Мне очень жаль, но мистера Саттона сейчас нет в конторе. — Барби посмотрела на Кена. Он поднял вверх большой палец. — Позвольте, я запишу ваше полное имя и адрес.

— Минуту, это его сотовый?

— Номер мистера Саттона автоматически переключается на меня, когда он недоступен. Извините, Кэсси, я не разобрала вашей фамилии.

Связь прервалась.

— Отключилась, — обиженно надула губы Барби.

Кен подошел и бережно обнял ее за плечи.

— Ничего страшного.

— А я-то надеялась, что хорошо изобразила секретаршу.

— Так оно и есть.

— Но ведь она мне ничего не сказала.

— И это кое о чем свидетельствует.

— О чем же?

— О том, что она чрезвычайно осторожна.

Барби с явным облегчением закивала.

— Из чего, в свою очередь, следует, что она играет важную роль в нашем задании.

— Вне всяких сомнений.

— Тогда какой наш следующий шаг?

— У нас есть номер ее сотового, — сказал Кен. — По нему мы легко определим, где она живет.

Глава 16

При вспышках фотокамеры женщина напоминала лань, ослепленную светом автомобильных фар.

— И кто же эта шикарная девчонка, Джордж? — поинтересовался Рэй.

— Александра Саперстайн. — Джордж Куэллер, один из постоянных клиентов Фестера, бережно обнял за плечи спутницу.

Щелк, щелк, шелк.

— И где же вы познакомились?

— На Jdate.com. Это вебсайт для евреев-холостяков.

— Прямо как знак судьбы.

О том, что Джордж не еврей, Рэй распространяться не стал. Работа есть работа. Об этом он, конечно, думал всего меньше, но кому интересны результаты такой работы?

От всеобщего внимания Александре Саперстайн было явно не по себе. На вид она ничего, симпатичная, мышонок этакий, но в глазах у нее затаился какой-то страх, свидетельствующий о тяжелом прошлом. И освещение в этом смысле ничуть не помогало, хотя Рэй очень старался: выключал софиты, затем включал и принимался щелкать кадры один за другим, подходил то с одной стороны, то с другой, отступал подальше, чтобы оставить неуверенной даме побольше места. Джордж заметил эти маневры и как-то странно по-смотрел на Рэя.

У входа в ресторанчик их встретил мэтр — Морис, чье настоящее имя было Мэнни Шварц, скорее всего тоже постоянный посетитель вебсайта Jdate.com. Он широко раскинул руки и заговорил с сильным французским акцентом:

— Месье Жорж, добро пожаловать. Ваш любимый столик готов.

Джордж обернулся на Рэя — тот должен был проговорить условленную фразу. Хорошо хоть за камерой можно скрыться — не видно, как неловко произносить такие слова: «Вы как, хотите, чтобы меню тоже стало достоянием прессы?»

Отмерла еще частичка души Рэя.

— Там видно будет, — высокомерно бросил Джордж.

Появилась еще одна пара. Рэй сделал вид, что хочет запечатлеть их на пленку, а Морис изобразил, что отталкивает его в сторону. К Александре с букетом алых роз в руках подошел официант. Рэй снимал через стекло. Джордж подвинул Александре стул. Она села, и впервые на лице ее появилось выражение облегчения.

Вряд ли надолго.

Рэй крупно взял ее лицо. Он просто не мог поступить иначе. Какая-то часть его сознания подсказывала, что надо отвернуться — так притормаживаешь, когда видишь, что на дороге произошел несчастный случай, — но как мастеру своего дела ему требовалось запечатлеть драматический миг, когда облегчение сменяется ужасом. Александра открыла меню. У Рэя зазвонил мобильный, но он и не подумал ответить, наводя фокус. Выжидал момент. Сначала на лице Александры появилось недоумение. Она перечитывала меню, пытаясь убедиться, не ошиблась ли. Рэй-то знал, что за идиотское объявление предваряет, по указанию Джорджа, перечень блюд:

И тут до Александры дошло. Глаза расширились, но взгляд потух. Рэй припал к объективу и спустил затвор. Вполне возможно, этот снимок станет его собственной версией знаменитого «Крика» Эдварда Мунка.

Разлили по бокалам шампанское. По сценарию Рэй, остававшийся до тех пор на улице, должен был подойти к столику и сфотографировать того, кто произносит тост. Он направился к входной двери. Снова задребезжал сотовый. Рэй, искоса посмотрев на экран, увидел, что Фестер пересылает ему какую-то фотографию. Странно. Зачем это ему понадобилось?

Лавируя между столиками, Рэй на ощупь открыл опцию «Приложения», что не помешало ему поднять фотокамеру в тот самый момент, как Джордж поднял бокал. Александра умоляюще посмотрела на Рэя. Тот незаметно бросил взгляд на экран сотового и почув-ствовал, как у него замирает сердце.

Камера упала на пол.

— Рэй! — окликнул его Джордж.

Рэй не сводил взгляда с сотового. Слезы застилали глаза. Он потряс головой. Нет, этого просто не могло быть! От нахлынувших внезапно чувств с ума можно было сойти.

Кэсси.

Это, должно быть, игра воображения, кто-то похожий на нее… Нет, не игра. За минувшие семнадцать лет она, конечно, изменилась, но он не мог забыть ни единой черточки ее лица.

Но почему? Каким образом? Столько времени прошло…

Он бережно прикоснулся к пластмассовой поверхности.