Рут Ренделл - Озеро тьмы
Мартин пролежал без сна почти всю ночь, думая о Франческе, мучаясь вопросами, иногда очень неприятными.
В последнее время он привык звонить ей ежедневно, но теперь пропустил следующий день, а затем еще один. По четвергам Франческа не работала. Она говорила ему, что в этот день ходит по магазинам, убирает дом и гуляет с Линдси. Возможно. Мартин начал сомневаться во всем, что она ему говорила. Поужинал он у родителей — обычная встреча «трех медведей» в четверг вечером. Мать сказала, что соседка видела, как он ходит по магазинам в Хэмпстеде с очень хорошенькой темноволосой девушкой, но Мартин покачал головой и ответил, что соседка ошиблась, перепутала его с кем-то другим.
Утром он позвонил Эдриану Воучерчу и объяснил, какой ему нужен договор с Ричардом Гибсоном. Эдриан не выказал никаких признаков удивления, когда услышал, что Мартин дает в долг пятнадцать тысяч фунтов или что он предложил сделать ссуду беспроцентной. В одиннадцать у него была назначена встреча с клиентом. Во время их разговора позвонила Франческа. Он был вынужден сказать, что перезвонит через полчаса, и все эти полчаса пытался побороть волнение и страх, объясняя клиенту, как можно освободить от налогов сумму в три тысячи триста шестьдесят пять фунтов, если тридцать дней в году проводить в деловых поездках за границей. Оставшись один, Урбан схватил телефонную трубку; рука у него дрожала.
Объяснение путаницы с Аннабел было таким простым и очевидным, что Мартин выругал себя за то, что сомневался во Франческе, а также за три дня самоистязаний.
— Милый, Аннабел переехала оттуда сразу после Рождества. Теперь она живет в Милл-Хилл.
— Но в тех домах, куда я заходил, о ней даже не слышали.
Голос Франчески был мягким и ласково-снисходительным.
— Ты заходил в дом, где живет старая дама?
— Да, я же говорил, и в следующие два.
— Но в четвертый ты не звонил?
— Значит, она живет там?
— Жила, Мартин, — поправила его Франческа. — Послушай, Мартин, ты и вправду думаешь, что я тебе лгала, что я тебя обманывала? Ты мне совсем не веришь?
— Это потому, что мы не вместе, — ответил он. — Потому что я тебя почти не вижу. По целой неделе. И все время думаю о том, чем ты занята, представляю твою другую жизнь… Франческа, если я продам свою квартиру и куплю дом для нас с тобой и Линдси, ты переедешь ко мне, пока будет оформляться продажа?
— Мартин, милый…
— Значит, переедешь? Это продлится не больше трех месяцев, а потом мы сможем жить в своем доме. Скажи, что ты согласна.
— Давай не будем обсуждать это по телефону, Мартин. В любом случае меня уже зовут.
Ему хотелось послать ей цветы, но это было бы глупо — как ехать с лес со своими дровами. Поэтому в понедельник, перед тем как заехать за ней в магазин, Мартин купил коробку шоколадных конфет ручной работы. Без пятнадцати шесть он припарковал машину на Хиллсайд-Гарденс и пешком пошел к магазину сквозь холодную и влажную тьму. Серый туман, через который пробивался рассеянный оранжевый свет, делал магазин похожим на пещеру. Франческа была не одна. На прилавке сидела Линдси и увлеченно обрывала листья со стебля пампасной травы.
— Ясли были закрыты, — объяснила Франческа. — Сломалось отопление. Думала тебе позвонить… но мне так хотелось с тобой увидеться, даже ненадолго.
Мартин взял ее за руки.
— У тебя был трудный день. Переезжай ко мне, и тебе не нужно будет работать. Ты весь день будешь дома с Линдси. Я куплю нам дом.
— Послушай, — сказала Франческа. — У меня был долгий разговор с Расселом. Он говорит, что даст мне развод после двух лет раздельного жительства, но вся проблема в Линдси. Рассел ее обожает. Ты должен это понять. И он говорит… он говорит, — губы Франчески задрожали, и она с трудом заставила себя произнести следующие слова, — что если я… заберу ее к тебе, то при разводе он потребует опеки над… над ней и… получит ее!
— Франческа, мне кажется, это глупость. С чего это ему отдадут опеку?
— Рассел разбирается в таких вещах, Мартин. Он изучал право.
— Я думал, он преподаватель истории.
— Да, конечно, но право он тоже изучал. Рассел говорит, что заботился о Линдси не меньше меня, забирал из яслей, поил ее чаем и укладывал спать, и еще он говорит, что судья сможет убедиться, что он в состоянии самостоятельно заботиться о ребенке, как бывало не раз, и что он не нарушает норм морали в отличие от меня, которая забирает дочь, чтобы жить в двух комнатах вместе с моим любовником!
Линдси бросила пампасную траву на пол и захныкала. Франческа принялась объяснять, что еще сделает Рассел, если она заставит ребенка жить у Мартина, но Линдси потопала по прилавку к матери и ладошкой закрыла ей губы.
— Мы поедем домой на такси. — Голос женщины звучал не слишком дружелюбно.
— Франческа, позволь мне вас отвезти. Здесь ты не поймаешь такси, а туман становится гуще.
— Не надо, Мартин, правда. — Франческа мямлила и бормотала, словно Папагено[40] с запертым на замок ртом. — Перестань, Линдси, а то я спущу тебя на пол.
— Но почему ты не позволяешь себя отвезти? Мы доберемся до твоего дома за десять минут. — Мартин колебался. — В конце концов, подумай обо мне. Я проведу с тобою лишние десять минут.
— Я хочу к папе, — сказала Линдси.
— Ты опасаешься, что Рассел меня увидит? Обещаю высадить тебя в сотне ярдов от дома. Пойдет?
— Хорошо, Мартин, — сказала Франческа тихим покорным голосом, который он так любил. — Ты отвезешь нас домой. Я не хотела быть неблагодарной — ты очень, очень добр.
Глава 12
Из-за густого тумана поездка заняла гораздо больше десяти минут. Казалось, само небо, дымное, удушливое, грязно-белое, опустилось из темноты на верхнюю часть Хайгейта. Водители ориентировались на габаритные огни едущей впереди машины, слабый свет которых словно пробивался через мутную воду.
Линдси сидела на коленях Франчески и ела шоколадные конфеты из купленной Мартином коробки. Ей нравилось почти все, кроме фиалкового крема и вишневого ликера, и когда она надкусывала конфету с такой начинкой, то остатки запихивала в рот матери. Серебристые обертки разлетелись по полу красивой, чистой машины Мартина.
Франческа видела, что Урбана обидело такое бесцеремонное обращение с его подарком, но ей было все равно. Он не любил Линдси и не скрывал этого, а женщине это казалось настолько чудовищным, что когда у нее возникало желание все бросить й сбежать или просто рассказать правду, она вспоминала, как он смотрел на Линдси и разговаривал с ней, ожесточалась и продолжала играть свою роль. Такой взгляд был у Мартина и теперь, когда они остановились на красный сигнал светофора, — как у вежливого хозяина на незваную собаку гостя.
— Понимаешь, Мартин, она быстро перевернет вверх дном твою милую, аккуратную квартиру.
— Возможно, но когда у нас будет дом, все изменится. Мы сможем позволить себе большую кухню и игровую комнату, у нас будет сад… Знаешь, я теперь вижу, что ты была права, когда говорила, что неправильно укладывать ребенка спать на диване в гостиной. Так что я завтра же выставляю квартиру на продажу и начинаю искать дом для нас троих, а ты останешься с Расселом до переезда туда. Как тебе?
— Не знаю, Мартин.
— Послушай, дорогая, может, ты подумаешь об этом? Ради меня, пожалуйста. Я тебя прошу и очень этого хочу. Понимаешь, я не знаю, что еще предложить. Ты же хочешь быть вместе со мною, правда?
На улице было холодно и туманно, а впереди ждало длинное и утомительное путешествие. У нее не хватило духу сказать «нет». Она погладила его по руке и улыбнулась.
— Вот и хорошо. Ты не будешь жить в моей квартире, не будешь жить со мной, пока мы не купим дом, и поэтому я прошу тебя обдумать эту идею. Ты обещаешь подумать, дорогая?
— Не знаю, смогу ли я… — начала Франческа, но Линдси закрыла ей рот своей испачканной в шоколаде ладошкой. Заканчивать фразу ей не пришлось, потому что Мартин остановил машину. Они приехали.
Франческа поставила Линдси на тротуар, потом вышла сама. На улице было очень холодно и мокро — крупные ледяные капли дождя пронзали туман. Мартин хотел, чтобы Франческа поцеловала его на прощание, и ей пришлось просунуть голову в окно и подставить свои розовые губы, на которые уже упала дождевая капля.
— Я позвоню тебе утром, Франческа.
— Да, конечно, — рассеянно ответила женщина. Одной рукой она держала Линдси, другой прижимала к себе коробку конфет. Девочка тянула ее за собой и топала ножками.
— Ты что-нибудь решила? Ты согласна, да?
Франческа почти забыла, что именно должна была решить. Она повторила, что еще не знает, но заставила себя ослепительно улыбнуться, оставляя пути к отступлению. Мартин помахал рукой и уехал, но с обиженным выражением лица, которое так раздражало ее.
