Фридрих Незнанский - Ошибка президента
По какой-то иронии судьбы поселок Ольга оказался настоящим кладезем сценических талантов. Местный народный театр не раз занимал первое место среди коллективов Приморья. Высшим достижением Ольгинской самодеятельной труппы стало театральное действо, приуроченное к 120-летию основания поселка. Члены театрального кружка и некоторые другие жители, по возможности одетые как крестьяне конца прошлого века, стояли на берегу, изображая первых переселенцев, прибывших на корабле из России осваивать дикие берега Японского моря. Страх и отчаяние было написано на их лицах. Рядом выстроились матросы, подбадривавшие несчастных. Бабы голосили, дети плакали. Место, выбранное для постройки первого поселения в Русском Приморье, освятил импозантный поп Аввакум, которого играл сам Григорий Иванович, собственноручно изготовивший бороду, рясу и крест на толстой цепи.
Каждый город, поселок и даже маленькое село обычно находит, чем гордиться. Поселок Ольга имел для этого самые веские основания — он был первым русским поселением на берегу Японского моря и на пару лет оказывался, таким образом, старше самого Владивостока, что давало ольгинцам возможность, вспоминая о своем первородстве, говорить о столице Приморья с некоторой долей пренебрежения.
Однако истинный звездный час Григория Ивановича Грязнова настал, когда Президентом России был избран Андрей Степанович Яблоков. Оказалось, что он не только говорит размеренным уральским говорком, как и его знаменитый земляк, но он и похож на Президента как две капли воды.
То есть, разумеется, внимательный человек, хорошо знакомый с ними обоими, всегда различил бы, кто из них двоих отставной майор Грязнов, а кто Президент России, но при беглом взгляде и особенно издалека сходство казалось полным.
Григорий Иванович теперь постоянно развлекал жителей Ольги и приезжих выступлениями и призывами с трибуны. Он при всякой возможности внимательно изучал по телевизору походку своего двойника, перенял его манеру говорить — громко, внушительно, отрывисто, специально съездил во Владивосток, чтобы купить себе светло-серый костюм, какой обычно носит Президент. С этой поездкой тоже вышел курьез.
В те дни весь Владивосток готовился к приезду Солженицына. На вокзале знаменитого писателя уже ждал специальный вагон. Наконец подкатил автобус, и Александр Исаич собственной персоной вышел к россиянам.
В этот самый момент Григорий Иваныч в своем новом сером костюме пробился прямо к автобусу.
— Андрей Степанович, — воскликнул Солженицын, — я не знал, что вы тоже будете здесь!
Страсть подражания Президенту настолько захватила Григория Ивановича, что даже жену, тихую скромную женщину, которую звали просто Зина, он переименовал в Фаину Петровну. Жена поначалу возмущалась, но через некоторое время привыкла и, услышав призыв мужа: «Фаина, ты где?» — отвечала из огорода: «Ну чего?»
Стоит ли говорить, что Григорий Иванович собирал все фотографии своего двойника, какие только мог добыть, и время от времени, когда никто не видел, стоял перед зеркалом, стараясь придать лицу, как он говорил, «государственное» выражение.
И надо отдать должное отставному майору, руководителю театрального кружка — ему удалось добиться поразительного сходства с российским Президентом.
3
Далеко не всегда Турецкий занимался порученными делами с таким рвением, какое вызвало у него убийство Леонида Бурмеева. Можно сказать, что сейчас свое рабочее время он распределял поровну между делом Бурмеева и всех остальных убитых банкиров. Так, первым делом он послал запрос относительно связей Бурмеева, его прежней жизни, учебы и работы.
Картина получалась довольно типичная. Леонид Бурмеев закончил Московский энергетический институт по специальности «математическое моделирование». Преподаватели и соученики отмечали его редкую усидчивость, которая в сочетании со способностями делала его одним из первых студентов на курсе. После института Бурмеев по распределению попал в ЦНИИЦВЕТМЕТ, где занимался компьютерной обработкой данных по цветной металлургии. Вскоре после окончания института он женился на своей однокурснице, роман с которой начался у него значительно раньше — когда на втором курсе их послали в колхоз на картошку.
Первая жена Леонида Нина работала скромным инженером в конструкторском бюро. Через два года после свадьбы у них родился сын — Максим Бурмеев, которому, как подсчитал Турецкий, сейчас должно быть уже лет двенадцать.
Через работников ЦНИИЦВЕТМЕТа Турецкому удалось раздобыть фотографии тех лет — любительские серые снимки, сделанные в отделе на сборище по поводу Нового, 1985 года. Саша не мог сдержать улыбки, глядя на этих бедненько и старомодно одетых, но таких веселых людей, на столы, уставленные бутылками, на разложенные по тарелкам (явно «позаимствованным» из местной столовой) закуски. Между прочим, фигурировали итальянский вермут «Чинзано» и коньяк «Арарат», причем не фальсифицированный. О закусках и говорить не приходится — тут тебе и шпроты, и ветчина, и сыр. Несколько удивляло стандартное 12-литровое эмалированное ведро на краю стола.
— Посуду мыть? — предположил Турецкий.
— Да нет, — подавил смешок бывший коллега Бурмеева, — это салатница: народу-то много, всей лабораторией отмечали... Весело жили, — вздохнув, заключил он после паузы.
Среди прочих — Леонид: в свитере, который ему связала жена, в очках с простой «совковой» оправой. На одной из фотографий он запечатлен с бутылкой шампанского в руках — на лице застыло удивление, а пенистая жидкость так и хлещет наружу. Даже по этим достаточно невыразительным снимкам было видно, как здорово они тогда повеселились.
«Да, ведь это было еще до антиалкогольного указа», — сообразил Турецкий.
Пройдет десять лет — и этот веселый очкарик превратится в солидного человека, банкира, который не спеша выходит из нового «мерседеса», но за прекрасными очками в тонкой металлической оправе — холодные и невеселые глаза.
С началом перестройки Леонид сперва ударился в политику — собирал подписи под открытыми письмами, ходил на митинги, но очень скоро отошел от всего этого. Он раньше многих других понял, что наступает эпоха не идеалистов, а деловых людей. И организовал кооператив по ремонту и продаже компьютерной техники.
4
Это было то время, когда слово «кооператор» стало ассоциироваться у большинства людей с неким новым подобием нэпманов двадцатых голов — богатеи, которые могут позволить себе то, чего не могут другие: рестораны, престижные машины (сначала вовсе не иномарки, а всего лишь «Жигули» девятой модели), вареные джинсы и куртки-ватники. Время этих людей кончилось поразительно быстро, кустарная отечественная промышленность, как оказалось, не могла конкурировать с китайским и турецким ширпотребом, и большинство внезапно выросших, как грибы после дождя, кооперативов потихоньку завяло. Большинство, но не все.
Ленька Бурмеев был не просто усердным студентом и талантливым математиком, он оказался прекрасным организатором и, что еще более важно, не только отлично разбирался в дне сегодняшнем, но умел предвидеть и завтрашний.
Он давно понял, что будущее за компьютеризацией. Это в то время, когда даже его бывшие соученики, не говоря уже об рядовых сотрудниках ЦНИИЦВЕТМЕТа и просто знакомых, при слове «компьютер» морщили лбы, соображая, о чем говорит Леонид — о калькуляторе или о таинственной электронно-вычислительной машине.
О том, что такая машина может стоять дома, в квартире, никто и понятия не имел, в представлении многих это было гигантское сооружение, величиной с комнату, которое обслуживают ученые в белых халатах. И главное, чтобы этой машиной пользоваться, нужно изучать разного рода сложные машинные языки.
— Нет, Ленька, уж лучше я подтяну английский, — засмеялась Нина Бурмеева, когда муж сообщил ей, что собирается вплотную заняться компьютерами, и предложил осваивать их вместе.
— Скоро компьютеры будут такой же обычной вещью, как газовая плита! — доказывал Леонид, но Нина только смеялась и махала рукой.
Это было еще до перестройки, но от этого краткого разговора осталось неприятное чувство того, что тебя не поняли. Именно в тот день Леонид начал подозревать, что они с Ниной мыслят совсем по-разному.
В последующие годы пропасть между ними только расширялась. Леонид был с утра до вечера занят в своем кооперативе — ведь поначалу он едва ли не все делал своими руками, это потом он начал нанимать других, стараясь привлечь самых высоких профессионалов. Скоро он уже не притрагивался к платам, разъемам и микросхемам, но он делал, пожалуй, куда более важную работу— он руководил своим предприятием. Простой человек часто видит в директоре своего рода бездельника, даром получающего большие деньги, однако в действительности от таланта менеджера зависит очень многое.
