Елена Михалкова - Жизнь под чужим солнцем
Удивленная Даша смотрела на него, но никаких объяснений Максим давать явно не собирался.
– Пойдем позавтракаем. – Он взял ее за руку и отвел за дальний столик.
С неожиданным для самой себя аппетитом поедая булки с медом и запивая их кофе, Даша сообщила ему то, что он и так знал. При солнечном свете все казалось гораздо проще, и теперь она решила, что мама была совершенно права, вполне можно пожить в отеле еще неделю. Когда она рассказывала, как ее расспрашивали полицейские, Максим нахмурился и спросил:
– Неужели тебя вообще ни о чем не спрашивали?
– Я же говорю, нет, только о том, как я ее нашла. А потом я сказала им, что ее убили, а им просто не хочется дело расследовать, и они быстренько беседу свернули.
– Ты им сказала, что ее убили? – Глаза его расширились от удивления. – Почему?
– Потому что ее убили, – отложив булку в сторону и глядя прямо на него, негромко сказала Даша. – А ты что, сам не понимаешь? А, ну да, ты же не знаешь ничего…
И она объяснила, что для Алины было совершенно невозможно ни сушить волосы феном, ни принимать ванну в номере.
– Да зачем ей вообще было принимать ванну, если она могла купаться пойти? – задумчиво повторил Максим Дашины слова, сказанные ею накануне вечером.
– Вот и я то же самое говорила полиции, но меня даже не слушали, – подхватила Даша, обрадованная тем, что они думают одинаково. – Теперь ты понимаешь? Ерунда полная, что фен упал в ванну. Просто так думать очень удобно, и убийца хотел, чтобы именно так все и решили. А то, что Алина очень брезгливая и очень следит за волосами, никто не знал, кроме меня. Она же не кричала на весь отель: «Я не сушу волосы феном!»
Максим помолчал немного, потом спросил:
– Ну и кому могло понадобиться ее убивать?
Даша быстро взглянула на него и так же быстро опустила глаза.
– Не знаю, – тихо произнесла она, – и не хочу знать. Понимаешь, я вообще не хочу об этом думать. Я не следователь, не сыщик, не героиня Дарьи Донцовой. Я знаю, что Алину убили, но не хочу даже думать над тем, кто это сделал и по какой причине.
– Но почему? – недоуменно спросил Максим.
– Потому что мне страшно! – шепотом выкрикнула она ему в лицо. – Понимаешь? Мне страшно! Я боюсь убийц. А потом, ты только представь: вдруг я узнаю, кто это сделал… Нет, ты представь, что, например, сейчас за завтраком я пойму, кто ее убил. И что я буду тогда делать?
Он озадаченно посмотрел на нее и неуверенно предложил:
– Пойдешь в полицию? Да, глупости говорю, – махнул он рукой, заметив выражение ее лица. – Ну что ж, в твоих словах есть большой резон. Просто, знаешь, это во мне такое мальчишество, что ли, сидит и толкает: надо узнать, кто убил, самому вычислить. Я в детстве во все подвалы темные лазил, надеялся, что либо клад найду, либо труп.
– А я в детстве подвалов боялась до дрожи, – покачала головой Даша. – Потому что там темно, а я темноты до сих пор боюсь. И еще: помнишь, раньше почту опускали в ящики с дырочками, в них палец мог спокойно пролезть… Так вот у нас в подъезде все именно так газеты доставали – не ключом отпирали, а пальцем через дырочку их приподнимали и сверху вытаскивали. А я, когда была маленькая, фильм страшный с подружками посмотрела, «Зубастики», и потом палец туда боялась засовывать – мне казалось, что кто-нибудь страшный там сидит и может меня укусить за него. Вот ты смеешься, – обиделась она, – а меня мама знаешь как ругала, потому что из всего нашего подъезда одна она с ключами ковырялась – у нее у самой-то пальцы в дырочку не пролезали.
– Какая ты, оказывается, впечатлительная… – Он уже без улыбки посмотрел на нее. – Учту на будущее.
На какое будущее, хотела спросить Даша, и на чье будущее, но он уже поднимался и протягивал ей руку:
– Пойдем. Переодевайся и приходи к морю, хорошо? Я около волейбольной площадки буду.
– Ладно, только еще одну чашку кофе выпью и приду, – кивнула Даша.
Помешивая ложечкой сахар в ароматном кофе, она задумалась над тем, что сказал ей Максим. Как ни гнала она от себя эти мысли, было ясно одно: Алину убил кто-то из тех, с кем они общались во время отдыха, потому что больше просто некому. Ну почему же некому, возразила она сама себе. Допустим, ее захотел изнасиловать какой-нибудь турок из обслуживающего персонала, который Алина так презирала. Они стали бороться, он ее случайно убил, а потом вот так содеянное замаскировал. «Ну-ну…» – сказал внутренний голос. Да, чушь полная получается, призналась Даша. А где следы драки? И вообще, насильник в отеле – это как-то очень фантастично. Ну хорошо. А если кто-то забрался в номер, хотел украсть драгоценности, наткнулся на Алину, убил, замаскировал. «И много у вас драгоценностей?» – ехидно осведомился внутренний голос. Немного, признала Даша, но преступник мог этого и не знать. «Вообще-то у входа в отель какая-никакая охрана стоит», – напомнил внутренний голос. Ну, охрана, что ж, что охрана, возразила Даша. А то мы не знаем, как мимо охраны проходят. «Что, знаете?» – удивился вредный внутренний голос, и Даша промолчала. Как воры проходят мимо охраны, она знала только из фильмов, поставленных по романам Сидни Шелдона. Да и какой вор, в самом деле? Алина писала свое заявление, сидя в комнате. Что он, слепой был, что ли?
Ладно, тогда вот как. Хозяин отеля боялся, что ее заявление примут в полиции и расследование отразится на репутации его заведения, а потому пришел предложить ей денег, Алина отказалась, и он ее убил. Дальше понятно – замаскировал. Пока маскировал, дверь мог и закрыть, потому что он хозяин, и у него все дубликаты ключей наверняка имеются. «Мы делаем успехи, – констатировал внутренний голос. – Хотя хозяин, сам… Сомнительно. И конечно, убийство для репутации его отеля куда предпочтительнее, чем кража». Даша и сама понимала, что здесь сплошные натяжки. А потом, представить себе Алину, отказывавшуюся от денег, предлагаемых турком, было как-то… Неубедительно. Да, совсем неубедительно.
Вот и получается, что убил кто-то из тех, кого они обе знали. Но, господи, зачем?!
– Ой, Дашенька, как вы плохо выглядите, какой кошмар! – прервал ее мысли птичий треск. С участливыми лицами к ней подходили Женечка и Сонечка. – Вы, бедная, такой ужас пережили!
Они уселись за ее столик, и следующие десять минут Даша была вынуждена слушать, какой ужас она пережила, и как у Сонечки дядя нашел какое-то тело, и как оно выглядело, и как дядя испугался. «Сейчас скажут, что нужно осторожнее фенами пользоваться», – подумала она.
– Вот эта техника бытовая, ей ведь нужно осторожно пользоваться, – хлопала ресницами Женечка. – Она такая опасная, а мы и не знаем… Даже если и не фен, мало ли что еще может в ванну упасть!
– Например, холодильник, – кивнула Даша.
Наступило короткое молчание, а потом Сонечка произнесла:
– Очень хорошо, что смерть вашей подруги не очень отразилась на вашем чувстве юмора. Ладно, Женечка, пойдем, не будем мешать Дашеньке.
Они попрощались и зацокали к выходу. Удивленная Даша смотрела им вслед, ощущая себя хозяином попугая, у которого питомец заговорил сложноподчиненными предложениями. С одной стороны, здорово, с другой – очень настораживало. Из всех разговоров с двумя сойками, как она привыкла их мысленно называть, Даша вынесла твердое убеждение: умные фразы они не способны произносить по определению. Может быть, какой-то нервный центр у них в голове работал не так, может быть, наблюдался повышенный уровень глупости от природы, но сказать то, что услышала она напоследок, могла бы скорее Алина. Никак не Сонечка.
Допив наконец остывший кофе, Даша пошла переодеваться и в холле натолкнулась на свою группу в неполном составе. Ее окружили Борис, Никита, Алла с синяком зеленоватого цвета на виске, Маша с Левой, бородатый Володя, еще какие-то люди, которых она не помнила по именам. С серьезными лицами они принялись наперебой выражать ей соболезнование. Даша молча кивала, а сама думала про себя: «Странно, неужели они все так уверены, что произошел несчастный случай? Хотя, конечно, фен в ванне, почему же они должны думать что-то другое…»
– Да, а что с телом будет? – повернулась она к Леве.
– Его в Россию отправят, – замявшись немного, сказал он. – У Алины какой-то родственник дальний, он получит и, как мне сказали, организует похороны.
– Честно говоря, отправкой не мы занимались, – вступила Маша, – а наше начальство, поэтому мы не совсем в курсе.
– Ну и хорошо, – задумчиво произнесла Даша, не вдумываясь в свои слова, – да, просто замечательно.
Она боялась, что Алину похоронят в Турции. Ей казалось, что это было бы совершенно неправильно, что хоронить должны обязательно в России, в Питере. Однако заметив недоуменные взгляды окружающих, Даша догадалась, что сказала что-то не то.
– Извините.
Она выбралась из толпы и пошла к лестнице, краем уха услышав, как после недолгого молчания Лева начал говорить что-то про аквапарк, и тут же ему начали предлагать наиболее подходящий для поездки день. Все правильно, подумала Даша, люди же отдыхают. Зачем им лицемерить перед самими собой? Потом вспомнила, как ухаживал за Алиной Никита, и подумала, что уж он-то мог бы выказать побольше скорби.
