Галина Романова - Демон искушения
Натали глянула на нее со странной какой-то укоризной, будто пыталась упрекнуть ее в чем-то. Юля не понимала в чем и продолжала смотреть на секретаршу своего покойного мужа с требовательной настороженностью, решив дождаться ясности.
Натали все же что-то проняло, и она пробормотала:
— Нам не велено об этом упоминать, табу, понимаете, Юля, наложено на эту тему. И фамилия господина Миронкина, уж простите, сродни ругательству теперь.
— С чего так?
— С того, что он, — Натали вытянула шею в сторону двери генерального, прислушалась, никаких подозрительных звуков не обнаружила и зашептала с преувеличенным надломом, так Юле показалось, во всяком случае: — Он выдернул из бизнеса свой капитал, понимаете!
— Нет, — Юля замотала головой, хотя, кажется, начала понемногу прозревать. — Объясните, Натали, пожалуйста. И не тряситесь вы так, нас никто не слышит.
— Он выдернул из бизнеса свой капитал в самое не подходящее для нас время. Без предупреждения! Просто явился одним прекрасным утром на службу и заявил, что решил уйти из компании. Что у него есть идеи более серьезные, что ему надоело партнерство и все такое… Наш в панику! Столько контрактов летело псу под хвост, простите. — Натали снова взмахнула руками, заставив стеклярус на ее рукавах заискриться так, что у Юли в глазах зарябило. — А что было делать! Все изначально строилось на доверительной основе. Никто никогда не помышлял подставить другого таким вот варварским способом. И никакими жесткими договорными обязательствами эта сторона вопроса не была скреплена. Кажется даже, все было оформлено на господина Миронкина! Вот ведь что болтают! Может, вранье, не знаю. Дружили и дружили…
О том, что Степан дружил со своим партнером, Юля не знала и даже не догадывалась. Она даже не знала точно: один у него был партнер или несколько. И даже не предполагала о его доле в этом довольно-таки крупном бизнесе. Оказывается, что ровно половина, а может, и больше! Секретарша, что она знает!
Но даже если половина, то это же…
Это же солидный капитал! Куда он подевался?! Куда он мог подеваться после того, как был выдернут ее супругом из бизнеса, черт побери?! И почему ей звонят какие-то урки и требуют возврата долга?! Ее Степа что же — заплатить не мог?!
— Может, не мог, а может, и не желал, — пожал плечами полчаса спустя его бывший партнер и друг, как оказалось. — Он вообще вел себя последние полгода более чем странно. Вы ничего такого не замечали за ним, Юленька?
Нет, она точно ничего такого не замечала. С ней он был таким же, как и всегда: заботливым, нежным, спокойным, ровным. Она и предположить не могла, что у Степана, помимо дома, может быть какая-то другая жизнь. Бизнес — это работа. Все, что кроме него, должно было быть связано только с ней, а оказалось…
А оказалось, что он праздновал дни рождения всех членов семьи своего партнера, бывал у них за городом на даче и даже помогал его дочери с уроками. Они часто вместе ужинали в ресторанах, почти всегда вместе обедали. И никто не видел в этом ничего странного, кроме одного — того, что неработающая жена Степана никогда не желала составить им компанию.
— Я не знала, клянусь вам!
Юля вдавила голову в плечи. Ей было очень неловко. Так неловко, что впервые со дня смерти Степана захотелось заплакать.
Как он мог?! Как мог что-то решать за нее? И не что-то, а все, черт побери!
— Он всегда говорил, что вам либо некогда, либо вы не желаете составлять нам компанию, либо у вас какие-то другие интересы. — Брошенный Степаном партнер вяло пожал плечами, поглядывая на нее со скукой. — А имеет ли это все теперь значение, Юлия? Что это может теперь изменить?
— Ничего, но все же!
Ей не хотелось, черт побери, чтобы о ней думали именно так, а не иначе. И она с удовольствием бы поехала и за город к ним на дачу. И покрутилась бы возле мангала, подслушивая мужские разговоры не для чего-нибудь, а просто так. И стол бы помогла накрыть его жене под липами, щебеча с ней о чем-нибудь своем, женском.
Почему?! Почему Степан оставил ее за бортом своей жизни?! Почему не допускал в нее?!
— Я не знаю. — Бывший партнер ее мужа с раздражением вдавил окурок в переполненную пепельницу. — Я всегда думал, что знаю его. Доверял…
— А это правда, что он оставил вас без средств? — перебила его Юля.
— Слава богу, нет! Хоть на это у него хватило порядочности, — фыркнул тот со злостью. — Все поделили поровну, но все равно мне пришлось очень туго. Я уговаривал его, умолял буквально. Понимаете, он выдернул деньги не в то время, хотя… Хотя в нашем деле говорить о какой бы то ни было своевременности очень трудно. Бизнес… Он же требует постоянных вливаний. Да… Степа, Степа… Кто мог подумать, что все так плачевно закончится. Но вы теперь весьма обеспеченная вдова, Юля. Тех денег, что забрал из дела Степан, вполне хватит…
— Простите, что перебиваю, но я не имею ни малейшего представления, о каких деньгах речь! Мало того, оказывается, он остался должен каким-то странным людям! Что его могло с ними связывать, как думаете?
— Не думаю и думать не желаю. Мы никогда с криминалом дела не имели. А с кем связался Степан, покинув нас, не знаю.
Он замолчал, продолжая ее рассматривать со смесью жалости и неприязни. Оно и понятно, она все же была женой Миронкина. И кто знал, не была ли она с ним одной сатаной, как утверждала народная мудрость.
— Вы простите меня, — вдруг выпалила Юля, сама не зная, с какой стати просит у него прощения. — Я совсем ничего не знала, поверьте.
Он ей не верил! Опустил взгляд в стол, начав катать по столу простой карандаш со сломанным стержнем.
— Это так… Это все так ужасно… Так неожиданно!
— Да будет вам, Юля! — вдруг воскликнул он, коротко и зло хохотнув. — Как можно не знать, я не понимаю! Надо быть совершенно слепой тогда! Он ведь изменял вам! Вы и этого не знали? И не догадывались?
— Н-не догадывалась, — зажмурившись от стыда, Юля замотала головой.
Ей было стыдно за себя — незрячую, очень стыдно.
Всем вокруг все было понятно и ясно. А она — идиотка — упивалась своим безмятежным счастьем и считала, что так оно и должно быть. И что муж ее, работая порой по двадцать часов в сутки, так и должен работать. И что не желает ее посвящать в свои проблемы, и что не рассказывает ни о чем только из желания оградить ее от ненужной суеты.
— Женщина не может не догадываться, что у нее появилась соперница. И не одна причем, — качнул головой бывший партнер Степана. — Я вам не верю. Все меняется, когда появляется кто-то третий. Разве не так?
— Может быть, но… — она будто оправдывалась перед ним за что-то, хотя оправдываться ей было не в чем. — Но ничего же не изменилось. Он так же утром уходил, вечером возвращался. Так же ложился в постель со мной. Так же… Ну, вы понимаете. Все было, как всегда. Правда, на море, на отдыхе…
— Что на отдыхе?
— Соседка по комнате неоднократно слышала, как Степан разговаривал с какой-то Викусей.
— С Викусей? — он подумал, чуть выпятив нижнюю губу, потом покачал головой. — Не слышал ни о какой Викусе. Не смотрите на меня так. Точно не слышал! Я примерный семьянин, знаете ли. И такими штучками, как ваш Степан, не занимаюсь и не занимался.
— Под штучками вы, видимо, подразумеваете женщин. А с кем-нибудь из его женщин вы были знакомы? Мне хотелось бы…
— Извините, Юлия.
Бывший партнер Степана резко поднялся с места, уронив сломанный карандаш на пол. Проводил его падение взглядом, но поднимать не стал. Он теперь выразительно смотрел на дверь, за которой ей, надо полагать, надлежало скрыться.
В приемной Юля тут же нарвалась на красноречивый взгляд Натали. Барышня ее приревновала к своему боссу, несомненно. Тонкие крылья носика трепетали, руки нервически теребили бумаги на столе, комкая их и путая между собой.
— Как прошла встреча, Юлия? — не выдержала Натали, выстрелив ей в спину вопросом, когда она уже одной ногой стояла за пределами приемной.
— Встреча? Да так… — Юля пожала плечами.
— Узнали что-нибудь?
— Да, кое в чем меня просветили.
— И в чем же, если не секрет?
Какая настырная была у ее покойного мужа секретарша, оказывается! Или боялась чего-то? Боялась, что ее босс вдруг проговорился и выдал ее секрет? Секрет отношений, на которые Степа оказался горазд.
— Скажите, Натали, — Юля вновь вернулась к ее столу, оперлась о него кулачками и вперила взгляд той в переносицу. — А вы тоже спали с моим мужем?
— Что?! — Ресницы у Натали взлетели неестественно высоко, и у нее с неожиданным облегчением вырвалось: — Ой, да ну что вы! Я с ним не спала, как можно! К тому же он предпочитал женщин другого плана.
— И какого же?
Ох, как она надеялась, что Натали вдруг скажет, что Степан всем на свете женщинам предпочитал свою жену! Как ждала, что та развеет все ее сомнения и перечеркнет грубые намеки бывшего партнера на его неверность. Ведь была же она с ним счастлива! Еще как была!
