Наталья Солнцева - К чему снится кровь
У него голова пошла кругом. За окнами стемнело, а он все не ложился, пытаясь решить нелегкую задачу. С большим трудом, после изрядной дозы коньяка, ему удалось забыться некрепким сном.
Утром он еле поднялся, – с головной болью и полным сумбуром в душе. Первым делом позвонил Валерии.
– Как ты себя чувствуешь?
– Спала плохо. Слабость… Ты знаешь, похоже, я простудилась. Немного кашляю. Вероятно, грипп подхватила.
– Вызвать врача?
– Думаю, не стоит. Температуры нет. На работе я взяла отпуск на неделю. Полежу, и все пройдет.
– Привезти тебе чего-нибудь?
– Нет, спасибо…
Ее голос звучал устало. Евгений подумал о поездке: сможет ли Валерия в таком состоянии отправиться в дорогу? Но спрашивать ничего не стал. Возможно, завтра ей полегчает.
Он позавтракал, повалялся немного на диване, погулял с Рембо. Делать было совершенно нечего. Ему захотелось посмотреть на рубин. Этот камень – словно наркотик!
При дневном свете рубин выглядел по-другому. Как странно он сделан: вроде бы огранен, но так плавно, что кажется гладким. Гладкость эта казалась Евгению неестественной. Утратив контроль над собой, он не удержался и сильно царапнул рубин остро отточенным скальпелем, который всегда лежал у него на столе.
– Что за чертовщина происходит в последнее время? – вышел из себя Евгений. – Испортить такую вещь!
Он схватил лупу и уставился на царапину. Ее было видно и невооруженным глазом.
– Я спятил!
Ему предложили за рубин баснословные деньги, даже не видя камня, а только узнав размеры и вид огранки, а он берет скальпель и… Нет, это уж слишком! Евгений швырнул серьгу в ящик стола и вышел на балкон. Захотелось курить.
* * *В Ялте стояла сухая солнечная погода. В воздухе пахло морем, роскошно цвели олеандры и азалии. Где-то далеко осталась Москва с ее пыльными бульварами и потоками машин, жаркая, пахнущая асфальтом и выхлопными газами.
– Пойдем на набережную, – попросила Валерия.
Она немного кашляла, была бледна и рассеянна.
«Не переживай ни о чем, – сказал он ей перед отъездом. – Давай побудем безрассудными! У нас есть деньги, и ты можешь просить все, что захочешь».
Они поселились в хорошем отеле, в номере с балконом и видом на море. Во дворе росли кипарисы, их сладкий запах кружил с непривычки голову.
Они катались на катере, обедали в крохотном ресторанчике, а потом допоздна гуляли, любуясь каменистыми берегами и выветренными скалами.
Вечером, сидя на открытой террасе кафе, Евгений завел речь о серьге с рубином. Валерия долго молчала, любуясь, как разливаются на морской глади алые краски заката. На набережной продавали креветки, мидии, маленькую копченую рыбку. Она покупала все это в невообразимых количествах и щелкала, как семечки. Вот и сейчас, за пивом и креветками, когда Евгений уже решил, что Валерия забыла его вопрос, она вдруг сказала:
– Рубин произвел на меня ужасное впечатление. Наверное, у меня аллергия.
– На драгоценные камни не бывает аллергии! – удивленно возразил Евгений.
– А у меня есть! Больше никогда мне его не показывай. Может быть, он отравлен?
– Отравлен?! Но ведь я десятки раз держал его в руках… а ты даже не прикоснулась.
– Не знаю, но с тех пор у меня кашель. И даже здесь, на море, он не прошел.
– Мы слишком мало пробыли тут. Если хочешь, можешь остаться, я пришлю тебе денег. А мне пора возвращаться в Москву, – дела.
– О да, конечно, дела прежде всего! – неожиданно вспылила она. – Всегда только дела!
Они впервые поссорились. Вернее, это скорее была не ссора, а так… размолвка. Тем более странная, что видимого повода не было.
«Это все игра, – решил Евгений. – У Валерии темное прошлое, так же как и у рубиновой серьги. Они обе опасны. Сколько я потратил на них сил, энергии, денег, и вот – одна со мной поссорилась, а вторую я сам безнадежно испортил!»
На следующий день они вернулись в Москву…
* * *Вален изучал письма Марго. Он рылся в Интернете, искал старые карты Москвы, сопоставляя данные и стараясь выяснить адрес особняка, о котором шла речь. Подвал – это то, что нужно. Боярин Темный со своими сокровищами заворожил Валена. Такой мужик дребедень всякую прятать не станет!
Попутно Валену попадались такие сведения о московских подземельях, что он потерял покой и сон. Да это же Клондайк! Если с умом подойти, конечно. Ну, ума-то ему не занимать!
После тщательной теоретической подготовки Вален занялся оснащением: веревки, фонари, ножи, лопатки, металлические крючки. Некоторый опыт у него уже был, – теперь он не ударит в грязь лицом. Клад боярина Темного – дело серьезное, маху дать никак нельзя.
Ник немного успокоился. Он каждый день ходил в церковь, молился, заказывал службу. Ему стало легче. Александра приходила все реже – видно, поняла, что серьги уже нет… Но его волновали намерения Валена, который мог навлечь на них новую беду. Что он опять задумал?
Чтобы быть хоть сколько-нибудь в курсе его планов, придется прочитать «письма». Ник на всякий случай побрызгался святой водой и окурил комнату ладаном. Его дурные предчувствия оправдались…
Прочитав все, Ник пришел в ужас. Вот оно что! Вален опять взялся за поиски, еще, пожалуй, и его потащит в страшный подвал.
– Ну уж нет! С меня хватит!
Вечером того же дня, когда Вален, усталый и довольный, вернулся домой, Ник решил поставить все на свои места.
– Ты с этими мертвецами сам стал как мертвец! – выпалил он за ужином.
Вален удивленно воззрился на него.
– Ты чего? Я думал, ты расстройством пищеварения отделаешься, а теперь вижу – у тебя уже крыша поехала!
– А у тебя мозги давно протухли, как тот труп в подземелье! – завизжал Ник. – Ишь, что задумал! Опять к мертвецам лезть?! Я только квартиру очистил святой водой, только ладаном обкурил все, только грехи отмолил, отслужил! А ты опять за свое?!
– То-то я чую, вонища везде, сил нет! Ты, оказывается, квартиру «обкуриваешь»! Вот же послала нелегкая идиота в напарники! Нету в подвале никаких мертвецов. Это ведь не кладбище и не склеп, а подсобное помещение.
– Как же! Нету! – вопил Ник. – Куда же делись, по-твоему, те люди, которые там пропадали?
Вален только пожал плечами. Перекошенная физиономия товарища вызвала у него брезгливое недовольство.
– Послушай, Ник, – сказал он примирительно. – Мне без тебя в подвале никак не обойтись. Обкуришь все ладаном, водой взбрызнешь, молитву сотворишь, – и бояться нечего. А? К тому же туда наверняка сантехники ходят, дворник за инвентарем, – это ЖЭКовское помещение, понимаешь?
– Ты что, правда нашел подвал? И особняк нашел? Он что, все еще стоит?
– Стоит, родименький, «меж высоких дерев», прямо как в песне! И подвал под ним есть!
ГЛАВА 12
Сосед Евгения по лестничной клетке – господин Эйдельман, профессор медицины и милейший человек – страшно обрадовался, увидев весело прыгающего Рембо, за которым поднимался по лестнице его хозяин.
– Женечка, я должен вам рассказать, – начал, грассируя, профессор. – У нас тут произошла целая история, пока вас не было! Хорошо, что вы, наконец, вернулись. А кто выгуливал вашего очаровательного песика? – спросил он, пятясь к дверям своей квартиры от дога, который намеревался его облизать.
– Рембо, ко мне! – Евгений знал, что сосед боится собак, особенно таких огромных. – Я попросил маму, чтобы она присматривала за ним. А что случилось?
– Ах, Софья Иосифовна, прелестная женщина! Так вот, позавчера у меня как раз был пациент, – очень тяжелый случай, знаете, – но, несмотря на это, я не мог не обратить внимания на лай вашей собаки.
– Что в этом особенного? – спросил Евгений, ощутив неприятный холодок в груди.
Все соседи знали, что Рембо никогда не лает: его спокойствие и дружелюбие были просто патологическими.
– Но… – профессор смешался, – он же никогда не лает! А тут вдруг… Это меня так удивило, что я невольно начал прислушиваться. Лай становился все громче и громче, а потом, извините, превратился в невообразимый вой и визг! Признаться, меня это очень встревожило. И я даже оставил пациента, – чего я себе никогда не позволяю, – чтобы посмотреть в глазок!
– Что же вы там увидели?
– О-о! – Эйдельман поднял глаза к потолку. – Возле вашей двери стоял человек, в чем-то темном. Было плохо видно. Он как будто ждал чего-то… Мне это совсем не понравилось.
– Спасибо, Эдуард Арнольдович, вы очень бдительны.
Профессору показалось, что молодой сосед отнесся к его рассказу с иронией.
– Женечка, я знаю вас давно и прекрасно отношусь к вам и вашей маме. Я не посторонний человек и прямо хочу вас предупредить: подумайте, что произошло в последнее время? Может, э-э… – он замялся, подбирая слова, – вы каким-то образом вторглись в сферу чужих интересов? В любом случае, будьте осторожны.
Евгений не нашелся что сказать. Настроение, и так неважное, было окончательно испорчено. Профессор тоже почувствовал себя неловко.
