Михаил Черненок - Последствия неустранимы. Жестокое счастье
— В чем хотите меня обвинить?
— Обвинение будет после, а сейчас давай кое-что выясним. Я стану приводить факты. Ты будешь или подтверждать их, или опровергать. Да или нет. Третьего не дано.
Бирюков раскрыл папку и подал Васе протокол с показаниями Борьки Муранкина о проигранном в карты золотом кольце. Вася, словно заучивая наизусть, долго читал написанное. Возвращая протокол, буркнул.
— Это не факт… На днях я отобрал у ребят сигареты, вот Борька по злости и плетет на меня.
— Ты знаешь Борину маму?
— Нет. Кроме тети Маруси, я никого в райцентре не знаю.
— Это тебя и подвело. Выигранное у Бориса колечко ты продал его же маме — она на вокзале мороженым торгует.
Цветков вроде бы растерялся, но упрямо повторил:
— Ничего я не выигрывал и не продавал.
— Откуда, в таком случае, Муранкина узнала, сколько у тебя было денег? — спросил Бирюков и, заметив, как Вася насторожился, пояснил: — Мороженщица говорит, что заплатила тебе за свое же кольцо пятьдесят рублей. Если к тем деньгам, которые обнаружены у тебя при задержании, приплюсовать стоимость купленного тобою билета до Новокузнецка, то как раз пятьдесят рубликов и получается. Чем объяснишь такое совпадение?
— Не знаю. Наверное, случайность…
— Случайных совпадений, Вася, бывает немного. Позавчера на твоем стуле сидела Галина Тюменцева и пыталась доказать, что случайно пошла за огород и обнаружила там угнанный у нее мотоцикл… В действительности, как выяснилось, пошла она туда совсем не случайно, а по записочке, которую ей подсунули. Не ты написал записку?
Цветков натянуто усмехнулся:
— Ничего я не писал.
— Следователь прокуратуры брал у тебя образец почерка?
— Ну… брал.
— Как у тебя в школе с русским языком было?
— Нормально, без ошибок писал.
— А записка, подсунутая Тюменцевой, написана с ошибками. Только вот почерк… — Бирюков умышленно сделал паузу, и Вася не сдержался:
— Какой там почерк…
— Тебе разве известно, что записка написана печатными буквами? — спокойно спросил Антон.
Цветкова словно укололи:
— Я так не говорил!
— Как?
— Что записка печатными буквами написана.
— Но знать-то об этом знаешь.
— Ничего я не знаю! — Вася опустил глаза. — В прокуратуре следователь допытывался, кто Ирку Крыловецкую утопил. Вы начинаете загадывать ребус про мотоцикл Тюменцевой и какую-то записку. Я не отгадчик…
Бирюков взял из подставки карандаш. Рисуя на листке перекидного календаря большой вопросительный знак, заговорил:
— К сожалению, отгадывать приходится нам со следователем, а вот загадали этот «ребус», судя по имеющимся фактам, вы с Воронкиным. Знаешь брата Галины Тюменцевой?
Цветков молчал.
— Повторяю: брата Галины Тюменцевой Валерия Воронкина знаешь? — снова спросил Антон.
Цветков долго хмурился, нервно ерзал на стуле. Наконец сказал:
— Один раз видел у Галки.
— В Заречное за сигаретами «Мальборо» с ним ездил?
— Нет, не с ним. — Вася сказал и осекся. Это был явный промах: он признался, что пользовался мотоциклом Тюменцевой, этого не следовало допускать. Васино лицо сделалось пунцовым. — Кстати, мотоцикл Галка сама разрешила мне взять — сигареты для ее подруги нужны были, для Ирки Крыловецкой. Да и, приехав из Заречного, я сразу поставил мотоцикл на место.
— С кем ты ездил в Заречное?
— Парень какой-то попросил попутно подвезти. — Вася смутился еще больше. — Он мне дорогу показывал.
— Докуда же ты довез того парня?
— До Заречного, там он остался.
— Как его зовут?
— Не спрашивал…
— Жаль!.. А тот парень обворовал в Заречном магазин. В момент кражи было покушение на сторожа. Следы от мотоцикла, на котором умчались преступники, абсолютно схожи с протекторами мотоцикла Тюменцевой. И еще: тот парень говорит, что под крыльцо дома Галины спрятал ворованные запонки… Кто бы, ты думал?.. Вася Цветков! Выходит, он тебя знает, а ты его нет?..
Цветков с искренним удивлением уставился Бирюкову в глаза и вдруг выпалил:
— Вранье! Подлое вранье!.. Никаких запонок я не прятал!
— И к магазинной краже в Заречном, конечно, никакого отношения не имеешь, — с легкой иронией сказал Антон.
Вася опустил глаза:
— Конечно, нет.
— Мотоцикл у Тюменцевой тоже не угонял?
— Зачем угонять, если Галка сама разрешала ездить…
— Логично, но… Где ты провел ночь после того дня, когда ездил за сигаретами в Заречное?
Цветков, сосредоточенно наморщив лоб, молчал чуть не минуту. Наконец через силу выдавил:
— Не помню где.
— Как же так, дружок?.. Всего-то ничего с той поры прошло, а ты уже начисто забыл… — Бирюков сунул карандаш в подставку. — Ладно, прекратим разговор о краже. Скажи, из-за чего поссорился с Ириной Крыловецкой?
— Не ссорился я с ней, — еле слышно проговорил Цветков.
— Вот тебе раз! А что ты говорил нашему сотруднику — Голубеву, когда он задержал тебя на вокзале? Помнишь, заглянул в паспорт Ирины и узнал, что она замужем…
— Ну это было. Я думал о другом…
— Значит, еще одна ссора была?
— Нет, не было.
— Зачем же подаренную тебе фотографию разорвал?
— Какую?
Антон положил на стол репродукцию с разорванной фотографии. Заметив, как насторожился Вася, сказал:
— Чтобы не играть в кошки-мышки, сразу поясню: на снимке сохранились отчетливые отпечатки твоих пальцев…
— Это правда совпадение, — с большим трудом выговорил Цветков.
— Нет, Вася… Вот таких совпадений никогда не бывает. История криминалистики не знает случая, чтобы пальцевые отпечатки разных людей оказались идентичными.
Стараясь не запугать Цветкова и не подсказывать ответы наводящими вопросами, Бирюков в конце концов вызвал его на разговор. Однако рассказанное Васей ничего нового к тому, что уже было известно Антону, не добавило. Собственно, Цветков добросовестно пересказал то, что говорил Славе Голубеву в момент задержания. Антон слушал не перебивая, следил за интонацией Васиного голоса и присматривался к выражению его волевого красивого лица.
На какое-то время внимание Антона привлекла «рэнглеровская» этикетка на кармашке Васиной рубахи. Под этикеткой темнела вертикальная полоса, похожая на замытое кровяное пятно. Тотчас вспомнилась засохшая кровь на пожарном настиле у озера.
— Кто тебе разбил нос? — внезапно спросил Антон.
Цветков потянулся было к носу рукой, но вовремя спохватился:
— С чего вы взяли?
— На рубахе кровь заметна. Плохо замыл.
Вася круто скосил взгляд, несколько секунд рассматривал кармашек рубахи и вроде как вспомнил:
— Это давно… от жары кровь из носа пошла.
— А почему замывал недавно? — с укором спросил Бирюков и, не давая Цветкову раздумывать, добавил: — Кровь такой же группы, как у тебя, обнаружена на пожарном настиле у озера, где, кстати сказать, нашли и разорванную фотографию. Ты встречался там с Ириной?
— Я уже говорил Голубеву, что видел Крыловецкую, когда она ругалась на насыпи у моста со своим отцом, — угрюмо ответил Цветков.
— С кем? — будто не понял Бирюков.
— Ну это… С бородатым мужиком… У Ирки отец с такой бородой.
— Отец Ирины погиб несколько лет назад. Он летчиком-испытателем был.
На лице Цветкова появилось недоверие, и у Антона мелькнула мысль, что Вася искренне заблуждается в родственных отношениях Крыловецкой с Фарфоровым.
— Ирка рассказывала, что отец у нее бородатый, как Хемингуэй, а работает геологом, — проговорил Вася.
— Бородатый геолог — муж Ирины.
Цветков натянуто улыбнулся:
— Не обманывайте. Он же старик по сравнению с Иркой.
— Мне нет смысла обманом заниматься… — Бирюков помолчал. — Это ты, Вася, со мной неискренен. На это вот что хочу сказать… Если ты каким-то образом причастен к смерти Ирины, не скрывай. Допустим, тебе удастся скрыть свою причастность к трагедии, что, конечно, маловероятно, но допустим такое… Тебе сколько сейчас лет?
— Почти восемнадцать.
— Вот, видишь, всего-то «почти восемнадцать»… Жизнь твоя, можно сказать, только-только начинается. И представь, что до глубокой старости придется носить на душе камень…
Цветков насупленно молчал.
— Кстати, Валера Воронкин, которого ты выгораживаешь, уже задержан, — снова заговорил Бирюков. — Хочешь, сейчас его приведут сюда?..
Вася недоверчиво глянул на Антона, но опять же не проронил ни словечка. Тогда Антон позвонил дежурному по изолятору. Узнав, что Воронкина только что увел на допрос Слава Голубев, попросил:
— Скажите Голубеву, чтобы он с Воронкиным зашел на минутку ко мне.
Вскоре дверь открылась, и Голубев ввел в кабинет, держа под руку, словно задушевного друга, растрепанного Валерия Воронкина. Слава тут же положил на стол перед Антоном пистолет-зажигалку и золоченые часы с браслетом. Коротко сказал:
