Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде
— Хорошо, — сказала Леся. — Мы вам верим. Вы Петеросяна не убивали.
У Людмилы и Малики вырвался вздох облегчения.
— Но все равно, расскажи нам: когда ты пришла за Петеросяном в павильон, где он хотел переодеться? — спросила Кира у Малики.
Малика задумчиво посмотрела куда-то на потолок, словно надеялась прочитать там ответ.
— Так нечего рассказывать, — произнесла она. — Он несколько раз повторил, что наркотиков от него ко мне больше поступать не будет и что я должна искать себе другой источник. А про него забыть. Совсем забыть.
— А потом?
— Я не отставала, и он меня прогнал, — ответила Малика и замолчала.
— Нет, — покачала головой Кира. — Не так. Расскажи подробнее. Нам сейчас важна любая деталь!
— В павильоне был кто-нибудь, кроме вас двоих?
— Нет, никого там не было, — ответила Малика. — Я и не входила внутрь. Он меня не пустил.
— Почему?
— Сказал, что я ему надоела. И что он мне и Люде еще припомнит эту выходку с тортом.
— А потом?
— Потом он вошел внутрь, а я вернулась в зал, взяла свои покрывала и ушла. Можете спросить у охраны! Они меня запомнили.
Еще бы им не запомнить эту полуголую шоколадку в цветастых покрывалах! Но, для того чтобы ударить человека в грудь ножом, много времени не надо. Хотя опять же, где Малика могла спрятать нож? В павильон она шла только в своих расшитых блестками трусиках и в такой же крохотной накидке.
— Поблизости от павильона видела кого-нибудь?
— Нет.
Подруги приуныли. Но внезапно Малика добавила:
— Видеть, я никого не видела, но слышала голоса.
— Где?
— Чьи голоса?
Видя их заинтересованность, Малика мастерски выдержала паузу.
— Могу я забрать вот это? — спросила она у подруг, показывая на пакетик с порошком.
— Если рассказ будет того стоить, — сказала Кира.
— Будет!
Глава 9
И Малика не обманула. Рассказывала она очень старательно, словно примерная ученица в школе.
После того как Петеросян чуть ли не пинком вышвырнул ее из павильона, она еще медлила, надеясь найти какие-нибудь аргументы, которые бы позволили ей переубедить мужчину.
Увы, ничего подходящего в голову молоденькой мулатки так и не пришло. И она уже хотела уйти прочь, но в это время до нее донесся чей-то голос. Голос был женским, и в нем отчетливо слышался гнев.
— И даже не думай! — произнесла женщина. — Ты не можешь так поступить с нами!
— А вы? — услышала Малика голос Петеросяна. — Вы — моя родня, вы могли так поступить со мной?
— Кто — я?
— Ты! И мои мама, отец, сестра и даже мой брат! Вы все отшвырнули меня!
— По-моему, ты все путаешь! — гневно произнесла женщина. — Валишь с больной головы на здоровую? При чем тут я?
— Ты же моя сестра! — воскликнул Петеросян. — Понимаю, родственники вынуждены были из-за моей выходки переехать. Вообще уехать из Еревана! Мама боялась выйти на улицу, стыдясь смотреть в глаза соседкам! От сестры отказался Армен.
— Но при чем тут я?
— Хотя Армен всегда был дураком, — брезгливо произнес Петеросян. — И неудачником. Уверен, он так и сидит в своей сапожной мастерской в Ереване!
— И что с того? Эдик, о чем ты вообще говоришь? При чем тут семья? Я же тебя любила, ты это знаешь!
— Любовь ничего не значит. Жениться и выходить замуж надо по расчету.
— Как ты? — зло спросил у него женский голос. — Как ты, мой дорогой братец?
— Тебя это не касается, сестренка!
— Ошибаешься! — произнес голос. — Как раз это меня и касается! Я давно поджидаю тебя тут! И я видела, как ты подарил своей девке браслет бабушки! Семейную реликвию! Какое ты имел право так поступить?
— А почему нет? Драгоценности теперь мои!
— Нет!
— Да!
— Если уж так рассуждать, тогда они принадлежат всей нашей семье!
— Но не тебе!
— Я еще понимаю, если бы ты подарил его своей жене, а та отдала бы потом вашей дочери. Но не этой девке! Кто она тебе?
— Почему ты думаешь, что у этой девки, как ты ее называешь, не может быть от меня детей?
Женщина замолчала. Петеросян тоже молчал. А на берегу появилась какая-то компания. И Малика поторопилась уйти прочь. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. И, подобрав свои покрывала, которые она использовала в качестве сценического костюма, Малика постаралась как можно быстрей и незаметней покинуть свадьбу.
— Вот и все, — закончила она. — Больше я ничего не знаю.
— Петеросян как-то обращался к этой женщине?
— Не слышала. Он называл ее сестрой. Но ее имени я не слышала.
— И не видела ее?
Малика молча покачала головой.
— Последний вопрос, — произнесла Леся. — Людмила, ты когда-нибудь от Петеросяна слышала имя — Оливия?
— Никогда! — ответила Людмила и протянула руку, чтобы взять кокаин.
Но Кира ее опередила и первой схватила пакетик со стола.
— Эй! — возмутилась Малика. — Ты обещала! Отдай!
— Извини, обманула.
— Так нельзя! — негодующе вскочила на ноги Людмила.
— Рассказ ваш того не стоит, — холодно ответила Кира и вышла, брезгливо держа пакетик с кокаином на вытянутой руке.
Оказавшись в коридоре, она огляделась по сторонам.
— Что ты ищешь? — спросила у нее Леся.
— Туалет, чтобы избавиться от этой дряни, — ответила Кира.
Туалет девушки не нашли. Во всяком случае, не так быстро, как им хотелось бы. Пришлось на глазах у изумленных студентов спускать наркотик в слив кухонной раковины. Избавившись от порошка, Кира символически отряхнула руки и выкинула пустой пакетик в окно.
— Ну вот, — с удовлетворением произнесла она. — Теперь мы можем идти отсюда!
Внизу их встретил сияющей улыбкой охранник.
— Так быстро управились?
— Никто из ваших студентов нам не понравился, — ответила Кира чистую правду, а Леся только мечтательно вздохнула.
Дома подруги оказались уже через полчаса. Они успели, мосты еще не развели. А город в этот ночной час почти весь спал. И машин на улицах было очень мало. Так что ни пробок, ни красноглазых светофоров на пути подруг не возникло. Все перекрестки мигали желтыми огнями, предоставляя автовладельцам самим выбирать приоритеты проезда.
У дверей подруг встретил орущий и озверевший от голода Фантик. Вся проблема заключалась в том, что, уходя, девушки без напоминания с его стороны забыли насыпать коту в миску сухого корма. А сам Фантик проспал тот момент, когда они ушли из дома. И не успел напомнить о своих нуждах. И теперь голодный кот, как и полагается настоящему мужчине, буквально бесился от злости, прыгая от одной стены к другой.
Кира торопливо прокралась на кухню к миске и насыпала корма. И Фантик, сердито урча, принялся с хрустом уминать его. По мере того как его желудок заполнялся, урчание становилось все более и более мирным. А шерсть на загривке у кота уже не топорщилась столь воинственно.
— Знаешь, мне иногда кажется, что иметь мужчину в доме не такое уж большое счастье, — заметила Леся, наблюдавшая эту сцену.
Но как раз в этот момент Фантик закончил свой ужин, попил водички и, удивительно быстро сменив гнев на милость — он все-таки очень любил Киру, — пришел благодарить хозяйку. Запрыгнув к ней на колени, он принялся мурлыкать и мяукать, переступая бархатистыми лапками по ее коленям.
Кира рассеянно погладила Фантика по макушке.
— Может быть, нам с тобой тоже чего-нибудь перекусить? — предложила она подруге.
— А разве что-то есть?
Кира заглянула в холодильник и удрученно заявила, что ничего подходящего она там не видит. Во всяком случае, ничего, что бы подошло в это время девушкам, заботящимся о своей внешности.
— Те котлеты, которые мы скормили Пантелеймонову, лежали у меня почти год, — призналась она. — Есть еще антрекоты того же срока давности. Но ты же не всеядный мужик, ты — моя подруга, тебе я не могу предложить такое на ужин.
Леся растрогалась.
— Ты так меня любишь? — спросила она.
— Да уж побольше Пантелеймонова, — отозвалась Кира, деловито ковыряясь в холодильнике и пытаясь выяснить, не примерзло ли чего вкусненького к стенкам. — Его-то я знаю без году один день, а с тобой мы на один горшок ходили. И в любом случае ты — моя подруга. А мужчины, они сегодня есть, а завтра их уже нет. Между прочим, вместе с той жратвой, которую они успели слопать.
— Кушать хочется, — заметила Леся.
— Угу, — все так же деловито ковыряясь в холодильнике, отозвалась Кира. — Кажется, я что-то нашла.
Леся встала рядом с ней и скептически воззрилась на то, что же откопала Кира в глубинах своего морозильника. Это выглядело как ледяной ком, твердый, жесткий и бесцветный.
— А это что? — с опаской осведомилась Леся.
— Не знаю.
И Кира отнесла это ископаемое к мусорному ведру и с отвращением вышвырнула его туда.
