Виктор Пронин - Банда - 2
И, глядя в окно на старика, который удалялся от прокуратуры по мокрой осенней улице, Пафнутьев неожиданно для себя вдруг понял - пора подключать Ковеленова. Он еще раз мысленно прокрутил все происшедшие за последние дни события и опять пришел к тому же - пора.
Пафнутьев набросил плащ, еще не успевший просохнуть, и, подняв воротник, вышел из прокуратуры. На крыльце посмотрел в небо, наслаждаясь мелкой водяной пылью, которая сыпалась откуда-то сверху. И, не задерживаясь, направился в сквер, где, как он знал, есть работающий телефонный автомат.
- Здравствуйте, - сказал он.
- Здравствуйте, - ответил Ковеленов, сразу поняв, с кем он говорит.
- Как поживаете?
- Спасибо, ничего, - словами оба обменивались совершенно нейтральными, такими, которые ни у кого не могли бы вызвать никакого интереса.
- Как сегодня со временем?
- Нормально.
- Через час устроит?
- Вполне.
И оба, взглянув на часы, одновременно повесили трубки. Встреча должна была состояться не просто через час, а точно через час, Ни одной минуты лишней никто ждать не должен. Место было назначено давно и пока не вызывало подозрений. Ковеленов на небольшой скорости подъезжал на машине к скверу, который зарослями кустов выходил на дорогу. А едва останавливался у неприметной тропинки, из кустов в машину протискивался Пафнутьев. И "жигуленок" тут же трогался с места. Даже если бы за Ковеленовым следили, если бы следили и за Пафнутьевым, вряд ли кому-то удалось бы заметить, кто именно сел в машину, в какую машину, да и сам факт того, что кто-то подсел в те считанные секунды, пока машина стояла у кустов, установить было непросто. Важное значение оба придавали согласованности действий. За минуту до назначенного времени Пафнутьев выходил на тропинку, которая вела через кусты и, не торопясь шагал к месту встречи - фонарный столб с дорожным знаком, разрешающим поворот направо. И одновременно трогалась машина Ковеленова, стоявшая до этого в трехстах метрах у небольшого магазина. У столба с дорожным знаком машина останавливалась и еще не было случая, чтобы она простояла больше минуты. Этого времени вполне хватало, чтобы Пафнутьев по тропинке приблизился к столбу, протиснулся сквозь кусты и упал на заднее сидение.
- Одна минута, - это уже плохой результат, - сказал как-то Ковеленов.
- Согласен, - кивнул Пафнутьев.
И с тех пор им стало хватать и полминуты - оба неожиданно для себя осознали, что тридцать секунд - это очень большое время.
- Здравствуйте, Евгений Владиславович, - Пафнутьев плюхнулся на сидение и захлопнул за собой дверцу. Сегодня им хватило десятисекундной остановки.
- Рад вас видеть, Павел Николаевич, в добром здравии, - ответил Ковеленов, сворачивая вправо и вливаясь в общий поток транспорта - Что нового в жизни?
- Сама жизнь каждый день поворачивается все новой стороной, - ответил Пафнутьев. - И все более неожиданной. А у тебя. Женя? Все в порядке?
- Да, можно и так сказать.
- Появились крутые ребята. Женя... Очень крутые. Даже как-то непривычно.
- Чем занимаются?
- Угоняют машины. "Девятки" любят.
- Все "девятки" любят, - кивнул Ковеленов.
- Не останавливаются ни перед чем.
- Есть трупы?
- Есть.
- Это не наши. Приезжие.
- Возможно... Последний раз их было четверо. Один - высокий, в спортивном костюме... Длинные волосы, собирает их на затылке в пучок. Еще один - совсем вроде как малыш, за школьника можно принять... Специалист по дверям.
- Понял.
- Третий - короткий ежик, спортивного склада. Черная куртка, зеленые штаны... О четвертом слушай внимательно... Невысокий, широкоплечий, смуглый... И сам одевается в черное. Не исключено - левша. Главная убойная сила.
- Кавказ?
- Не знаю.
- Кавказцы любят черный цвет. - А в Средней Азии?
- Не так... Там поярче предпочитают. Что еще?
- Жестокий. Может уложить человека без видимой надобности. Из интереса.
- А левша... Это точно?
- Есть основания так думать.
- Сложно. Такие группы закрыты наглухо. Они не входят в контакт с нашим братом.
- Будь все попроще, мы бы не встретились.
- Понял.
Ковеленов, не торопясь, ехал по какой-то малоприметной улице, позволяя обгонять себя всем, кому хочется. Поглядывая время от времени в зеркало, убеждался - все спокойно, хвоста нет. Высадить Пафнутьева он собирался точно так же, как и взял его, но в другом месте, в другом конце города. Машина останавливалась, Пафнутьев нырял в кустарник, пересекал двор и выходил к трамвайной остановке.
- Приехали, - сказал Ковеленов, останавливая машину. - Рад был повидаться.
- Ты там... В старом доме, возле универмага... Ничего не затеваешь?
- А что?
Пафнутьев усмехнулся, заметив как напряглись руки Ковеленова, лежащие на руле.
- Отставить. Засветился.
- Спасибо, - кивнул вор.
Пафнутьев открыл дверцу и вышел на дорожку сквера. Проводив взглядом неприметный "жигуленок", зашагал к трамвайной остановке. Надежды на Ковеленова было немного. Пафнутьев и сам знал, что угонщики не общаются с воровским миром, что это особая секта и люди в ней чаще всего новые, несидевшие. Поэтому и выйти на них сложно, разве что удасться задержать. Но это чрезвычайно опасно, поскольку без оружия на дело они не идут, могут и: очередью из автомата полоснуть, и из гранатомета пальнуть. Если это, конечно, не школьники угнали машину покататься, чтобы было что утром девицам рассказать. Забавы с уголовщинкой стали уже признаком мужества и достоинства. Прыжками с парашютом или боксерскими призами уже никого не удивишь. Вот украсть, угнать, избить.. Это ценится куда больше. Но знал Пафнутьев и другое - Ковеленов обладал потрясающей интуицией. Если хоть раз увидит Мясника, он его не отпустит, мимо не пройдет. И еще... Ковеленов у него в долгу. Пафнутьев сознательно предупредил об опасности, которая подстерегала его в квартире старого дома возле универмага. А для Ковеленова оказаться в долгу - вещь совершенно невозможная.
***
Подходя к прокуратуре, Пафнутьев издали заметил странное существо, которое подпрыгивая и размахивая руками, неслось ему навстречу, расталкивая прохожих и разбрызгивая лужи. Прошло еще какое-то время, прежде чем он узнал эксперта Худолея. Глаза его радостно сияли, руки совершали какие-то непонятные движения - не то Худолей пытался взлететь, не то удержаться за бренную землю. Уже по тому, что он заметил следователя метров за триста, Пафнутьев догадался, что Худолей давно уже выглядывал его, поджидал и томился.
- Паша! - кричал он издали. - Паша... Удалось! Получилось! Все состоялось, - прошептал он уже совершенно без сил, доковыляв, наконец, до следователя и чуть не упав ему на грудь.
- Скажи мне, ради Бога, что у тебя состоялось? С женщиной, наверно, что-то сумел сотворить, признавайся!
- После такого, Паша... Можно и с женщиной.
- Думаешь, получится?
- У меня теперь все получится! Вот! - и Худо-лей протянул Пафнутьеву размокший под дождем клочок газеты и даже отступил на шаг, чтобы лучше видеть потрясение Пафнутьева.
- Что это? - следователь брезгливо взял газетную четвертушку, повертел ее перед глазами. - Где подобрал? Зачем?
- Вот! - Худолей с картинной капризностью выгнув руку, ткнул указательным пальцем все в тот же клочок газеты. Лицо эксперта сияло от еле сдерживаемого восторга, но была, была в нем и легкая тень затаенного ожидания. Впрочем, вполне возможно, что Пафнутьеву это только показалось ведь он хорошо знал все тайные надежды эксперта.
- Паша, - шептал тот, потеряв самообладание. - получилось... Удалось и свершилось.
- если ты не заткнешься, я пройду мимо и больше никогда тебя даже не узнаю, - тихо, но внятно произнес Пафнутьев.
- Паша, прости, - прошептал Худолей свистяще. - Уж больно велика радость! За тебя радость, Паша! Твой гениальный замысел свершился самым блестящим, самым потрясающим образом... Смотри! - Худолей развернул клочок газеты и Пафнутьев увидел неожиданно большой портрет женщины, который нашел Овсов в кармане Зомби. - Читай... Надя Притулина, лучшая конфетка кондитерской фабрики имени Джордано Бруно!
- Это который сгорел? - Пафнутьев рассмеялся, вчитавшись в несуразные строки текста под снимком.
- Кто сгорел? Я сгорел?! - ужаснулся Худолей.
- Джордано Бруно сгорел... Лет пятьсот назад... Или около этого. Ну, да ладно. Чем нелепее, тем лучше.
- Ты хоть представляешь, чего мне стоило уговорить ихнего фотографа Боловина пойти на эту провокацию?
- А зачем было говорить, что это провокация?
- А я и не сказал! Ты что же думаешь, я круглый дурак? Да? Думаешь, что я кретин и идиот? Да? Тогда так и скажи! Скажи!
- Ладно... Как я понимаю, тебе это далось нелегко, - примиряюще проговорил Пафнутьев.
- Ох, Паша... Опять ты о своем! Просто не можешь ни о чем говорить, не намекнув на бутылку водки!
- Это я? - возмутился Пафнутьев. - Хорошо... Только я не понимаю, почему твоему другу и собутыльнику Боловину не пойти тебе навстречу и не опубликовать снимок? Тем более, что на гонорар ты тут же покупаешь бутылку, которую с тем же Боловиным и выпиваешь? Ты в самом, деле не сказал, что эта публикация - провокация?
