Когда заплачет розовый фламинго - Ольга Геннадьевна Володарская
– Ты не видишь меня своим парнем?
– Да.
– Поэтому я мелькаю у тебя перед глазами. Надеюсь, рассмотришь. Я в тебя, Лизонька, с первого взгляда влюбился. – И лицо такое сделал, что не усмехнешься, не усомнишься. – Когда твоя мама меня поймала и потащила знакомить с дочуркой, я просто не знал, как отмазаться. Я не планировал ничего романтического, да и ты мне представлялась карикатурным отпрыском нувориша: неотесанной, вульгарной, безвкусной девицей, косящей под Пэрис Хилтон.
– Говорят, я на нее похожа.
– Да, что-то есть. Ты высокая, худенькая, белокурая… Но ты самобытная! И очень естественная, нежная. Не кривляешься, не корчишь из себя никого. Плохо одно: много грустишь.
– Такой период.
– И я так подумал, поэтому поставил перед собой цель – не просто рассмешить анекдотом, а вернуть радость в твою жизнь. А чтобы это сделать, я должен тебя узнать. Ты же не даешь мне шанса.
Лиза не очень хорошо понимала жизнь, ведь ей было всего семнадцать, но она почувствовала, что ею пытаются манипулировать. Но анализировать это ей не хотелось, поэтому девушка сымитировала еще один приступ и убежала в каюту, чтобы запереться в ней.
До Нижнего Новгорода Лиза притворялась больной. Но вариант отравления отпал после того, как мама вознамерилась потащить дочку к судовой медсестре на осмотр. Пришлось сказать, что критические дни тяжело начинаются.
Когда теплоход прибыл в бывший Горький, Лиза вышла проводить Влада. Она даже обняла его на прощанье. Если объективно, он неплохой парень. И действительно питает к Лизе чувства. Последнее помешает им построить дружеские отношения. Значит, нужно расстаться по-доброму.
Она выдохнула, когда Владик покинул судно. А те три часа, что теплоход стоял в Нижнем, провела с Марком. Родители осматривали город с экскурсией, и это позволило молодым людям почувствовать себя свободными. Лиза настолько расслабилась, что пригласила Пушкина к себе. На той кровати, где она видела эротические сны, они лежали вдвоем…
Лежали и говорили!
Еще целовались, но опять не до боли в губах и ломоты в паху. Марк не торопил событий, хотя чувствовал, что Лиза готова пойти на большее.
– Хочу пригласить тебя на свидание, – прошептал он, с силой разомкнув объятия. – У меня впереди выходной, первый в этом месяце. Мы будем стоять в Самаре, и я знаю место, куда поведу тебя.
– Куда? Или это секрет?
– Нет. Струковский сад. Он такой красивый! С озерами, беседками. Мы зайдем вглубь его с пледом, устроим пикник. Что ты любишь из еды? А напитков? Шампанское? Если да, я куплю…
– Терпеть его не могу.
– Это хорошо, я тоже. Мне пиво нравится.
– И мне, – зачем-то ляпнула она, хотя ни разу не пробовала. – И копченая рыба, – тут не соврала. Всю дорогу отец ее покупал, и Лиза от нее не отказывалась. Особенно любила обсасывать плавники.
– От нее вонять будет, – рассмеялся он. – Лучше в Казани взять конской колбасы. Нам прямо на борт приносят.
Они еще минут пятнадцать обсуждали вкусовые предпочтения друг друга, боясь переходить на серьезные темы. Оба страшились нахлынувших чувств. Поэтому и ласки сдерживали, и признания. Но когда пришла пора расстаться, оба чуть не заплакали. До следующего тет-а-тета могут сутки пройти! И как пережить их?
* * *
Свидание не состоялось! Марка наказали за какую-то оплошность и лишили выходного. Лиза видела его урывками, но зато за сутки до прибытия к месту назначения на «зеленой» стоянке ее сон сбылся! Все пассажиры отправились купаться на оборудованный пляж, а она смогла улизнуть на дикий. Там ее ждал Марк. Пусть всего полчаса, но они вместе плавали, валялись на песчаном берегу, целовались.
– Если бы можно было остановить время, я сделал бы это сейчас, – сказал Марк. Без дурацких панам, измазанных мазутом штанов, стоптанных кед, мокрый, в одних плавках, он выглядел как полубог.
– Я бы не возражала.
– Что я буду делать завтра, когда ты сойдешь с теплохода?
– Ждать новой нашей встречи. Когда вы вернетесь в Москву, я уже буду там и приду на речной вокзал, чтобы увидеться.
– Это так долго…
– Но ты можешь звонить мне! У отца есть мобильный телефон, я оставлю тебе номер.
– И что я скажу ему?
– Назовись Авдеем и позови меня.
– Кто такой Авдей? – насупился Марк. Его даже эта сердитая гримаса не портила.
– Мой двоюродный брат. Мы вместе будем поступать в институт.
– Твой отец не знает его голоса?
– Он похож на твой. Только брат немного картавит. Так что если скажешь «Здравствуй, дядя Боря» грассируя, не придется представляться Авдеем.
Их разговор оборвал теплоходный гудок. Он призывал к сбору.
– Мне нужно бежать, – выпалил Марк. – Я уже задержался и получу нагоняй. Встретимся ночью на носу? В два? – Она кивнула, он чмокнул ее и, подобрав вещи, припустил в сторону причала. Через минуту и Лиза направилась к нему, не забыв прихватить с собой букет из лилий, что для нее сорвал Марк. Они подвяли и выглядели уныло, но Лиза не хотела оставлять их на берегу.
Ночью она смогла незаметно покинуть каюту и явиться на свидание. Марк ждал ее на ящике. При нем был пакет.
– Пиво и конская колбаса? – улыбнулась Лиза.
– Лучше. – И достал из пакета упаковку чак-чака. – Помню, ты рассказывала, что твой отец именно его принес в качестве гостинца, когда делал маме предложение. – Она кивнула. – Я пока замуж не зову, но хочу, чтоб ты стала моей девушкой…
– Я уже твоя. – Лиза порывисто обняла парня. – Но за чак-чак спасибо. Люблю его.
На корме они просидели до рассвета. Там же простились. И Лиза вернулась в каюту, чтобы хоть немного поспать.
* * *
В Москву она улетела вместе с мамой, отец же остался в Астрахани. Он решил купить рыбзавод. Тот находился на грани банкротства, для крупных инвесторов интереса не представлял, а Борису Алексеевичу захотелось его возродить.
– Почему ты не осталась с ним? – спросила Лиза у мамы. – Боишься меня без присмотра оставлять?
– В Москве нет. Там Авдей и его родители. – Марк дважды звонил от его имени, и Лиза хотя бы его голос слышала. – Мне нужно на работу.
– Ты же на месяц взяла отпуск.
– Попросили выйти пораньше, я согласилась.
Тогда Лиза еще не знала, что мама обманывает. Не только ее, но и мужа. В медцентре она уже не работала, а посещала его как пациент. Почувствовав себя плохо, она вернулась в Москву, чтобы обследоваться. А пребывающая
