Тринадцатое чувство - Виненко Женя
Дубравина открыла холодильник: небольшой кусок «российского» сыра, покрывшийся плесенью, почти доеденная банка шоколадной пасты и одинокая бутылка дешевого лагера[11]. Взяв обе банки, Лина рухнула на диван, но ни к одной не притронулась. Уложив голову на жесткий подлокотник, агент устало прикрыла глаза. А ведь она чуть не разоткровенничалась с Севой, за малым не поделилась, что с ней произошло в ту ночь, когда они вместе ночевали в номере погибшей…
***
Дубравина не могла сомкнуть глаз: елозила на кровати, переворачивалась с боку на бок, безуспешно пыталась прокручивать в воображении памятные моменты со Ступовым. Все попытки так или иначе заканчивались отвратительными мыслями, беспардонно вклинивающимися посреди процесса. Только она представляла, как теплые пальцы Алекса прикасаются к ее чувствительным местам, как в фантазию проникал Мирный. Он нагло подмигивал, хитро скалился и пристраивался третьим. Любая женщина сказала бы, что Ступов и в подметки не годится Северину Владленовичу ‒ живи и радуйся, что рядом такой красавчик, да еще и заглядывает в эротические сны. Но для Лины Алекс всегда представлялся самым привлекательным человеком в мире: высокий, худощавый, милые черные кудряшки обрамляют смуглое лицо, а полные мягкие губы так и просят поцелуя. Она обожала эти губы, обожала каждый сантиметр его тела. С трепетом проходилась по загорелой коже шаловливой ладошкой, обводила каждую букву татуировки на его левом плече. Когда Ступов пропал, агент набила себе такую же, как напоминание никогда не сдаваться.
Дубравина неожиданно для себя задремала. Но сон, как обычно, пришел зловещий. Ей снился пожар. На сей раз горел ни отчий дом или черный кроссовер бывшего напарника, а стены огромного черного куба. Лина оказалась в центре ловушки ‒ заперта, без единого выхода. Пылающие стены медленно сдвигались, давили на нее и угрожали расплющить, но прежде поджечь. Когда агент потеряла последнюю надежду и открыла рот в беззвучном крике, куб взорвался и разлетелся на множество ярких звезд. Они превратились в белые огоньки и составили фигуру, которую ее сознание не смогло бы описать за неимением достаточного количества подходящих эпитетов.
Очнулась девушка в холодном поту и обнаружила, что дремала всего час. Мирный звучно храпел, что категорически не сочеталось с его милым личиком и чуть приоткрытыми чувственными губами. Дубравина тихо хохотнула и повернулась на другой бок, чтобы не засмеяться в голос и не разбудить напарника. Сон не приходил. Лина раздраженно взглянула на часы ‒ два ночи. Не выдержав, она решила спуститься в ближайший ночной бар и уничтожить еще пару бутылок пива.
Зевая, агент доплелась до лифта и протянула руку к кнопке. Ладонь охватила неприятная дрожь, как если бы кто-то пытался ее оттолкнуть. Она опустила руку и озадаченно уставилась на двери подъемника, внимательно изучая. Ничего необычного. Дубравина предприняла вторую попытку вызвать лифт, но ощутила еще более упорное сопротивление. Теперь дрожь охватила и тело. Девушка с опаской отступила на пару шагов назад и еще раз взглянула на двери кабины. На краткое мгновение ей показалось, она видит еле заметное свечение тех самых звезд, что недавно ей приснились, а лифт внезапно представился черным кубом. Лина непроизвольно вздрогнула.
‒ Дурацкая бессонница, ‒ ворчливо буркнула она и спустилась пешком…
***
Дубравина вернулась из воспоминаний в свою квартиру. К шоколадной пасте она так и не притронулась, а вот пиво открыла и с жадностью выпила больше половины за один заход.
‒ Что, если Шаумян мерещилось нечто подобное? ‒ пришло агенту в голову. ‒ Может ее «огоньки» ‒ чудное описание предчувствия? Они предупреждали бежать из отеля, подальше от подлых друзей и случайного гнусного любовника? Что, если «огни» пытались ее сберечь? Но бедная девочка, с детства запуганная родителями, одинокая, считающая себя больной, сдалась и выбрала легкий путь ‒ больше никогда не видеть того, за что другие считали ее ненормальной. Что, если все, кто погиб в «Камелии» ‒ «особенные» и куда нормальнее остальных? Только сами этого не подозревали.
Лине очень хотелось в это верить.
‒ Правда нас исцеляет, ‒ прошептала она и закрыла глаза, ощущая, как по щеке катятся обжигающие слезы.
[1] Лизун (англ. Slimer ‒ слизь) ‒ неприятный зеленый призрак из американской франшизы «Охотники за приведениями». Полностью состоит из эктоплазмы. Является первым приведением, успешно пойманным Охотниками. Известен прожорливостью и слизью, которую оставляет, проходя сквозь стены и прочие твердые объекты.
[2]Super Mario ‒серия видеоигр в жанре платформер, издаваемых японской компанией Nintendo. Главным персонажем игры является водопроводчик Марио.
[3] Сомнолог ‒ врач, занимающийся диагностикой и лечением заболеваний, связанных с нарушением сна.
[4] Пикачу (яп.ピカチュウ ‒ Пикатю) ‒ доброе существо желтого цвета из серии игр, манги и аниме «Покемон», принадлежащей японским компаниям Nintendo и Game Freak.
[5] Миопия (от др.греч. μύω ‒ щурюсь и ὄψις ‒ взгляд, зрение, также ‒ близору́кость) ‒ дефект зрения, при котором человек вблизи видит хорошо, а вдали — плохо.
[6]Психотерапевт ‒ врач, который занимается запущенными психологическими проблемами или патологическими психическими состояниями (депрессия, фобия, зависимость) в основном при помощи терапии. Медикаментозное лечение является лишь дополнительным методом.
[7] Психиатр ‒ врач, который занимается тяжелыми психическими расстройствами (шизофрения, паранойя) при помощи медикаментов.
[8] Миньоны ‒ миниатюрные бутылки с алкоголем, объем которых 50 миллилитров или меньше.
[9] Гипертермический синдром ‒ патологический вариант лихорадки, при котором отмечается быстрое и неадекватное повышение температуры тела до высоких цифр.
[10] Констелляция (лат. constellatio ‒ созвездие) ‒ в широком смысле: взаимное расположение и взаимодействие различных факторов, стечение обстоятельств.
[11] Лагер (от нем. Lagerbier ‒ пиво, дозревающее при хранении) ‒ пиво, которое было сварено и выдержано при низкой температуре. Бывает светлое, янтарное или темное. Наиболее широко потребляемый и коммерчески доступный сорт пенного напитка.
Глава 3. Вечность. Часть 1
Мы ‒ единственные существа, понимающие, что нас ожидает смерть, и в то же время только мы способны воображать себе вечную жизнь…
Томас Каткарт и Дэниел Клейн «Хайдеггер и гиппопотам входят в райские врата»
Мирный давно не испытывал ответственности за содеянное. Уже много лет, как он договорился с совестью ‒ жить, не мешая друг другу. А тут, вроде не произошло ничего, что
