За легкой тенью лета - Евгения Горская
На соседском участке мелькнула Катя. Фигура у соседки была отличная, голубые шорты открывали длинные стройные ноги.
— Не помню, — Тихон прошелся по веранде.
— Я иногда с ней перезваниваюсь. Сказал, что Лика погибла, она попросила сводить ее на могилу. Она Лику знала. Не так тесно, как я, конечно, но знала. Девочка на наших глазах росла.
— Дайте мне ее телефон, — попросил Тихон.
— Сейчас сброшу. — Павел опять ответил не сразу. — Точно не хочешь, чтобы я тебе деньги перечислил?
— Точно, — заверил Тихон.
Телефон тренькнул через пару секунд, Тихон набрал присланный Павлом номер и, услышав женский голос, торопливо заговорил:
— Меня зовут Тихон, я муж Лики… Мне ваш телефон дал Павел Викторович.
— Примите мои соболезнования.
Катя опять мелькнула среди деревьев, поднялась на крыльцо. Тихон хотел ей кивнуть, но она не смотрела в его сторону.
* * *
Женщину, которая заговорила с ним весной и о которой расспрашивала Лика, Михаил увидел, подходя к очереди за фермерским молоком.
Весной она стояла в очереди в магазине и весело ахнула, когда Михаил зашел туда.
— Миша! Как жизнь? Сто лет тебя не видела!
Эту медсестру с их станции «Скорой помощи» он и до этого несколько раз встречал в поселке. И каждый раз она ему радовалась как старому другу.
Другом ей Михаил не был. Он даже не знал, как ее зовут.
Потом то, что он ничего о тетке не знает, пришлось сто раз повторить Лике.
Женщине было пятьдесят плюс-минус. Невысокая, кругленькая. С нее можно было бы писать портрет классической доброй бабушки, если бы не сильно накрашенные короткие ресницы. Толстые от туши ресницы лет ей не уменьшали, а портили сильно.
Сейчас она стояла в голове очереди. Пока он подходил к небольшой толпе у газели, из багажника которой суетливая девушка подавала покупателям молоко и творог, продавщица как раз занялась его бывшей коллегой.
Вставать в очередь Михаил не стал, отошел к забору поселка, отступил к кустам. Женщина по сторонам не смотрела. Сложила покупки в рюкзак, надела его на спину, подошла к прислоненному к дереву велосипеду и поехала в сторону деревни.
У него велосипеда в этот раз не было. Но он вовремя вспомнил, что у него есть телефон, и успел сделать несколько снимков.
Очередь была небольшая, но он нетерпеливо переминался, пока не получил наконец свои молочные продукты.
Женщина при встречах каждый раз ему радовалась, но ни разу не спросила, что он делает в этом поселке.
Когда он работал в «Скорой», она знала, что он снимает квартиру. Как-то раз спросила, сколько он платит, и уговаривала посмотреть жилье, которое сдают какие-то ее знакомые. Квартира Михаила устраивала, и от поисков новой он отказался.
Еще он помнил, что женщина часто мурлыкала себе под нос какие-то старые мелодии. Меломаном он был плохим, но понять, что поет она хорошо, даже его музыкального слуха хватало.
— Катя! — крикнул он, торопливо дойдя до участка.
Сунул покупки выскочившей из дома жене и показал фото садящейся на велосипед тетки.
Катя с недоумением посмотрела на экран, потом на него.
— Знаешь ее? — поторопил Михаил.
— Встречала в поселке. Кто это? — от удивления глаза у Кати сделались круглыми.
— Работала со мной на «Скорой». Лика весной меня о ней расспрашивала. Но я про эту даму ничего не знаю. В лицо помню, и все. Катя, деревенские ходят в наш магазин?
— Ходят, — уверенно кивнула жена. — У нас продукты лучше. И дешевле. Мама с папой раньше в деревенский магазин ходили, а когда хозяин там сменился, люди оттуда стали в наш магазин ходить.
— Она сейчас уехала в сторону деревни. Молоко купила и уехала.
Катя с продуктами в руках поднялась в дом, Михаил пошел за ней.
— Что Лика хотела про нее узнать?
— Я сказал, что работал вместе с этой бабой. Сказал, что на вызовы никогда с ней не ездил. Я даже не помню, как ее зовут! — Михаил поморщился. — Лике хотелось выяснить, замужем ли эта тетка и сколько получает. Я не знал, как от нее отвязаться. В смысле, от Лики.
Катя убрала молоко и творог в холодильник. Села на диван, закинула руки за голову.
Если она в такой позе думает, сидя в офисе, мужики-коллеги должны переставать смотреть в дисплеи.
— Выводи велосипед, — вздохнул Михаил. — Покатаемся.
Деревня состояла из трех улиц. Объезжать их все не пришлось, женщину, которой так настойчиво интересовалась Лика, они увидели у первых же домов. Женщина стояла посреди улицы, разговаривая с невысоким стройным мужчиной. С Асланом.
Она успела переодеться. Вместо коротких брюк на ней было яркое платье. Вместо рюкзака — небольшая сумочка в руках.
На велосипедистов, Михаила и Катю, беседующая пара внимания не обратила.
Через пару минут Аслан подошел к ближайшей калитке, а женщина направилась в сторону железнодорожной станции.
* * *
— Ольга Петровна, — Тихон отвернулся от соседского участка, подумал и прошел в кабинет. — Расскажите мне о Лике и Всеволоде Сергеиче. Пожалуйста. Вы что-нибудь знаете про их семью? Про родственников?
— Я вас понимаю, — участливо откликнулась женщина. — Когда у меня умерла мама, я тоже неожиданно поняла, что мало о ней знаю. Она рассказывала о детстве, о юности, а я слушала вполуха. До сих пор об этом жалею.
Она замолчала. В какой-то момент Тихону показалось, что прервалась связь.
— Ольга Петровна!
— Да-да…
— Когда вы в последний раз разговаривали с Ликой?
— Весной. В конце мая. Я удивилась, что она мне позвонила. Обычно звонила ей я, поздравляла с днем рождения. Мы с ее отцом раньше часто работали у него дома, ему не хотелось надолго оставлять дочь одну.
— У нее была няня, — напомнил Тихон.
— Да, няня была. Александра, кажется.
— Александра, — подтвердил он.
— Никакая няня не может заменить ни отца, ни мать. Всеволод это понимал.
За окном неожиданно потемнело. Большая мрачная туча возникла словно ниоткуда.
— Лика меня не любила. Ревновала отца. Мне иногда хотелось объяснить ей, что я опасности не представляю. У меня любимый муж, семья. Нас с Всеволодом даже нельзя было друзьями назвать, так… коллеги.
— А женщины не-коллеги у него были? — неожиданно спросил Тихон.
— Были, — уверенно ответила Ольга Петровна. — С последней я даже знакома. Полгода назад у меня был юбилей, на который Всеволод пришел с дамой. Ее зовут Зарина. Я родом из Ташкента, моя семья уехала, когда Союз развалился. Мы с Зариной нашли
