За легкой тенью лета - Евгения Горская
* * *
Михаилу нравилось смотреть на жену. Просто так смотреть, особенно когда надо было подумать.
Сейчас подумать было необходимо. Смерть соседки горем для него не была, но понимать, что он может что-то сделать для того, чтобы возможный убийца был пойман, и не делает этого, было неприятно. Он невольно чувствовал себя виноватым, а быть виноватым ему не нравилось.
Катя заразила его сыскной деятельностью.
Жена сидела на стуле, закинув руки за голову. Думала. Она всегда размышляла в такой позе, когда у нее не сразу решались ее компьютерные задачки.
В фирме, где она работала, коллектив был мужской, и это доставляло Михаилу лишнюю головную боль. Он ее ревновал и ничего не мог с этим поделать.
— Ты дурак, — объясняла ему Катя.
Михаил и сам знал, что оснований для ревности нет, но все равно предпочел бы, чтобы она была домохозяйкой и ждала его на кухне, пока он зарабатывает деньги.
— Позвоню в Израиль, — жена поискала глазами телефон, взяла его с соседнего стула и положила на стол, набрав номер.
Михаил поднялся с дивана, сел поближе.
— Привет, Катюша, — послышался голос тещи.
Когда «Скорую» вызвали на дачный участок, смена заканчивалась. Он тогда сильно устал, день был беспокойный. Стоявшая много дней жара мучила даже молодых, а для стариков казалась нестерпимой, и вызовов было много.
Потом он пугался, что мог бы не поехать, до конца смены оставалось всего несколько минут.
Он поехал и встретил свою судьбу.
В трубке послышался голос сына.
— Ты бабушку и дедушку слушаешься? — улыбаясь, строго спросил Михаил.
Он догадывался, что в его строгость Слава не верит.
— Мы отлично ладим! — засмеялась теща.
Видимо, громкую связь включила не только Катя, ее мать тоже.
Будущая теща неудачно упала с крыльца. На первый взгляд переломов не было, но сделать рентген следовало обязательно, и он отвез женщину в больницу. С ней поехала дочь.
Потом ему казалось, что он с первой минуты понял, что Катя его судьба.
Наверное, это было не так, потому что он, переодевшись, сначала посидел в собственной машине, и только потом, вздохнув, отправился проверить, что показал рентген. Еще не из-за Кати отправился, хотел убедиться, что не ошибся в диагнозе.
В диагнозе он не ошибся, переломов у пациентки не оказалось, и он предложил женщинам довезти их до дома.
Будущая теща пыталась всучить ему деньги, и его это тогда сильно разозлило.
Девушка молча сидела рядом, когда он вел машину. У нее был красивый профиль, ему хотелось коситься на него, и он с трудом себя сдерживал.
— Мам, у меня к тебе секретный разговор, — объявила Катя и потребовала: — Соберись и вспоминай! Что могло быть такое, что дает Ивану основания считать, что убийство Эллы заказное?
— Боже мой! Это еще что за чушь!
Голос тещи теперь звучал без посторонних шумов. Она послушалась Катю, выключила громкую связь. У них дамские секреты.
— Иван обычно не говорит чуши, ты же знаешь!
— Почему он решил, что убийство заказное?
— Если бы я это знала, я бы у тебя не спрашивала. Мамочка, пожалуйста, вспомни!
— Послушай… Иван хороший мальчик, но профессия всегда накладывает отпечаток. Подозрительность — свойство всех полицейских.
— Мама!
— Я тебя уверяю, что никаких особых секретов у Эллы быть не могло. Она не занималась никакими журналистскими расследованиями. Писала всякую глупость и безумно радовалась, что ее печатают. Надоедала мне советами пить травяные чаи. А у меня бабушка была травница, я про чаи побольше Эллы знаю. Сама она, кстати, никаких трав не собирала, предпочитала кофе.
— Мама, напряги память!
— Из-за тебя я теперь ни о чем другом думать не смогу, — пожаловалась теща. — Единственный Эллин секрет, который я знаю, это то, что она продолжала любить Павла, даже когда вышла замуж. Этим секретом она со мной не делилась, но мне кажется, что я не ошибаюсь. Из-за этого мне всегда Всеволода было жаль. Он любил Эллу. Он так на нее смотрел!.. Но в целом семья их казалась счастливой.
— Если что-нибудь вспомнишь…
— С твоими предположениями можно сна лишиться!
— Это не мои предположения, Ивана. Вспоминай, мамочка. Пока!
Катя положила телефон на стол.
— Когда ты успела побеседовать с Иваном? — проворчал Михаил.
Вот ведь проклятие! Оснований нет, а ревность есть.
— Когда ждала тебя на пруду. Мишенька, мне нравится, что ты меня ревнуешь.
— А мне нет!
Катя протянула руки, погладила его по лицу.
А он неожиданно подумал, что того, кто лишил ее подругу возможности жить, радоваться и печалиться, нужно найти. Хотя бы попытаться. Сделать это нужно не для Лики, для себя. Чтобы потом затаенное чувство вины не мешало собственному счастью.
— Мама права, — пробурчал он. — С тобой можно сна лишиться.
— Терпи, — засмеялась Катя. — Я такая, какая есть.
Он поцеловал тонкие пальцы. Те, несмотря на жару, были прохладные.
13 июля, четверг
Ночью шел дождь. Капли стучали по подоконнику, создавали впечатление мрачной унылой осени. Впечатление было обманчивое, прохлады дождь не принес, влажность жару только усилила.
Браться за кисти не хотелось. Тихон постоял у холста, закурил.
На мокрых листьях яблони сверкали солнечные блики.
Стукнула калитка. Он подошел к перилам, поздоровался с Александрой. Снова посмотрел на холст и спустился вниз.
— Кто-то вчера свежие цветы на могилу принес. — Александра достала из холодильника картошку, принялась чистить.
Тихон терпеть не мог каш и иных гарниров, кроме картофеля, не признавал. Александра каким-то чудом это угадала, хотя он не делился кулинарными пристрастиями ни с ней, ни с Ликой.
— Белые розы. Хороший букет, дорогой.
Александра ходит на могилу Лики, а он нет.
Его не тянет на кладбище. Он знает, что жену там не найдет.
Он нигде ее не найдет и не сможет попросить прощения.
— Как вы думаете, кто? — Тихон сел за стол.
Александра молча пожала плечами.
Павел, решил Тихон. Кроме него, носить цветы на могилу Лики некому.
Зазвонил телефон, он успел подняться к оставленному у холста аппарату прежде, чем вызов прекратился. Ответил Павлу.
— Тихон, я могу перечислить тебе дивиденды за прошлый квартал. Не целиком, часть. Я должен отправить на счет Лики, но часть могу перебросить со счета на счет. Это дело обычное. Сумма небольшая, но даже это лучше, чем ничего.
— Не надо, — отказался Тихон. — Спасибо, но не надо.
— Если ты думаешь, что это грозит мне неприятностями…
— Не надо! Павел Викторович, вы принесли вчера цветы на могилу?
Мокрые листья яблони просыхали на глазах.
— Я, — почему-то не сразу ответил Павел. — Мы с Ольгой Петровной. Ольга раньше
