Хорошие девочки не умирают - Кристина Генри
На парковке горел только один дежурный фонарь, неподалеку от мусорного бака. Уличные фонари находились довольно далеко, так что Селии пришлось идти в темноте. Ее снова поразила неестественная тишина. Посетители должны были выходить из ресторана после ужина и садиться в машины, но на парковке стояли всего три автомобиля: ее, Уилла и Кэтрин. Черри-лейн была пуста, Мэйн-стрит тоже словно вымерла. Ни шума машин, ни лая собак, ни оглушительной музыки из окон подростков. Не было разговоров, шагов, хлопанья дверей, которые обычно доносятся из магазинов и кафе. Как будто этот город был необитаемым – или в нем жили роботы, которые выключались с наступлением вечера.
Селия остановилась перед мусорным баком. Небрежно натянутая лента полицейского ограждения оборвалась и валялась на асфальте. Селии почему-то захотелось открыть бак и заглянуть внутрь – а вдруг еще кого-то убили и сунули туда тело, чтобы она его нашла? Но она приказала себе забыть о глупостях.
Это было бы уже слишком. Кроме того, в детективах между обнаружением первого и второго трупов обычно проходит какое-то время. А иногда вообще не бывает второго убийства; первое поглощает все внимание и время сыщика. И честно говоря, одного убийства больше чем достаточно.
Селия включила фонарик на телефоне и осмотрела асфальт вокруг бака. Она сама не знала толком, что ищет, тем более что вчера место преступления прочесала целая бригада криминалистов. Если на земле и остались какие-то улики, полиция наверняка их обнаружила и забрала.
Хорошо, если Лайл Корриган верит криминалистам. А вдруг он серьезно настроен сфабриковать ложное обвинение, подбросит фальшивые улики? По примеру тетки, которая нарисовала себе синяк.
В пыли виднелось множество следов обуви, валялись опавшие листья, старый мусор. Но не было ничего такого, что можно было бы назвать «КЛЮЧОМ К РАЗГАДКЕ, КОТОРЫЙ УПУСТИЛА ПОЛИЦИЯ». Селия криво усмехнулась. А чего она ждала? В реальной жизни все происходит не так, как в романе с тщательно продуманным сюжетом.
Она обошла мусорный бак, вспомнив, что вчера ночью ей почудился какой-то шорох. Неизвестный – если он существовал – мог прятаться только на заднем дворе миссис Корриган. Селия решила, что это имеет смысл, поскольку убийца должен был перенести тело из дома старухи на парковку ресторана.
А если мне это не почудилось и там действительно кто-то был… значит, убийца бросил труп в бак за пару минут до того, как я принесла сюда мусор. Это означает, что меня тоже могли убить. Итак, совершенно ясно, что меня хотели убить… А может быть, нет? Может быть, все, чего они хотят, – посадить меня за убийство?
А может быть, все это у нее в голове. Может быть, не было вчера никакого шума, не было убийцы, скрывавшегося в кустах с целью убедиться, что его дьявольский план приведен в действие. Она уже ничего не понимала. Она уже не знала, что происходит: может быть, это ложные воспоминания, плод ее воображения, может быть, у нее галлюцинации? Селию снова охватило ощущение нереальности происходящего; у нее возникло абсурдное чувство, что она нереальный человек. Она была лишь действующим лицом в истории, сочиненной кем-то другим, выполняла чужую волю, подчинялась чужим желаниям.
А потом Селия поняла, что это не имело значения. Она была живой, настоящей, догадалась о том, что ей лгут. Для того чтобы вернуть свою жизнь, ей нужна была информация. Нужно было попытаться понять, что с ней произошло, кто обманывал ее и зачем. И сделать это можно было только одним способом: найти улики, не замеченные полицией, которые указывали бы на убийцу миссис Корриган. Она пролезла сквозь кусты, росшие позади мусорного бака, и очутилась на заднем дворе дома.
Сердце бешено колотилось, и ей казалось, что оно сейчас разорвется от волнения. В ушах шумело. Селия по натуре не склонна была нарушать правила, что бы там ни думал Лайл Корриган. При одной мысли о том, что она забралась на чужой участок, что ее можно арестовать за незаконное проникновение, ее начинало мутить.
А что, если Лайл Корриган где-то здесь? Вдруг он притаился в доме в надежде подловить меня?
Селия машинально подняла голову и осмотрела дом. Но в окнах было темно, изнутри не доносилось ни звука. Она нервно оглянулась на дом через дорогу, но там тоже было тихо.
И снова она обратила внимание на неестественную тишину, на отсутствие обычных звуков. Не трещали сверчки, не чирикали птицы, не шуршали белки и бурундуки. В этом городе было так тихо. Как будто он был мертвым, покинутым.
Селия остановилась и огляделась. Неужели такое возможно? Неужели она попала в заброшенный город?
Хватит выдумывать всякие ужасы. Тебе мало того, что твой муж – или человек, который притворяется твоим мужем – хочет вколоть тебе наркотик? Мало того, что у тебя в ресторане установлена скрытая камера?
Селия посветила на землю вокруг себя в надежде увидеть хоть что-нибудь. Потом присела и так, на корточках, двинулась к дому. Но почему-то она чувствовала себя вовсе не как Шерлок Холмс; ей казалось, что она выглядит довольно глупо.
Ни четких отпечатков подошв, ни пепла с сигарет, ни обертки от редкой конфеты (убийца ест только розовый «Старберст»!), ни комка жвачки, содержащей ДНК убийцы.
Селия осмотрела веранду, находившуюся с задней стороны дома, спрашивая себя, хватит ли у нее смелости подняться. Почему-то ей казалось, что, войдя в дом убитой, она переступит некую границу и действительно впервые в жизни нарушит закон.
Однако убийца прикончил миссис Корриган в ее доме, а не на парковке ресторана Селии. Вокруг мусорного бака не было крови. А на заднем дворе она не заметила никаких признаков борьбы или того, что миссис Корриган убили именно там. Нет, убийство произошло в доме. Убийца был бы полным идиотом, если бы рискнул выйти через парадную дверь на улицу, освещенную яркими фонарями, поэтому он…
(вообще-то, это сексизм с моей стороны; возможно, это был вовсе не «он», но надо сказать, что я действительно всегда представляла себе убийцу мужчиной, потому что мужчины могут быть опасны, очень, очень опасны для женщин)
…и в тот момент, когда эта мысль сформировалась в голове, Селии показалось, что в мозгу что-то лопнуло, порвалось, разошелся какой-то шов, и ее пронзила боль, страшная, неописуемая, не сравнимая с тем, что она испытывала вчера. Селия рухнула на колени, на глазах выступили слезы, из носа пошла кровь. Телефон выскользнул
