Пуговицы - Ида Мартин
– Давай по делу. Если я немедленно не переоденусь, точно заболею.
– Не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. – Обозначая открытость, он ласково улыбнулся.
Еще одна провокация, будто нарочно мстил за мои издевки в автобусе.
– А тебе не все равно?
– Как выяснилось, нет! – Он вытер с моей щеки капли, и у меня по спине пробежали мурашки.
Это было уже слишком. Я поднялась на одну ступеньку вверх.
– Тебе что-то от меня нужно?
– Хотел поговорить. Мне приснился сон…
– Это я уже слышала, – перебила его я, чувствуя, как сильно колотится сердце. – Можно конкретнее?
– Мне приснился сон, и я решил, что должен извиниться.
Он снял с меня капюшон и провел рукой по волосам, приглаживая их.
– Тебе так лучше.
Слова застряли в горле. Дурацкий Томаш. Зачем он это делает? От беспомощности я готова была расплакаться. Вся прежняя злость и обида улетучились в один момент. На ум не приходило ни одной злой шутки, а сил дать ему отпор не находилось. Мозгами я понимала, что это разводка, но желание откликнуться на его тепло оказалось еще сильнее.
– Что-то не так? – Он перестал улыбаться и с таким участием заглянул в глаза, что я тут же бросилась вверх по лестнице.
Я неслась, перемахивая через ступеньку, на полной скорости до своего этажа и потом несколько минут стояла перед дверью, пытаясь отдышаться, чтобы Кощей не подумал, будто за мной гнались. Но он преспокойно спал. После приступа Кощей заметно ослаб. Взял на работе больничный и лежал все время. Ему было шестьдесят девять. Не такой уж и старый, чтобы помирать. Перед тем как выключить телевизор, я немного задержалась, приходя в себя и слушая прогноз погоды. Жизнерадостный дядька в круглых очочках обнадеживающе сообщил, что через неделю дожди окончательно прекратятся и наступят холода.
Томаш, похоже, недооценил мои умственные способности. Решил, что, поддавшись на его нежности, я с легкостью сдамся и меня будет легко уговорить удалить ту запись. Или хотя бы держать на близком расстоянии, чтобы мне не пришло в голову ломануться в полицию. Испугался после вчерашнего разговора и раскаялся в своем недальновидном поведении. Видел же, что продолжает мне нравиться, и решил этим воспользоваться. Хитрый, безжалостный план. Вот уже третий раз он делал мне очень больно, так больно, что я не знала, куда себя деть и как избавиться от этой горечи. И все же самое отвратительное во всем этом было то, что я чуть было не повелась на это из-за того, что неоднократно представляла себе нечто подобное. Стыдные, глупые, девчачьи романтические фантазии. Мысли, с которыми я постоянно вела войну. Чертова флешка. Чертов Томаш. Чертовы осень и дождь. Что-то окончательно запуталось во мне. Не переодеваясь, я достала телефон.
– Привет.
– Давно не виделись, – усмехнулся Бэзил.
– Ты должен кое-что для меня сделать.
Бэзил немного помолчал:
– А меня за это не посадят?
– Если будешь осторожен, то нет.
– Теперь я заинтригован.
– Мне нужно, чтобы вы с Филом побили Томаша.
Бэзил удивленно фыркнул:
– За то, что не отвечает на твою любовь?
– Нет, просто тупит он, а пытается выставить дурой меня.
– Но я-то тут при чем?
– Ты же типа мой парень. Забыл?
– Ладно, я с ним поговорю.
– Нет. Разговоры не прокатят. Он не поймет. Я очень на него зла. Просто побейте его – и все, чтобы знал, что со мной лучше не связываться. Не в школе, а так, чтобы без шума и неприятностей.
– Что он такого сделал-то? – Бэзил явно был озадачен. – Расскажешь?
– Помнишь, я говорила тебе про флешку, которую Лиза подкинула Наде? Так вот, Томаш боится, что я отнесу ее в полицию, и поэтому решил меня соблазнить.
– И как я понимаю, небезуспешно. – Бэзил громко и неприятно заржал. Я подождала, пока он отсмеется.
– А еще Томаш пообещал рассказать полиции про тот вечер и репетицию, что вы с Филом были там пьяные и угрожали Наде. Пришлось соврать, иначе Бэзил окончательно перевел бы все в шутку.
– А вот это уже фигово! – Он задумался. – Хорошо, я поговорю с Филом. Что-нибудь придумаем.
Договорить мы не успели. Кто-то позвонил в домофон, и, чтобы Кощей не проснулся, я немедленно бросилась открывать. Пришла Лиза, мокрая и растерянная.
– Липа во всем сознался. Насчет Нади. Это он ее убил, – стоя на площадке и не давая мне оправиться от первого приступа изумления, выдала она. – Сейчас мне признался. Он же ушел домой, помнишь? Но на самом деле никуда не ушел, а остался ждать, когда Надя выйдет из школы.
– С чего это вдруг он тебе сознался?
– Я вспомнила, что снимала видео тогда. Ты мне сама еще велела снимать, как Надя обзывает его и остальных. Я показала ему. Тогда-то он и раскололся.
– Что он еще сказал?
– Что любит меня.
– Тоже мне новость!
– Раньше он никогда этого не говорил. – Лиза потупилась. – Никак не могу представить Липатова убийцей. Разве он способен на такое?
– Очень жаль.
– Почему?
– Потому что Сене очень хочется, чтобы ты думала, что он на это способен.
– Ты не веришь ему? – Лиза удивленно распахнула глаза.
– Нет.
– Почему?
– Откуда у него растяжка, если он ушел и в школу больше не возвращался в тот день?
– Кто-то мог выкинуть ее на помойку за школой.
– А как, по-твоему, Липа справился бы с Надей? Он даже до колодца он не смог бы ее дотащить.
Лиза задумалась:
– Но зачем ему наговаривать на себя?
– Из-за тебя, конечно, чтобы ты не считала его чмошником.
– Но это ведь глупо!
Поймав себя на мысли, что уже совершенно спокойно размышляю в духе «это он убил» или «не он», я пожала плечами.
– Ты меня не простила? – с надеждой спросила Лиза.
– Мне вот очень интересно, а в жизни всегда так? Или это со мной что-то не то? Все кругом предатели или только мне попадаются такие?
– Думаю, что все, – охотно отозвалась Лиза. – Верить никому нельзя. Когда не веришь, вопрос предательства отпадает сам собой.
– Ты права, но все равно странно. С чего бы тогда все уперлись в это «веришь – не веришь»? Люди постоянно кидают и обманывают друг друга. Для кого выдумана эта сказка о доверии?
– Давай все же помиримся! Я без тебя скучаю. И мне очень-очень жаль, что я так поступила.
– Я тебе не верю.
