Потому что ты мой - Риа Фрай
Несмотря на приток народа, Ноа нравится, как ожил город. Хорошо, что можно сходить в ресторанчик «Бартако» и насладиться стильным интерьером а-ля пляжная забегаловка, или к «Имоджен + Вилли» за джинсами ручной работы, или на фермерский рынок, чтобы закупиться продуктами.
Ноа скучает по семье, но вся его жизнь в Нашвилле: он купил тут жилье, построил карьеру. Когда-то Ноа преподавал в школе, но уволился ради частной практики. У него появились хорошие друзья и ученики, работа с которыми его радует.
Но, опять же, есть Ли. И как быть с тем, что произошло между ними? Он до сих пор будто воочию видит ее влажные, розовые губы, ищущие поцелуя. Помнит огонь, загоревшийся в ее теле. Как она смотрела на него. Как сам смотрел на нее. Интерес… Нет! Романтические отношения с Ли влекут за собой огромные сложности, не говоря уже о том, что это в высшей степени неэтично.
Покачав головой, Ноа паркуется в ряд с другими машинами и заходит в дом. Внутри холодно и тихо. Стоило бы завести собаку, а то и двух. Должно же хоть что-то избавить его от этой гробовой тишины.
Он выкладывает из сумки папки и разбирает бумаги по клиентам, как делает это каждый вечер.
Приняв душ, Ноа убирает папки детей, с которыми не увидится до следующей недели, берет пиво и включает телевизор. Проверяет телефон, и при виде одного из сообщений на его губах мелькает улыбка. Он был бы не против поехать в город, но нужно поспать.
Напечатав длинный ответ, он делает большой глоток пива и плюхается на подушки. В голове кружат мысли – Уайатт, Мейсон, Ли, – а глаза слипаются. В итоге он просыпается от шума телевизора, чувствуя сухость во рту, и тащится наверх, в постель.
Из головы не выходит Уайатт. День окончания школы, день, когда брат покинул его. День, когда… они его покинули. Ноа чистит зубы и укладывается в кровать, гоня воспоминания. Что толку? Он закрывает глаза, а разум продолжает блуждать. Сон приходит только через несколько часов.
Четверг
19
Ли
И вот четверг.
Ли бросает в сумку новый роман, проверяет, все ли туалетные принадлежности взяла, и трижды стучит в дверь Мейсона. Как с ним попрощаться? Поймет ли он когда-нибудь настоящую причину ее отъезда?
– Мейс, открой, пожалуйста. Нужно поговорить. – Она ждет положенные тридцать три секунды, а затем сын открывает.
– Пароль?
– Сассафрас.
Прижав к поясу тощую руку, Мейсон отвешивает церемонный поклон и, нарочито коверкая слова, произносит:
– Благоволите войтить!
– Благодарю за любезность, сэр.
Они с Мейсоном недавно посмотрели «Аббатство Даунтон», и сын то и дело подражает акцентам из сериала. Ли заходит в комнатку. Вокруг идеальный порядок: книги, расставленные по алфавиту, собственноручно собранные модели на безупречно чистых полках, всевозможные глобусы, на стенах – умиротворяющие плакаты, изображающие строение Солнечной системы.
– Ты можешь присесть? Ради меня?
– Конечно, смогу. Суставы ведь гнутся. – Он садится на краешек кровати, положив ногу за ногу, и старый матрас со скрипом прогибается.
– Я уезжаю. Вернусь через двое суток с небольшим. Вам с Ноа будет хорошо, он сумеет о тебе позаботиться. Как ты, не передумал меня отпускать?
– Нет.
– Может, хочешь о чем-нибудь поговорить, пока я здесь?
– Ты бы не могла закрыть за собой дверь, когда выйдешь?
– Конечно, – фыркает Ли. – Можно я тебе кое-что скажу?
– Даже не знаю. А ты можешь мне что-то сказать? – отвечает он.
– Могу. Я тебя люблю.
Он со вздохом ставит ноги прямо.
– Я тоже тебя люблю.
Жадно впитывая эти драгоценные слова, на которые так скуп Мейсон, она жалеет о невозможности остановить мгновение.
– Ну что, теперь ты готова ехать?
Ли сглатывает: конечно нет!
– Давай попрощаемся.
Он подставляет лоб, и Ли, встав на колени, прижимается к нему своим: их версия объятий и поцелуев. Мейсон отстраняется первым. Ли быстро целует его в щечку и встает.
– Ну спасибо тебе. Спасибо, спасибо. – Сердито топая, он вытирает поцелованную щеку.
– Прости. Знаю, ты не любишь поцелуев, просто мне будет так тебя не хватать! – На этих словах у Ли сжимается горло, и она на несколько шагов отходит к двери. Затем возвращается и ерошит волосы на его макушке. – Будь паинькой, ладно? Я вернусь очень скоро.
Мейсон шлепает ее по руке:
– «Почти трое суток» не так уж скоро. Это ж целых три дня.
Ли теряется.
– Ну, в масштабе всей жизни это сущий мизер, помнишь? Мы ведь говорили, что, если брать в целом, трое суток не так и много.
– Ты никогда не уезжала так надолго. – Мейсон пожимает плечами. – Для меня это много.
– Знаешь, что я думаю? Мне кажется, вы с Ноа прекрасно проведете время, и оно пролетит незаметно.
– Возможно. Ладно, пока-пока. – Мейсон взмахом «кыш» выставляет ее из комнаты.
Как обещала, Ли закрывает за собой дверь, но не спешит выпускать ручку. Внезапно накатывает паника. Может, остаться? Не нервничает ли Мейсон из-за того, что ее так долго не будет?
Подхватив чемодан на колесиках и сумочку, она спускается в столовую к Ноа.
– Все в порядке? – спрашивает тот, держа себя по-хозяйски непринужденно, словно уже живет здесь.
Собственническое чувство берет верх над страхом, заставляя цепляться за привычное. Ли хочется отказаться от обещания, данного подругам, забраться в постель и никуда не ехать, но она себя пересиливает.
Ноа подходит к ней с выражением сочувствия на лице, словно прочитал ее мысли.
– Слушай, я знаю, тебе тяжело решиться, но мы с Мейсоном прекрасно проведем время. Обещаю.
Ли смотрит под ноги, скрывая в глазах боль.
– Я знаю.
Ноа обнимает ее, и она вдыхает его дурманящий запах, чувствует тепло его тела.
– Позаботься о моем мальчике, ладно?
Ноа, кивнув, отступает на шаг и пытливо смотрит ей в лицо.
– Ли, когда ты вернешься…
Ее сердце подскакивает к горлу. Она прямо-таки чувствует вкус крови, жидким серебром текущей по языку.
– Да?
– Я хочу с тобой кое-что обсудить.
– В смысле? Мейсона?
– Нет, это касается нас двоих.
Нас? А что, есть «мы»?
Не зная, что сказать, Ли ограничивается кивком.
– Хорошо.
Ли тянется с объятиями снова. Ноа медлит, не
