Потому что ты мой - Риа Фрай
– Так ты не против, чтобы Ноа пожил у нас?
Ли ждет, пока Мейсон обдумает ее слова, переберет в голове весь их обычный день, заменив ее на Ноа.
Вот Ноа готовит ему завтрак. Вот Ноа велит почистить зубы перед сном нитью. Вот Ноа укладывает его в постель. Вот Ноа спит в соседней комнате на случай кошмаров. Уже от одних этих мыслей Ли охватывают сомнения. Как можно куда-то ехать, если Мейсон в ней нуждается? Ноа – великолепный терапевт, но разве он способен ее заменить? Ли тянет сказать Мейсону, чтобы забыл об этом разговоре, и отказаться от поездки.
– Мне нравится твой план. – Мейсон резко поднимается из-за стола.
– Погоди. – Ли протягивает руку к мальчику, уже идущему к двери. – То есть ты не против? Не против прожить здесь с Ноа почти трое суток?
Мейсон моргает, глаза у него яркие, пронзительно-голубые, как в тот день, когда он появился на свет.
– Да, мама. Именно это я и имею в виду.
За ним захлопывается дверь: это значит, что разговор закончен. Мейсон не выспрашивал подробностей, просто услышал знакомое имя – «Ноа» – и сказал «ладно». И почему она не рада?
Поток мыслей прерван стуком в заднюю дверь. Ли разглаживает блузку, поправляет волосы и, держа в одной руке чашку с горячим кофе, идет открывать.
– Как все прошло? – Ноа даже не здоровается, его нервы тоже на пределе.
– Вообще-то отлично. – Ли еще под впечатлением от того, как легко получила согласие Мейсона. – Никаких опасений, никаких вопросов.
Ноа переступает порог.
– Возможно, вопросы еще появятся, но я к твоим услугам, как и договаривались.
Ноа наклоняется к Ли, и на одно чудесное мгновение ей кажется, что он ее сейчас поцелует. Увы, подавшись вперед, он просто заглядывает к ней в кружку.
– Ага, животворящий напиток. Слава тебе господи!
Ли закатывает глаза:
– Ты же знаешь, я кофеманка. Что тут сказать? Я так понимаю, ты бы тоже хотел кружечку?
– Верно понимаешь.
Ли наливает ему кофе, и они усаживаются за стол друг напротив друга.
– Стоит ли обсудить какие-то организационные вопросы?
– Конечно. – Ноа осторожно прихлебывает кофе. – У нас с Мейсоном график четко отработан. Изменение одно: я буду спать у вас дома.
– Да, разумеется, понимаю. Просто… – Ли сглатывает комок в горле. – Странно все как-то. Странно, что он разрешил. Хотя «разрешение» неподходящее слово. Ну, ты понял, о чем я.
– Я понял. Тебе нужна эта поездка. И ты отлично отдохнешь.
Ли кивает, пытаясь сердцем осознать то, что уже понял разум. Снова стук в дверь – и они оба вздрагивают. Ли бросает взгляд на часы. Для первой клиентки рано.
– Есть кто дома? – В кухню заходит Грейс, и Ли присвистывает, восхищаясь ее костюмом, сшитым на заказ, и волосами, сексуально собранными в пучок.
– Что ты с собой сделала?
– Ого! Спасибки. – Грейс переводит глаза на Ноа и машет ему рукой: – Привет!
– Привет! – отвечает тот, окидывая Грейс одобрительным взглядом.
Грейс поочередно смотрит на обоих.
– Я вам помешала или?..
Внимание Ноа возвращается к Ли.
– Не-а. Тут у нас кое-кто собрался в поездку. Только что решился. Я прав, Ли?
Грейс хлопает в ладоши, и у Ли внезапно возникает ощущение, что все это время ею манипулировали, подталкивая к поступку, на который она не готова. Ей не нравится, когда на нее давят. Но не этого ли она хотела… совершить нечто спонтанное, повеселиться с подругами, вырваться из рутины, почувствовать вкус свободы? К тому же сын ровным счетом ничего не имеет против. Главное, что Мейсону нормально.
Ли встает.
– Вот-вот придет клиентка. – Она поворачивается к Грейс. – Или я о чем-то забыла?
– Нет, я просто так зашла. Думала, вдруг найдешь время выпить по чашечке кофе. Нужно было заранее узнать, занята ты или нет.
Ли колеблется.
– Ты всегда желанный гость. Подожди немножко, если никуда не спешишь.
– Останься, – просит Ноа, разбирая свою рабочую сумку. – Мы с Мейсоном начинаем только через двадцать минут. Может, выпьешь кофе со мной?
Грейс глазами просит у Ли разрешения.
– С радостью, разве что Ли не будет против.
– Что за глупости? Конечно, я не против.
Ноа наливает Грейс кофе, пока она моет руки. Ли едва не закатывает глаза. Она часто шутит, что у Грейс не осталось отпечатков пальцев – от того, что та маниакально часто моет руки. Обтерев их, Грейс присоединяется к Ноа за столом. Ли слушает их болтовню и эгоистично мечтает: ах, до чего здорово было бы уметь общаться с людьми с той же непринужденной легкостью, как Грейс!
– Мне позвонить тебе позже?
– Хорошая идея. – Грейс смеется над чем-то, что говорит Ноа.
Борясь с бушующей в сердце ревностью, Ли тянется через стол за кофе. Ноа не обращает на нее внимания, поглощен рассказом подруги.
Они беседуют, а Ли представляет себе другую сцену: Ноа берет ее за руку и нежно укладывает на спину. Склонившись над ним, она метет веером свежевымытых волос ему по щекам. Запах его одеколона в носу, поцелуй. Воображение рисует, как он признается, что будет по ней скучать. Как ее ласковые пальцы вызывают в его теле трепет.
Но грезы так и остаются грезами. Хоть Ли и не хочется оставлять лучшую подругу и предмет своего романтического интереса наедине, она уходит в парикмахерскую. Конечно, Грейс старше Ноа и вовсе не пытается его завлечь, но все же… В голове у Ли полный хаос, сердце так и норовит выскочить из груди. Будто ребенок, подслушивающий взрослых, она прижимается ухом к двери и напрягает слух. Грейс смеется. Ноа тоже. Ли делает шаг назад, почему-то чувствуя себя преданной. Гонит прочь глупые мысли. Да, Ноа и Грейс – друзья, но не это ее тревожит. С ней самой он никогда так не смеется. Их отношениям далеко до подобной беззаботности. Впрочем, таких беззаботных отношений у самой Ли нет ни с кем, кроме Грейс.
– Можно? – В гаражную дверь входит клиентка, Талли.
Натягивая улыбку, Ли хоронит невеселые мысли.
– Здравствуй, проходи.
Талли садится в кресло, и, подняв ее до уровня груди, Ли пробегает пальцами по густой белокурой гриве. Несколько волосков выпадают и медленно опускаются на пол за креслом. Вокруг шеи Талли уже повязан черный защитный фартук, а Ли способна думать лишь о Ноа. О его шее. О своем желании. Как же она хочет поменяться местами с Грейс за столом в кухне!
Все это время Ли слишком боялась признаться себе в своих искренних чувствах. Она достает ножницы, готовясь стричь насухую, и ее взгляд падает на собственное отражение в зеркале: щеки пылают, тело напряжено, словно она приготовилась сражаться или бежать, а может, и то и другое.
Руки приступают к
