Протест прокурора - Аркадий Иосифович Ваксберг
Вот почему пришлось вмешаться Б. В. Кравцову.
И самый последний документ.
«В Прокуратуру РСФСР.
Сообщается, что 30 августа 1984 года Фрунзенским районным судом рассмотрен и удовлетворен иск прокурора Севастопольского района г. Москвы к Асписову И. М. о взыскании с него 432 руб. 12 коп. в пользу Петренко В. А. …»
Уйма неотложных дел часто даже в выходные дни держит его на работе. Но если вдруг выдается свободное воскресенье, Кравцов любит отправиться на рыбалку. Лучшего отдыха он себе не представляет.
Однажды такой приятный день выдался в начале осени. Накануне, в субботу, Борис Васильевич вместе со школьным другом Глебом Сочевко, дипломатическим работником, поставили палатку на берегу одного из искусственных подмосковных морей. Наступил вечер. Уютно пощелкивал костер, будто кто-то невидимый грыз орешки.
— Послушай, как тихо, — сказал Кравцов.
— Да, здорово, — негромко откликнулся Глеб. — Пожалуй, только у нас в России осталось такое приволье: рядом со столицей и рыба клюет, и гриб растет, и олень бродит. В Западной Европе такой благодати давно уже нет.
— А сколько мы бьемся, чтобы сохранить все это.
— Кто «мы»?
— Прокуратура. К закону об охране природы имеем самое прямое отношение: следим, чтобы не нарушали.
— Закон-то хороший, а следите вы плохо. Сколько рек без рыбы осталось. Всю потравили…
— Может, и недостаточно следим. Но ведь не так давно почти не наказывали за вред природе. Теперь и судят и наказывают крепко. У нас для этого специальная служба есть.
— Речная или рыбная?
— Служба общего надзора. Слышал про такую?
— Слышать-то слышал, а толком не представляю. Я так думаю, что первое дело прокуроров — карать преступников.
— Вдвойне не прав. Во-первых, караем не мы, а суд. А во-вторых, главное наше дело — защита. Защита закона. — Кравцов пошуровал в костре и продолжал: — До чего же у многих людей убогое представление о нашей работе! У тебя даже. Впрочем, мы сами во многом виноваты: мало рассказываем о прокуратуре в печати, в школе, по телевидению. Вот и кажется многим, что прокуроры только обвиняют. А это так же неверно, как если бы сказать, что главное для вас, дипломатов, уметь лавировать, не говорить ни да, ни нет.
— Ну, чем вы занимаетесь, можно понять из названий ваших отделов. Я, когда к тебе шел, читал на дверях кабинетов: «Отдел по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел», «Отдел по делам несовершеннолетних», «Отдел по надзору за местами лишения свободы»…
— Но у нас еще много отделов на других этажах. Контрольно-инспекторский, систематизации законодательства, отдел по надзору за следствием в органах государственной безопасности…
— За ними тоже надзираете?
— Закон для всех одинаков. И главное назначение прокуратуры — следить за тем, чтобы эти законы не нарушал ни один орган управления, ни одно должностное лицо, ни один гражданин. Так было записано в положении о прокуратуре еще в двадцать втором году, когда она была создана. И потому прокуроры подчиняются только закону.
— Отделены, как церковь…
— Не совсем так. Даже совсем не так. Вера у нас с государством одна. А то, что ни от кого не зависим, кроме закона, это факт. И быть иначе не может.
Глеб хотел, видно, вставить какое-то слово, но Борис его опередил:
— А кто, по-твоему, борется с бесхозяйственностью, расточительством, выпуском недоброкачественной продукции, приписками?
— Вы! Вы боретесь. Угадал? Хотя я-то полагал, что не только вы.
Кравцов улыбнулся:
— Конечно, не одни мы. Но дело часто и до нас непосредственно доходит. И тогда привлекаем к ответственности, невзирая на лица. От бригадира и цехового мастера и до министра.
— Ну, положим, что касается министра…
— Не скажи. Совсем недавно на имя одного внесли представление. Написали, что на заводах его министерства плохо выполняется трудовое законодательство. А перед этим провели проверку. По цехам ходили, говорили с людьми, смотрели приказы, коллективный договор, другие документы. И выяснили, что довольно часто в системе министерства превышаются нормы сверхурочных работ. Вскрылись и другие нарушения трудового законодательства.
— А профсоюзы на что?
— Они тоже не всегда принципиальны. Директор попросит — не очень перечат. Вроде бы на благо государства стараются, а какими мерами — неважно. Лишь бы план вышел.
— Что же дальше было?
— Министр собрал коллегию, пригласил директоров предприятий, председателей завкомов. Прокурор по общему надзору при этом присутствовал. После весьма бурной коллегии появился приказ. Министр обещал строго наказывать за нарушение закона. Копию приказа нам прислали. А мы через полгода-год проверим, как на местах исправляют положение. Если снова обнаружим нарушения, напишем в Совет Министров республики. Вот так обстоят дела. Понял?
— Просветился малость…
— Тогда вот тебе еще пример. Для общего развития. Видел, как продавцы отпускают вино подросткам?
— Случалось.
— А знаешь, скольких поснимали за это с работы?
— Вот этого не ведаю.
— Точную цифру я тебе назвать сейчас не смогу, но уволили довольно многих. С запрещением работать в торговле. Есть специальное постановление, не разрешающее продавать спиртные напитки несовершеннолетним. Продавцы о нем прекрасно знают, а нарушают. Значит, должны отвечать.
— Ну, в каждый магазин по контролеру не поставишь…
— И не надо. Они в любой магазин могут прийти в любой момент. А я лично пока пойду за дровами. — Он шагнул в сторону и сразу растворился в темноте.
Глеб слышал, как Борис ломает сушняк. Через несколько минут Кравцов появился, прижимая к себе охапку толстых сучьев. Поникший было костер снова начал набирать силу. Сухие дрова занялись дружно и жарко. Темнота отступила за круг света и стала еще плотнее. Лишенный звуков лес казался таинственным
— Слушай, — заговорил Глеб. — Все хочу спросить, да забываю. Что, «медвежатники» совсем перевелись?
— Чего это ты о них спохватился?
— Да так, ничего. Интересно, в кого они переквалифицировались? В слесарей?
— Я для него бесплатный лекторий устроил, а его все на шутки тянет.
