Инна Бачинская - Голос ангельских труб
Сашок увез девочку-танцовщицу из того дома, притон, кстати, а не дом. Ему, Грегу, это прекрасно известно. Она была избита, похоже, он вырвал ее из лап… А те, чьи лапы, что с ними случилось? Превратились в трупы? Правда, пока тихо. Никаких слухов – он, Грег, был бы в курсе. Все были бы в курсе. Тут новости не передаются, а взрываются. Значит, все было проделано в гробовой тишине, извините за каламбур. Такому, как Сашок, свернуть шею, как… работа такая, одним словом. А он, дурак, предлагал ему пушку. Хотя, с другой стороны, пушка – вещь тоже необходимая в хозяйстве. Но, с третьей стороны, зачем Саше лишняя головная боль? Оружие – это уже серьезно. Из разряда спецэффектов. И шума много. Правда, лично он, Грег, предпочел бы пистолет, но у каждого свои профессиональные привычки. Тут ему пришло в голову, что он и стрелять-то не умеет. «Зато серые клетки работают, и с логикой полный порядок, – утешил себя Грег. – А раз так, то вполне можно обойтись и без грубой силы. Головой работать надо! Как Юрик. Взял и вычислил персону Ирину без всякого напряга…»
Грег не все рассказал Саше, решив, что тому всякие банковские тонкости по барабану, только запутают. Юрик пошел несколько дальше, решая поставленную Грегом задачу. Он определил, откуда поступают деньги на счет фонда «Морнинг Стар». Логично было бы предположить, что со счета скрывающегося Прахова. Тогда и дело, считай, было бы раскрыто. Но нет, увы. Деньги на счет фонда поступали со счета Рогового, что казалось бессмыслицей – зачем тогда нужен фонд? Отчисляй всем заинтересованным лицам со своего счета и радуйся жизни. Ан нет, создали фонд за каким-то хреном. Не за хреном, конечно, а по одной-единственной причине – Роговой хоть и перечисляет деньги в фонд, но деньги эти не его, а того же Прахова, который не хочет светиться. То есть Прахов дает деньги Роговому, тот в фонд, а оттуда уже заинтересованным лицам. И попробуй догони. Видать, серьезный мужик этот Прахов. Затаился. Ну ничего… Так даже интереснее. Можно еще более усложнить задачу – Юрик только обрадуется. Вычислить всех доноров, перечисляющих деньги Роговому. Среди них обязательно будет Прахов. Правда, и другие лица, причем, может оказаться, в изрядном количестве. Сложно, одернул себя Грег, особенно, если Прахов сменил вывеску. Ладно, решил он, пока отработаем персону Ирину. А там – посмотрим.
Жизнь действительно делалась интереснее на глазах и набирала обороты. Он еще напишет свою книгу! Подпевая Кобзону, Грег в самом радужном расположении духа колесил по Бруклину, подбирая пассажиров то здесь, то там. Даже исчезновение нового друга не особенно его огорчило – мало ли, куда тот мог отправиться. В музей Метрополитен, например, для повышения культурного уровня. Он же знает, что Грег выпал из обоймы на весь день. А завтра они наконец займутся делом. «Пойдут на дело!» – поправил он себя.
* * *Легкий шелест сзади… Шибаев резко обернулся. В проеме распахнутой двери стояла женщина в черном, занимая собой все пространство. Ноги расставлены для устойчивости. Пышная словно наэлектризованная грива рыжих волос разбросана по плечам. Вытянутые вперед руки сжимают пистолет. Выражение лица… даже трудно определить с ходу. Злоба, торжество, радость. Одного в нем нет определенно – страха. Персона Ирина…
Дама молчала. Пауза затягивалась. Дурацкая ситуация. Шибаев шевельнулся, положив на тумбочку блокнот, который все еще держал в руке.
Ирина тут же скомандовала:
– Стоять! – Голос был резкий, неприятного тембра.
– Послушайте… – начал было Шибаев, но она перебила:
– Молчи, сука! Здесь ничего нет! Так и передай этому бандюку. То, что ты ищешь, в другом месте. Я не такая дура, чтобы держать бумаги дома. Руки!
– Мне не нужны ваши бумаги, – сказал Шибаев, поднимая руки и чувствуя себя при этом последним идиотом. Он шагнул к ней, и в тот же миг раздался выстрел. Ирина, не долго думая, шарахнула в него из пистолета. К счастью, промахнулась. Пуля, всхлипнув, ударила в стену на уровне его головы, чуть левее, чем нужно. Шибаев опешил – он не верил, что она выстрелит. Пистолет – не женское оружие. Женщина, как правило, долго думает перед тем, как пустить его в ход. И по закону жанра должна зажмуриться, нажимая на курок. Персона Ирина действовала по-мужски. Она не пугала его – нисколько не колеблясь, она сразу принялась палить. То, что Ирина промахнулась, случайность. Следующий выстрел ляжет в десятку.
– Послушайте, – начал он снова. – Мне не нужны ваши бумаги. Я искал номер телефона… одного человека.
Она презрительно фыркнула.
– Честное слово… Он связан с вами. Если вы мне сообщите его телефон, я уйду.
– Какого человека? – спросила она резко. – Кончай свистеть, шмак! Думаешь, я не знаю, что ты от него? Мало он мне горя принес? Он же сказал, что все, разбежались. Подонок, я, как чувствовала, с самого утра не в себе. Ну ничего, я тебя живым не выпущу! А ну, мордой к стене! – И, видя, что непрошеный гость медлит, снова выстрелила. Шибаев почувствовал легкий ветерок на щеке – пуля почти задела его. Он отшатнулся. – Ага, не нравится, – торжествующе засмеялась Ирина. – Все вы герои против беззащитной бабы. А против этого, – она качнула пистолетом, – попробуй, сунься. Давай, насилуй меня, падла! Давай! Распускай руки! Жаль, что самый главный подонок не явился с тобой! К стене! – В ее возбужденном голосе звенели истеричные нотки.
Шибаев повернулся к стене. А что ему оставалось делать? Увлекшись, персона Ирина подошла ближе. Продолжала говорить, распаляя себя, хотя, казалось, куда уж больше. Шибаев почувствовал резкий запах ее духов и еще жаркий, особый запах, свойственный крупным женщинам. Ситуация приняла неожиданный оборот. Полоса невезения продолжалась. «А ведь она пальнет», – почувствовал вдруг Шибаев. Почувствовал затылком и спиной – между лопатками. С такого расстояния невозможно промахнуться. Ну, идиот, влип! Сыскарь гребаный!
– Его зовут Прахов Константин Семенович, – предпринял он еще одну попытку.
Он слышал ее дыхание сзади. Сухой щелчок заставил его вздрогнуть – она взвела курок. Эта психопатка действительно собирается его убить! Нырнув куда-то вниз, он, извернувшись, прыгнул. Новый выстрел – снова мимо, куда-то в потолок, и в следующий миг он накрыл ее своим телом, прижимая к полу. Пистолет отлетел под кровать. Женщина закричала от боли и ярости и попыталась сбросить его. Она извивалась под ним и при этом выкрикивала ругательства, от которых покраснел бы одесский биндюжник. Шибаев чувствовал ее бурное горячее дыхание. Вдруг она плюнула ему в лицо, но ему чудом удалось отклониться. Тогда она укусила его в плечо. Он вскрикнул и залепил ей пощечину. Ему было уже не до церемоний.
– Подонок! Мразь! Сволочь! – Она вопила без перерыва, пиная его коленями.
Шибаеву ничего не оставалось, как усесться на нее верхом и залепить еще одну пощечину. При этом он удерживал обе ее руки в своей, так как фурия норовила вцепиться длинными красными когтями ему в лицо. Свободной рукой он закрыл ей рот, чтобы помешать еще раз плюнуть. Ирина, казалось, сошла с ума. Тело ее билось в конвульсиях от ярости, она выкрикивала непристойности, несмотря на зажатый рот. И наконец, укусила его за палец. Шибаев, озверев, сжал ее горло, и она стала задыхаться. Глаза ее вылезли из орбит, из горла вырвался хрип. В следующий момент тело ее обмякло, руки упали, стукнув кольцами о пол.
Опомнившись, он разжал руки, выпуская ее горло, испугавшись, что она умерла. На шее краснели следы его пальцев. Она судорожно, со всхлипом, втянула в себя воздух.
Шибаев поднялся, ощущая дрожь в коленях, в глазах потемнело. Утерся рукавом куртки. Сел на кровать. Ирина лежала на красном круглом коврике, растрепанная, в разорванной блузке, босая – слетевшие туфли валялись рядом. Она была похожа на жертву насилия. Любой, увидев их сейчас, отдал бы голову на отсечение, что подлый негодяй пытался изнасиловать беззащитную женщину, ворвавшись к ней в дом. Хотя это еще надо посмотреть, кто из них жертва. Он взглянул на укушенный палец – в следах от ее зубов выступила кровь. Она все-таки прилично тяпнула его.
Персона Ирина по-прежнему лежала на полу, Шибаев постепенно приходил в себя, сидя на кровати и рассматривая ее. Такие женщины ему еще не попадались. Шаровая молния, а не женщина. Что же ей сделал этот… «А кто, собственно? – пришло ему в голову. – Кто он, и чем провинился?»
А ведь эта психопатка запросто убила бы, подумал он. И, если бы не промахнулась, то лежать ему бездыханному на круглом красном коврике в ее спальне. Такой поворот судьбы. Так что ему, можно сказать, повезло. Он жив, почти не пострадал, разве что прокушен палец и исцарапано лицо. Она все-таки ухитрилась вонзить в него свои длинные красные ногти. Убила бы, убила… И по закону ей ничего бы не было – она убила его в своем доме, куда он влез без приглашения.
