Марина Серова - Когда придет твой черед
— Девки, вы такие дуры! Это феноменально! Эта кретинка только что потеряла ребенка моего брата, моего племянника!
— Ну, может, еще обойдется, — неуверенно проговорила Маша.
Не обошлось. Примерно через час к нам вышел молодой хирург и сообщил, что ребенка Кира потеряла, но ее состояние стабильное. В больнице она пробудет минимум две недели. Родственников просят сдать кровь, потому что во время операции потребовалось перелить более двух литров. Можно прямо сейчас.
— Я сдам! — вскочила на ноги Маша.
— Сиди! Никуда ты не пойдешь! — приказным тоном заявила Нинель. — Заплатим кому-нибудь и решим этот вопрос.
— Но я должна! — Маша упрямо сдвинула пушистые брови. — Кира мне как сестра!
Нинель только рукой махнула.
Пока Маша переобувалась в бахилы, натягивала шапочку и халат, а потом довольно долго сдавала кровь, лежа в специальном кресле, я караулила у двери. Вскоре ко мне присоединилась Нинель Васильевна. Маша улыбнулась нам с кресла и помахала рукой. Нинель вздохнула:
— Кремень девка. Я тоже такая в ее годы была. Чего таращищься? Спросить что-то хочешь? Ну, давай спрашивай, пока Машка не слышит…
— Нинель Васильевна, сегодня, когда Маша прощалась с гостями, этот ваш Владимир Серебряков делал Марии недвусмысленные намеки. Ручку поцеловал…
— На наследство нацелился! — понимающе кивнула тетка.
— Одного не понимаю… Он же ей родня! Брат или что-то в этом роде…
— Да какой там брат! — отмахнулась Нинель. — Его мать, Светка, нам с Кешей троюродная сестра. Значит, Вовка Марии четвероюродный брат. Так, седьмая вода на киселе… кстати, он не Серебряков, а Исаев. Светка вышла замуж за своего лейтенантика и фамилию сменила.
Я вспомнила отставного военного с глупым лицом и прилизанными волосами.
— Редкостный тупица! — продолжала Нинель. — Дослужился только до майора. Светка его всю жизнь пилит, что карьеры сделать не сумел… А я ей говорю, смотреть надо было, за кого замуж выходишь.
Я заметила, что Нинель чересчур много говорит — на нее это не похоже. Точно так же ведет себя моя тетушка Мила, когда хочет скрыть, что неважно себя чувствует.
— Где ваше лекарство? — в упор спросила я.
Нинель усмехнулась синеватыми губами:
— Всегда при мне!
Она открыла свою сумочку из крокодиловой кожи, достала пузырек и дрожащей рукой бросила в рот таблетку, даже не запивая. Я заметила, что это дорогущий американский препарат — точно такой же я покупала Миле, когда та в прошлом году лежала в кардиологии. Врач сказал, что это очень сильное средство. Правда, там целая куча побочных эффектов…
Лекарство подействовало быстро — вскоре щеки Нинель порозовели. Она с победным видом потрясла яркий пузырек и воскликнула:
— Вот кто мой лучший друг! Только быстро заканчивается…
Тут к нам вернулась Маша, и мы поехали домой. Кира пока отходила от наркоза, и увидеть ее было нельзя. Нинель быстренько пробежалась по отделению, рассовала кому надо хрустящие купюры, так что самый лучший уход Кире был обеспечен.
Сначала мы отвезли на Астраханское шоссе Нинель Васильевну и высадили прямо у подъезда. На улице уже совсем стемнело, шел снег. Потом ненадолго заехали ко мне. Я познакомила Машу с тетушкой Милой — конечно, не сообщая, что девушка — моя клиентка. Представила Машу как свою знакомую.
Пока девушка пила чай на нашей кухне, я успела принять душ и сменить окровавленную одежду. Быстренько собрала сумку и вскоре уже была готова. Я предупредила Милу, что некоторое время проведу вне дома. Тетя привыкла к моим длительным отлучкам, тем более что я не собиралась отправляться в тайгу и выключать телефон. Мы договорились созваниваться каждый день и попрощались. Выйдя за дверь, я предупредила нанятую мною медсестру Клару о том, что некоторое время буду отсутствовать, и велела не оставлять Милу без присмотра.
В особняк Серебряка мы вернулись к десяти вечера. Нас встретила бледная до зелени Сусанна Ивановна и доложила, что дом в порядке. Маша удивленно вскинула брови, но я поняла, в чем дело. Женщине пришлось в одиночку убирать лужу крови в комнате Киры.
— Спасибо вам! — Я дотронулась до руки служанки, но женщина отдернула ладонь, будто я причинила ей боль. Я обратила внимание, что Сусанна по-прежнему в перчатках — тонких, белоснежных. Какая-то мысль шевельнулась в моей голове. Кто-то мне недавно что-то такое рассказывал…
Но Маша потянулась, зевнула и сказала:
— Спать хочу, умираю! Сусанна, будь добра, приготовь для Жени комнату рядом с моей. Ну, ту, гостевую спальню…
Служанка дернула ртом и молча отправилась выполнять приказание.
— Маша, кто она такая? — спросила я, глядя на прямую, как у балерины, спину.
— Понятия не имею, — пожала плечами наследница. — Она уже сто лет тут работает. Вообще-то она домоправительница, но может и за кухарку, и за горничную. Кира говорит, ей столько платят, что за такие деньги можно и потрудиться…
Странно как-то… Серебряк мог позволить себе целый штат слуг, а держал всего одну домоправительницу с обязанностями повара и поломойки… Я почувствовала, что глаза неудержимо слипаются. Вообще-то только сегодня утром я сошла с трапа самолета! Пора отдохнуть, это точно.
Однако перед тем как отправиться спать, я тщательно осмотрела дом — от подвала до чердака. Все было в порядке — двери заперты, на окнах я велела Сусанне опустить металлические рольставни. Ладно, если из наших снов не вылезет Фредди Крюгер, как в старом кино, то до утра мы с Машей в полной безопасности.
— Спокойной ночи! — пожелала мне наследница, стоя на пороге спальни в длинной ночной рубашке с кружевами. — Жалко Киру, правда?
— Все могло кончиться гораздо хуже, — сказала я. — Интересно, что случилось? Она что, горячую ванну приняла?
— Не знаю, — вздохнула Маша. — Кира почувствовала себя нехорошо еще когда в доме были гости. Это я виновата, надо было обратить внимание, что Кире нездоровится!
— Не вини себя, ты бы все равно ничего не смогла бы сделать, — сказала я, и Маша скрылась за дверью спальни. Комната у нее была действительно как коробка куклы Барби, вся розовая — Кира постаралась, оформив спальню в своем вкусе.
На следующее утро я попыталась сделать все, чтобы обеспечить безопасность моей клиентки. Первым делом я уволила охранника — ожиревшего и обленившегося, точно кастрированный кот, мужика, вся заслуга которого заключалась в том, что в восемьдесят четвертом он сидел в одной камере с Серебряком. Я решила, что это недостаточный повод для того, чтобы доверить ему жизнь наследницы, и уволила с хорошим выходным пособием. Мужик удалился в состоянии глубокого изумления — кажется, он считал, что работа охранника обеспечена ему пожизненно.
Вторым моим действием стал вызов специалистов по охранным системам — под моим наблюдением они установили в особняке современную, первоклассную сигнализацию и видеонаблюдение. Несколько камер, снабженных датчиками тревоги, охраняли дом снаружи, а другие отсматривали то, что происходит в доме. Ребята перекрыли все возможные пути проникновения в дом — установили решетки на окнах подвала и чердака, укрепили заднюю дверь и даже закрыли решеткой каминную трубу. Дело в том, что не так давно я сама проникла в захваченный террористами дом именно таким образом, и мне не хотелось, чтобы мой подвиг повторил кто-то другой.
Фирма выставила наследнице впечатляющий счет за свои услуги, но я позвонила Нинели и сообщила, что теперь наследница в полной безопасности в своем доме.
Нинель не стала спорить — велела переадресовать счет ей, она оплатит.
Шофера у наследницы не было — со дня приезда в Тарасов Маша всюду ездила с Кирой. Сама Мария водить не умела, и мы решили, что до тех пор, пока ей угрожает опасность, ездить мы будем на моем «Фольксвагене».
Наибольшие проблемы у меня возникли с Сусанной. Женщина сопротивлялась всему — увольнение бесполезного охранника выбило ее из колеи, а хозяйничающие повсюду безопасники довели до истерики. Я подумала, что Серебряк чересчур полагался на свою домработницу — похоже, женщина вообразила, будто она тут полновластная хозяйка.
Маша сообщила, что хочет навестить Киру. Утром девушка звонила в больницу и даже разговаривала с мачехой по мобильному. Кира была подавлена, но жизнь ее вне опасности. Надо бы отвезти вдове апельсинчиков…
Я пообещала, что мы, конечно же, навестим больную, а пока спустилась на первый этаж, чтобы поговорить с домработницей. Я хотела успокоить Сусанну и заверить, что ее выгонять никто не собирается. Домработница — надежный, проверенный человек, который превосходно справляется со своими обязанностями. Чего стоил только вчерашний прием, который Сусанна организовала практически в одиночку. Да и Серебряк ей доверял — значит, женщина должна быть благодарна его дочери.
