Марина Серова - Когда придет твой черед
— Я думала, вы будете их допрашивать, — разочарованно протянула девушка.
— Машенька, я не имею права никого допрашивать. Я лицо неофициальное. Могу только побеседовать в частном порядке.
— Вот и побеседуйте! — повеселела Маша.
— Не могу. Неужели ты думаешь, что кто-то признается в том, что собирался тебя убить? Не смеши меня! И вообще давай определимся — ты наняла меня для охраны? Если так, то это ко мне. Но если тебе нужен какой-нибудь частный сыщик, могу подкинуть телефончик агентства. Сразу предупреждаю — дела они ведут долго, денег берут много, а результата не гарантируют. Но они — лучшие в нашем городе.
Маша в задумчивости постукивала себя кончиками ногтей по зубам. Кажется, девушка была разочарована тем, что я не могу вот так, щелчком пальцев, сделать ее жизнь комфортной и безопасной.
— Если ты раздумала меня нанимать, скажи об этом прямо сейчас, — предложила я. — Могу пообещать только одно. Пока я рядом с тобой, твой родственничек до тебя не доберется. Но имей в виду — это не навсегда. Я же не смогу прожить рядом с тобой всю твою жизнь. Верно? К тому же ты моложе меня…
Маша засмеялась:
— Что ты, Женя! Я ни за что не передумаю. Прямо с этой минуты ты меня охраняешь. Скажи, что нужно сделать, а то я плохо разбираюсь в таких вещах…
— Очень хорошо. Первым делом нужно успокоить твою родню. Заверить их, что все в порядке, а у тебя просто произошел нервный срыв.
— Но они решат, что я чокнутая! — воскликнула Маша.
Я подумала, что они уже так считают. К тому же если хоть кто-то из родных встречался с Жанной, то они уверены, что девушка — психопатка, как и мамаша. Сейчас не время их переубеждать…
— Кстати, где Нинель Васильевна? В такую минуту она должна быть рядом с тобой, тебе не кажется? Ведь это по ее распоряжению я привезла тебя в Тарасов. Хотя ты еще не наследница, верно?
Маша кивнула:
— Да, я стану наследницей только через полгода, так по закону положено, тетя мне объяснила. А до тех пор я буду жить в этом доме, тетя станет меня содержать, давать деньги на расходы. Когда я получу свое наследство, мы рассчитаемся. Тетя сказала, «по-родственному».
Ну конечно! Хитрая Нинель целых полгода будет обрабатывать племянницу, приручать Маугли из деревни Волчьи Ямы. А через полгода ручная племянница сделает все, о чем попросит ее добрая тетя, ведь она так многим ей обязана… Ладно, это не мое дело. Серебряковские миллионы меня не волнуют. А вот безопасность девочки — это моя работа.
— Тетя куда-то уехала сразу, как я рассказала ей о том, что случилось. Вызвала своего шофера и укатила! — с ноткой обиды в голосе объяснила Маша. Да, странное поведение — твою племянницу только что хотели отравить, а ты прыгаешь в тачку и куда-то уезжаешь! Или Нинель знает что-то, чего пока не знаю я? Может быть, тот, кто покушался на Машу, вовсе не является одним из гостей? Может, он находится совершенно в другом месте, и Нинель прекрасно знает, где именно?
— А куда подевалась Кира? — поинтересовалась я.
— Она заперлась у себя в комнате. По-моему, она испугалась гораздо больше, чем я, — задумчиво проговорила Маша. — Побледнела, как покойник…
— Раз твоя тетя отсутствует, значит, ты здесь хозяйка. Пора выходить к гостям. Не можешь ведь ты вечно прятаться в этой комнате.
Маша заглянула в ванную, умылась, причесалась и подкрасила губы. Теперь девушка выглядела гораздо лучше.
Мы подошли к двери. В это время снаружи послышался какой-то шум. Дверь распахнулась, пропуская Нинель. Старуха была в длинной распахнутой антрацитово-черной шубе, на груди переливались какие-то бусы. Серебрякова захлопнула дверь за своей спиной, отсекая шум голосов снаружи.
— Что здесь происходит? Что тут делает эта женщина? Мария, я требую объяснений.
Ледяные глаза буравили меня. Я заметила, что Нинель очень взволнованна — она тяжело дышала и даже прижимала дрожащую руку к груди. Губы у нее были синеватые — очевидно, Серебрякова страдала сердечной недостаточностью.
Усатая дама рухнула в кресло, шуба волнами стекла на пол, превращая кресло в трон, а саму Нинель в боярыню допетровских времен, чинящую суд над своими людишками.
К моему удивлению, Маша ничуть не смутилась. Я заметила, что вся семейка Серебряковых трепетала перед грозной сестрицей Иннокентия, но Маша чувствовала себя совершенно свободно.
Девушка скрестила руки на груди и сообщила:
— Тетя, это я позвонила Жене и попросила приехать.
— Жене?! — вскинула левую бровь Серебрякова.
— Да, и я наняла Женю охранять меня. Теперь она — мой телохранитель.
— Деточка, тебе не нужен никакой телохранитель, — усмехнулась Нинель.
— Я думаю по-другому, — Маша нахмурилась.
Нинель тоже насупила брови и ядовито поинтересовалась:
— Машенька, а у тебя есть деньги, чтобы оплачивать услуги этой женщины? Довольно дорогостоящие, кстати.
Ну вот, пришел конец моей службе! Она длилась ровно пять минут. В моей карьере это рекорд! У девочки нет своих средств. И тетка ни за что не позволит ей поступать по-своему — ведь вся затея с приездом наследницы в Тарасов задумана ради того, чтобы Маша находилась под влиянием Серебряковой…
К моему глубокому изумлению, Маша мило улыбнулась и заявила:
— Тетя, ведь это вы настояли на том, чтобы я приехала в Тарасов и поселилась в доме отца. Хотя я могла бы спокойно жить дома с мамой. Там на меня никто не покушался, верно?
Нинель открыла рот… И закрыла его. А Маша продолжала:
— Это вы привезли меня в Тарасов и подставили под удар. Кстати, мне положено ежемесячное содержание. Весьма щедрое, спасибо. И вот из этих денег я и буду оплачивать услуги телохранителя. Самой мне немного надо — я привыкла есть макароны на завтрак, обед и ужин. Женя останется со мной. Это не обсуждается.
Нинель с минуту беспомощно шлепала губами. Я наблюдала за ней с некоторым беспокойством — все-таки пожилой человек, сердце больное… Но Маша с безмятежным видом ждала ответа. Наконец Серебрякова хлопнула себя по колену и захохотала. Смех у нее был неприятный, дребезжащий, но вполне искренний.
— Ну, Машка! Ну, заноза! — восклицала Нинель Васильевна. — Узнаю нашу кровь! Молодец, девочка. Ладно, можешь оставить свою игрушку. Но плати сама, как договаривались…
— А сейчас я хотела бы попрощаться с родными и отпустить всех, а то неудобно…
Серебрякова с уважением взглянула на нее:
— Соображаешь. Ну, иди, прощайся. Да придумай объяснение попроще, почему ты весь этот переполох устроила.
Маша отправилась к гостям, а я пристроилась за ее правым плечом, как ангел-телохранитель. Моя служба начинается с этой минуты, и я не дам никому шанса причинить вред моей подопечной.
Нинель к народу не вышла — осталась сидеть в кресле, из чего я сделала вывод: статус этой женщины в семье Серебряковых еще выше, чем мне показалось сначала. Похоже, теперь именно Нинель заняла место покойного брата. Именно она распределяет доходы, одаривает милостями, а значит, ей ни к чему считаться с мнением родственников. И отчитываться ни перед кем необязательно.
Маша держалась очень хорошо — с достоинством приносила гостям свои извинения, объясняя свой нервный срыв горем от потери любимого папочки. Мне показалось, если бы Маша объяснила это появлением летающей тарелки, гости поспешно согласились бы и с этим. По-моему, всем было глубоко плевать, что там произошло на самом деле. Эти люди прекрасно помнили, кем был «дорогой усопший» Иннокентий Васильевич, и его зловещая тень по-прежнему витала в этом уютном доме. Да, вся родня с удовольствием пользовалась деньгами Серебрякова и всем тем, что он оставил им в наследство… но они были обычными людьми, законопослушными обывателями, и до дрожи в коленках боялись криминальной тени.
Маша стояла бледная, но спокойная, у лестницы. Родственники выстроились в естественную очередь, чтобы подойти попрощаться, от чего вся церемония неуловимо отдавала атмосферой поминок. И в этой очереди я заметила красавца Владимира — черные глаза, оливково-смуглая кожа, длинные черные волосы, очень ухоженные и блестящие, зачесаны назад, под носом тонкая полоска усиков… Ну просто герой-любовник, звезда синематографа года этак тысяча девятьсот десятого… Красавец стоял следом за своими родителями — увядшей пышнотелой дамой и отставным военным с исключительно глупым лицом. Как же, как же! Прекрасно помню эту парочку еще со времен первого посещения нотариуса…
Владимир покосился на родню и вдруг сделал странную вещь — отошел на несколько шагов назад и пристроился в хвост очереди. Интересно… Парень умен — он не желает, чтобы Мария запомнила его как сына своих родителей — алчных, бестактных и не блещущих умом. Он желает, чтобы наследница оценила его, так сказать, личные качества. Ох, боюсь, за этим типом нужно приглядывать… Мало ли какие идеи возникнут в этой красивой голове? И, кстати, нельзя сбрасывать его со счетов как возможного убийцу. Парень достаточно ловок, чтобы провернуть что-то подобное, а его мамаша — фармацевт…
