Донна Леон - Друзья в верхах
Катер миновал канал Каннареджо и вошел в Большой канал. Брунетти задал следующий вопрос:
— Марко когда-нибудь упоминал имена своих друзей? Подружки?
Этот вопрос, казалось, обеспокоил Ланди.
— Дома он дружил с одной девушкой. — Он пожевал губами, словно выбирая подходящие слова. — Но, по-моему, и здесь у него кто-то был. Когда Марко жил у нас этой зимой, он звонил в Венецию три или четыре раза, и девушка несколько раз к нам звонила и просила позвать его. Но он никогда ничего о ней не рассказывал.
Катер развернулся и плавно пришвартовался у остановки. Бонсуан заглушил двигатель и вышел из рубки. Он шагнул на берег, подтянул поближе катер. Ланди и Брунетти качнуло, и фермер протянул руку жене, поднимающейся из каюты. Поддерживая ее под руку, он помог ей сойти на берег.
Брунетти попросил Вьянелло найти нужную платформу. Тот вскоре вернулся и подвел их к платформе номер пять, где производилась посадка на поезд до Вероны. Сержант подошел к двери в начале вагона и предложил руку синьоре Ланди. Она оперлась на нее и тяжело поднялась в поезд. Ланди поставил ногу на подножку, повернулся, попрощался — сначала с Вьянелло, затем с Брунетти — и пошел вслед за женой по коридору в пустое купе.
Брунетти и Вьянелло ожидали у двери, когда проводник даст сигнал об окончании посадки и помашет Зеленым флажком, перед тем как поезд начнет набирать ход. Дверь автоматически захлопнулась, и поезд отправился в сторону моста в мир, лежащий за пределами Венеции. Поскольку вагоны двигались медленно, Брунетти разглядел, что Ланди сидят рядом, его рука лежит на ее плечах. Они даже не повернулись посмотреть в окно, когда поезд проследовал мимо двух полицейских.
14
Заметив рядом со станцией телефонную будку, Брунетти, удивляясь самому себе, что вспомнил об этом, позвонил и отменил заказ на номер в отеле. Еле волоча ноги от усталости, они с Вьянелло сели на вапоретто восемьдесят второго маршрута, и весь путь до Риальто промолчали. Попрощались очень сдержанно, и Брунетти понес свою печаль домой — через мост, вниз, мимо закрытого уже рынка. Его настроение не смогли поднять ни восхитительные орхидеи в витрине Бьянката, ни изумительный запах, доносящийся с кухни квартиры, расположенной на втором этаже его дома.
Из его собственной квартиры доносились еще более соблазнительные запахи: из ванной пахло розмариновым шампунем, который Паола принесла домой на прошлой неделе; к тому же она готовила сосиски и перцы. Он надеялся, что и блюдо со свежеприготовленными спагетти она позаботится перед ними поставить.
Брунетти повесил куртку в шкаф. Когда он вошел в кухню, Кьяра, которая сидела за столом и колдовала над какой-то картой (на столе лежали книги, линейка и транспортир), подскочила к нему и обвила руками его шею. Он вспомнил о запахе в квартире Марко и лишь усилием воли не отстранился от дочери.
— Папа, — выпалила она еще до того, как он успел поцеловать ее или поздороваться, — можно я буду этим летом учиться ходить под парусом?
Брунетти посмотрел на нее в недоумении и перевел глаза на Паолу: может, она объяснит ему что к чему.
— Учиться ходить под парусом? — повторил он.
— Да, папа, — сказала Кьяра, глядя на него снизу вверх и улыбаясь. — У меня есть книга, я по ней пытаюсь учиться навигации, но думаю, что кто-то должен на практике научить меня, как управлять судном. — Она взяла его за руку и потянула к кухонному столу, сплошь покрытому картами всех видов — специальными картами с указанием отмелей и береговых линий в тех местах, где страны и континенты граничат с водой.
Кьяра встала рядом со столом, глядя в раскрытую книгу, под которой лежала другая, потолще.
— Смотри, пап, — сказала она, ткнув пальцем в страницу с цифрами, — если не будет облачности и у них есть компас, точные карты и хронометр, они запросто смогут определить, в какой примерно части света находятся.
— Кто сможет, мой ангел? — спросил он, открывая холодильник и вынимая бутылку токайского.
— Капитан Обри и его команда, — ответила дочь с такой интонацией, словно ответ был совершенно очевиден.
— А кто он, этот капитан Обри? — поинтересовался он.
— Капитан «Сюрприза»! — Она взглянула на него так, как смотрят на человека, признавшегося, что он не знает своего домашнего адреса.
— «Сюрприза»? — переспросил Брунетти, все еще ничего не понимая.
— Ну вот же, в книгах о войне с французами написано! — И до того как он успел обнаружить свое невежество, Кьяра прибавила: — Они ведь злые, эти французы?
Брунетти, отнюдь так не считавший, промолчал, по-прежнему пребывая в полном недоумении. Он налил себе стакан вина и сделал большой глоток, следом еще один. Глянул на карты и заметил, что на морях, закрашенных синим цветом, изображены старинные корабли с белыми облачками парусов. «А по углам карт, — подумал он, — должны быть изображены поднимающиеся из воды морские божества — тритоны, трубящие в раковины».
Он сдался:
— В каких книгах, Кьяра?
— Мама дала. Книги на английском языке, о морском капитане и его друге и о войне против Наполеона.
Ах, вот оно что! Он сделал еще один глоток вина.
— Они понравились тебе так же, как маме?
— Что ты! — удивилась Кьяра, глядя на него серьезными глазами. — Так, как мама, эти книги никто любить не может!
Четыре года назад жена Брунетти покинула его после почти двадцатилетней семейной жизни. Да, представьте себе! Бросила больше чем на месяц и все это время провела за чтением восемнадцати — он специально считал! — морских романов, в коих описывались бесконечные сражения между британцами и французами в эпоху наполеоновских войн. Ему этот месяц показался не менее бесконечным, поскольку он питался на скорую руку — непрожаренным мясом, черствым хлебом — и часто искал утешения в огромных порциях грога. Паола была так увлечена, что он как-то раз даже заглянул в одну из этих книг, чтобы было о чем разговаривать во время их редких совместных трапез. Но текст показался ему бессвязным и неинтересным, при этом роман был напичкан ненужными, на его взгляд, фактами и рассказами о странных животных, поэтому, пролистав несколько страниц, он оставил эту затею — раньше, чем успел познакомиться с капитаном Обри. К счастью, Паола читала быстро и, закончив изучение последнего романа, вернулась в двадцатое столетие, как раз поспев до начала цинги, которая грозила ей и ее семье, питайся они так еще несколько дней.
«Так вот что это за карты!» — подумал Брунетти, а вслух произнес:
— Я должен поговорить об этом с твоей матерью.
— О чем? — спросила Кьяра. Ее голова снова склонилась над картами и книгой, в левой руке она держала калькулятор — прибор, из-за которого капитан Обри ей бы наверняка позавидовал.
— Об уроках судовождения.
— Ах да, — отозвалась Кьяра, не отрывая глаз от страницы, — я очень хочу научиться управлять кораблем.
Брунетти предоставил дочери возможность заниматься своим делом, наполнил бокал, налил вина в другой и направился в кабинет Паолы. Дверь была открыта, жена лежала на диване, из-за книги виднелся только лоб.
— Капитан Обри, я полагаю, — произнес он по-английски.
Она положила книгу на живот и улыбнулась ему. Не отвечая, она потянулась и взяла принесенный им бокал. Сделала глоток, поджала ноги, чтобы дать ему возможность сесть, и, когда он расположился рядом, спросила:
— У тебя был тяжелый день?
Он, откинувшись на спинку дивана, положил ладонь на ее лодыжки:
— Мальчик умер от передозировки. Ему было только двадцать, студент архитектурного факультета.
Паола вздохнула:
— Как же нам повезло, что мы родились тогда, когда родились!
Он с удивлением посмотрел на нее, и она пояснила:
— До того, как появились наркотики. Ну то есть до того, как они стали общедоступны. — Она медленно отхлебнула вина. — Я курила марихуану, кажется, всего два раза в жизни. И слава богу, что все обошлось.
— За что «слава богу»?
— За то, что мне не понравилось. Если бы понравилось, я бы не остановилась и перешла на что-то более сильное. А что наркотики делают с людьми, ты знаешь лучше меня.
Он подумал: действительно повезло.
— От чего он умер? — спросила она.
— От героина.
Паола покачала головой и зябко повела плечами.
— Я только что общался с его родителями. Его отец — фермер. Они приехали из Трентино, чтобы опознать его, и уехали обратно.
— У них есть еще дети?
— Знаю, что есть младшая дочь.
— Хоть это хорошо. — Паола вытянула ноги и просунула ступни под его бедро. — Ты хочешь есть?
— Да, но сначала приму душ.
— Ладно. — Она с неохотой вытащила ноги и опустила на пол. — Я приготовила соус с перцами и сосисками. Когда все будет готово, пошлю за тобой Кьяру. — Она поставила недопитый стакан вина на столик у дивана и отправилась на кухню, чтобы закончить приготовления к ужину.
