Лев Гроссман - Кодекс
— Господи боже. У вас тут прямо своя субкультура.
— А ты думал. «Момус» — большущая штука. Никто не знает, с кого это началось, он просто взял и возник в Интернете. Даже Артист не знает всего, что в нем есть. Это круче, чем книги. Что такое эта твоя библиотека? Устаревшие информационные технологии. Мы присутствуем при рождении совершенно нового вида искусства и сами не ценим, как нам повезло.
Эдвард молчал и думал, что сказала бы о нем Маргарет, если б видела его сейчас. Она по-своему напоминала ему Артиста — она тоже повелевала в своем собственном мире и была так же равнодушна ко всему остальному. Молодой человек в рыжей щетине, занимавший один из отсеков, вручил им по уже открытой пивной бутылке, по банке «Маунтин дью» и по бутылке воды.
— Эти напитки снабдят вас кофеином, сахаром и алкоголем в количестве, нужном для сохранения здоровья и бодрости, — сообщил он.
Эдвард снова уселся за стол и поставил ноги на ортопедическую подставку, которую обнаружил внизу. В ячейке зазвонил телефон. Эдвард предоставил ответить автоматике, но звонок раздался во второй раз и в третий. Эдвард уже собрался снять трубку, но тут до него донесся живой голос Зефа:
— Да надень же их, блин!
Эдвард нажал кнопку селектора.
— Что надеть?
— Наушники, — уже из селектора сказал Зеф. — С тобой свяжутся по другой линии.
— Слушай, а это надолго?
— А ты что, спешишь? Тебя вызывает судьба, котик. Давай выходи на связь.
Эдвард взял наушники и сразу услышал многочисленные голоса, большей частью мужские. Голоса сплетничали, хвастались, мололи ерунду, цитировали Монти Пайтона и обсуждали свои загадочные сетевые дела.
— Эй, — сказал он. — Тут девочки есть?
— Алло, Кливленд! — хрипло завопил кто-то — из соседней клетушки, судя по эху.
— Ты, Эдвард? — спросил чей-то незнакомый, уверенный голос.
— Я.
— Щелкни по надписи JOIN на экране.
Эдвард щелкнул. Ладони покалывало от необъяснимого волнения.
— Йо, психзвезда шесть! Давай сделаем это!
— Идущие на смерть приветствуют тебя! — прогудел бас.
— Ладно, ребята, — произнес уверенный голос. — Пристегнитесь. Война роботов начинается.
Экран потемнел, и Эдвард услышал постукивание жесткого диска. Настала долгая, напряженная пауза, во время которой кто-то звучно рыгнул. Затем на экране вспыхнуло «Ошибка», а в наушниках прокатился коллективный стон.
— Твою растакую мать, — с прежним спокойствием сказал голос распорядителя. — Зеф, можешь ты подойти и посмотреть, правильно ли настроен сервер?
— Я могу это сделать дистанционно.
В наушниках разразились дебаты.
— Сетевые протоколы надо бы переписать от начала до конца, — сказала женщина. — Зачем каждый раз мучиться от нестабильности?
— Не думаю, что это сетевой сбой, загвоздка в самих протоколах. Если они…
— В жопу протоколы.
— И очень уж все медленно делается. Конечно, если пользоваться кубическими вставками вместо ячеек Безье…
— Порядок, порядок, — вернулся спокойный голос. — Пожалуйста, подсоединитесь все снова.
Экран опять почернел. В черноте прорезалась горизонтальная полоска с надписью КАРТА ЗАГРУЗКИ. Эдвард нетерпеливо смотрел, как она наливается слева направо жидкой лазурью. Поголубев целиком, полоска исчезла, и наступила еще более длинная пауза.
Потом появилась картинка — уставленный свечами стол. Огоньки освещали бледные лица стоящих вокруг стола мужчин и женщин — две дюжины человек в причудливых костюмах, точно ведьмы и колдуны собрались на шабаш. На каменных стенах висели красные и синие гобелены. Помещение походило на банкетный зал в каком-нибудь замке. Все здесь — ткань гобеленов, фактура деревянного стола, желтое дрожащее пламя свечей — дышало яркой гиперреальностью, уже знакомой Эдварду по «Момусу». Эдвард, судя по углу его зрения, тоже стоял в этом кругу и видел на той стороне лицо Зефа. Тот, в образе высокого толстого монаха, был одет в рясу с клобуком и подпоясан веревкой.
Эдвард замер на месте, как и все остальные. Затем круг рассыпался, все бросились к дверям, и он остался один.
Поморгав, он взялся за «мышь» и вывел свое виртуальное «Я» из комнаты в длинный прямой коридор. Все было тихо, но вот он повернул за угол и наткнулся на двух мужчин, рубившихся длинными топорами. На одном был старомодный космический скафандр времен «Аполлона» с золотым отражательным лицевым щитком, другой изображал Клинта Иствуда в бальном наряде. Рядом грохнул взрыв, и всех троих расшвыряло в разные стороны. Под Эдвардом что-то загудело, и он чуть не взвился со стула. То, что он принимал за ортопедическую подушку, оказалось устройством для звуковых эффектов, подключенным к компьютеру.
— Будь начеку, хиппи, — проскрипело в наушниках.
— Ты вступаешь в мир боли, дружище.
Виртуального Эдварда завертело, и бойцов на топорах он больше не видел. Он очутился в каменном коридоре с бойницами по одной стене от пола до потолка. Навстречу ему неслась женщина в елизаветинском платье, с пистолетом в руке. Бюст в декольте подскакивал. Из пистолета вылетели веером железные гвозди. Они поочередно попадали в Эдварда, и полоска в нижней части экрана, регистрирующая состояние его здоровья, с каждым разом укорачивалась.
Он кое-как разминулся с женщиной и помчался по коридору, пока гвозди не перестали втыкаться ему в спину. Бегство вывело его на узкий парапет, лицом к лицу с крепким мужчиной в шотландском килте и без рубашки.
Мужчина сделал шаг вперед. Эдвард сделал то же самое, не зная толком, чего ожидать. Когда их разделяло всего пять футов, мужчина с поразительной быстротой припал на одно колено и по-борцовски захватил его за шею. Мир вокруг завертелся колесом, и он увидел под парапетом огромную, круглую яму.
— Гляди! — заорал мужчина на шотландском диалекте. — Я твой отец!
Он швырнул Эдварда за край, и перед глазами замелькала кирпичная кладка. Эдвард полетел в темноту, как Алиса в кроличью норку, а потом умер.
Очнулся он в роскошной спальне, на кровати со столбиками. Сквозь прозрачные занавеси лился красивый желтый свет. Распахнув их, он вышел на балкон над вылизанным зеленым двориком. Небо синело, трава выглядела как сукно на бильярде. От фонтана в центре расходились дорожки, посыпанные белым гравием. В струях воды отражалось солнце. Эдвард радовался, что на время вышел из боя — да он и раньше был не в настроении драться.
Он удивился, увидев в саду Артиста. Для себя тот не стал подбирать экстравагантную «шкуру» и был точно таким же, как в реальной жизни. Он не бегал, не стрелял, не колол кинжалом, а смирно сидел на мраморной скамье. Эдвард и он встретились глазами, но не сказали ни слова. Солнце садилось за кудрявые, как у Клода Лоррена[31], деревья.
Экран погас — время игры истекло. На мониторе появилась статистика. Против имени Эдварда на обычной безграмотной компьютерщике значилось: УБИТЫ 1 Р, УБИТЫХ 0 ЧЕЛ.
Не успел он толком просмотреть список, экран снова погас и снова зажегся, показав круг игроков. На этот раз они плавали глубоко под водой, над песчаным дном мелкого моря или озера. На той стороне круга, справа от Зефа, почти касаясь его плечом, покачивался кто-то высокий и массивный, одетый в доспехи. Взбаламученная вода скрывала его лицо, а на голове росли громадные, ветвистые серебряные рога. Надо же! В точности так Эдвард представлял себе рыцаря-оленя из «Странствия», о котором рассказывала Маргарет.
Миг спустя игроки прыснули в стороны, как косяк вспугнутой рыбы, оставляя за собой серебристые пузырьки. Человек-олень тоже исчез — прежде чем Эдвард удостоверился, что действительно его видит.
Эдвард тоже поплыл куда-то в мутном свете, шедшем как будто бы со всех сторон сразу. Тишину порой нарушало глухое «бум» и чей-то далекий булькающий крик. Подводная среда действовала почти что успокоительно. Он поплыл вверх, но, как ни старался, не смог достичь колыхавшейся блестящей поверхности — только видел, как несутся над ним белые гребешки. Иногда зеленый солнечный луч падал на него сквозь просвет в невидимых тучах и пропадал снова. Потом Эдвард долго метался по лабиринту светящихся гротов, играя в кошки-мышки с женщиной в черном костюме аквалангиста, а в итоге его неожиданно проглотил гигантский зеленый угорь величиной с поезд метро. УБИТЫ 1 Р., УБИТЫХ 0 ЧЕЛ.
Они играли снова, и снова, и снова. Кабинка, наушники, Смурфы — все, помимо воли Эдварда, отошло куда-то на второй план. Сдурел он, что ли? Подсел на разгул насилия? Мелькающие на экране картинки завладели им без остатка. Может, Зеф и прав — это единственная реальность, мощнейший кайф, новое искусство нового тысячелетия. Они дрались на плоской равнине, дрались, скатываясь на лыжах с альпийских склонов, дрались в пустыне, в джунглях, на мечах, на лазерах и вообще без оружия, молотя друг дружку до смерти голыми руками и ногами. Он умирал и тут же воскресал снова, точно кто-то включал и выключал свет. За одну ночь он прожил сотню коротких боевых жизней. Когда кто-то из игроков погибал, его тело оставалось на месте пару минут, прежде чем исчезнуть, и несколько раз Эдвард с нехорошим чувством перешагивал через собственный труп в дурацком наряде, глядящий на него пустыми глазами. Однажды у них у всех отросли большие белые крылья, и они описывали круги около тщательно воссозданной копии облачного города из «Звездных войн». Когда бой делался особенно жестоким, по офису полз белый туман: эти психи приперли сюда дымовую установку.
