Энтони Горовиц - Мориарти
Лестрейд продолжал разглагольствовать с барменом, и тут открылась боковая дверь, и появились двое. Я сразу их узнал. С Эдгаром Мортлейком мы уже встречались. На сей раз он появился в обществе своего брата. Как и сказала нам служанка в Блейдстон-хаусе, они были очень похожи (оба были в строгих вечерних костюмах), в то же время необычайно и удивительно разные, будто художник или скульптор взял за основу одного и сделал из него более грубую и буйную версию. У Лиланда Мортлейка были такие же чёрные волосы и маленькие глазки, как у брата, но не было усов. Он на несколько лет постарше, и эти годы дали о себе знать: лицо более мясистое, губы потолще, на лице обосновалось презрение. Он был чуть ниже брата, но я сразу понял, не успел он открыть рот: главную партию в их дуэте исполняет именно он. Эдгар стоял чуть позади — для него это было естественным.
Лестрейда они не заметили — или сделали вид, что не заметили. Зато Эдгар сразу узнал Джонса и меня, и, толкнув брата под локоть, подвёл его к нам.
— В чём дело? — загромыхал Лиланд. Голос хриплый, дышал он тяжело, будто само произнесение слов было ему в тягость.
— Я их знаю, — объяснил Эдгар. — Этот — агент Пинкертона. Он не счёл нужным представиться. А другой — Алан Джонс или что-то в этом роде. Скотленд-Ярд. Они были в Блейдстон-хаусе.
— Что вам надо?
Вопрос был обращён к Джонсу, и тот ответил:
— Мы ищем человека по имени Кларенс Деверо.
— Не знаю такого. Здесь его нет.
— Я же вам сказал, что с таким не знаком, — вмешался Эдгар. — Так зачем вы сюда явились? Хотите стать членами клуба — так бы и сказали при нашей встрече в Хайгейте. Но, боюсь, наш ежегодный взнос вам не по карману.
Тут Лестрейд заметил, что обстановка поменялась и решительно направился в гущу событий.
— Вы Лиланд Мортлейк? — вопросил он.
— Я Эдгар Мортлейк. А это мой брат, если вам нужен именно он.
— Мы ищем…
— Я уже понял. И уже ответил. Таких здесь нет.
— Никто не выйдет отсюда, пока не предъявит документы, — объявил Лестрейд. — Мне нужен список ваших гостей… с именами и адресами. Я намерен обыскать этот клуб от подвала до чердака.
— Исключено.
— Ничуть, мистер Мортлейк. Можете не сомневаться.
— В начале года у вас останавливался один человек, — вступил в разговор я. — Он был здесь до конца апреля. Его звали Джонатан Пилгрим.
— И что?
— Вы его помните?
На лице Лиланда Мортлейка не отразилось ничего, маленькие глазки всё ещё излучали отвращение. Но на мой вопрос ответил его брат.
— Да. Кажется, такой гость у нас был.
— В каком он жил номере?
— «Ревер». На втором этаже.
Этими сведениями он поделился с явной неохотой.
— С тех пор этот номер сдавался?
— Нет. Стоит пустой.
— Я бы хотел на него взглянуть.
Лиланд повернулся к брату, и на минуту мне показалось, что они будут протестовать. Но прежде чем они ответили, вперёд шагнул Джонс.
— Мистер Чейз со мной по разрешению Скотленд-Ярда. Отведите нас в этот номер.
— Как скажете. — Эдгар Мортлейк взглянул на нас, едва сдерживая ярость, и не будь мы в Лондоне в окружении английской полиции, трудно даже представить, что могло бы произойти. — Но вы отдаёте мне распоряжения уже второй раз, мистер Джонс, и я от этого не в восторге. Имейте в виду — третьего раза не будет.
— Вы нам угрожаете? — спросил я. — Забыли, кто мы?
— Я просто говорю, что терпеть это не намерен. — Эдгар поднял палец. — Наверное, это вы забыли, с кем имеете дело, мистер Пинкертон. Как бы вам не пожалеть, что решили с нами связаться.
— Заглохни, Эдгар! — буркнул Лиланд.
— Как скажешь, Лиланд, — отозвался Эдгар.
— Это произвол, — добавил старший брат. — Но делайте что хотите. Нам скрывать нечего.
Мы оставили с ними Лестрейда, а полицейские между тем уже взялись за нелёгкое и долгое дело: надо было опросить всех гостей до одного, точно записать все подробности. Вместе мы поднялись по лестнице и оказались перед расходившимся налево и направо узким коридором. С одной стороны была большая, освещённая люстрами комната, стояло несколько затянутых зелёным сукном столов. Видимо, здесь шла игра. Мы пошли по коридору в другом направлении, каждый из номеров был назван в честь того или иного знаменитого бостонца. «Ревер» оказался примерно посредине. Дверь была не заперта.
— Не представляю, что вы хотите здесь найти, — пробормотал Джонс, когда мы вошли.
— Вряд ли тут что-то найдёшь, — ответил я. — Инспектор Лестрейд говорил, что уже здесь побывал. Но Пилгрим был человек неглупый. Если он считал, что ему угрожает опасность, мог оставить какой-то знак.
— Одно мне ясно: внизу мы ничего не найдём.
— Скорее всего, вы правы.
На первый взгляд, ничего выдающегося в номере не было. Кровать со свежим бельём, пустой шкаф. Другая дверь вела в туалетную комнату, с унитазом и ванной с газовым подогревом. В «Бостонце» знали, как позаботиться о госте, и я с завистью подумал о моей обшарпанной гостинице. Обои, занавески, меблировка — всё здесь было высшего качества. Мы начали обыск: выдвинули ящики стола, подняли матрас, даже заглянули за картины, но было ясно, что после Джонатана Пилгрима номер привели в полный порядок.
— Пустая трата времени, — подытожил я.
— Вроде бы так. И всё же… что это у нас такое?
Джонс листал журналы, стоявшие на столике возле кровати.
— Там ничего нет, — сказал я. — Я уже смотрел.
Я действительно быстро проглядел журналы — «Сенчури», «Атлантик», «Североамериканское Ревю». Но Джонса заинтересовали не публикации. Он выудил из одного журнала рекламную карточку и показал мне. Я прочитал:
ТОНИК «РОСКОШНЫЙ» —
БЕЗУСЛОВНО, ЛУЧШИЙ ТОНИК ДЛЯ ВОЛОС ХОРНЕРА
Всемирно известное средство от облысения,
седины и жидких усов.
Врачи и учёные считают, что средство совершенно безопасно и не содержит металлов или других травмирующих элементов.
Исключительный производитель Альберт Хорнер
13, Чансери-лейн, Лондон Е1.
— Джонатан Пилгрим не был лысым, — заметил я, — у него была густая шевелюра.
Джонс улыбнулся.
— Вы смотрите, но не видите. Посмотрите на имя — Хорнер. И на адрес. Дом тринадцать!
— Хорнер 13! — воскликнул я. — Это было написано в дневнике на столе Скотчи Лавелля.
— Именно. И если ваш агент, как вы говорите, был человек толковый, вполне возможно, что эту карточку он оставил специально, в надежде, что её найдут. А для тех, кто потом убирал номер, она, конечно, ни о чём не говорит.
— Но мне эта карточка тоже ни о чём не говорит! Какое отношение тоник для волос имеет к Кларенсу Деверо или к убийствам в Блейдстон-хаусе?
— Посмотрим. Похоже, для разнообразия и вопреки собственным стараниям, на сей раз Лестрейд нашему расследованию помог. У нас появилась зацепка. — Джонс сунул рекламную карточку в карман. — О находке никому не скажем, Чейз. Договорились?
— Конечно.
Мы вышли из номера, закрыли за собой дверь и вернулись на первый этаж.
ГЛАВА 10
ХОРНЕР С ЧАНСЕРИ-ЛЕЙН
Нам повезло, что над заведением Хорнера висел знак парикмахерской, иначе мы бы его не нашли. Для начала оно находилось не на Чансери-лейн. Узкая улица с грунтовым покрытием вела к гостинице «Стейплс Инн Гарденз», на углу находились галантерейный магазин «Рейли и сын» и компания «Надёжные депозиты», а напротив гнездилась шеренга обшарпанных домишек. На первом этаже одного из них приютилась парикмахерская со знаком над дверью и рекламным объявлением в витрине: «Бритьё 1 пенс; стрижка 2 пенса». По соседству находилась табачная лавка, судя по всему, закрытая. Дом напротив тоже не подавал признаков жизни.
На улице, пристроившись на табурете, вовсю наяривал шарманщик в знававшем лучшие дни цилиндре и помятом сюртуке. Мастером своего дела он явно не был. Работай я неподалёку, пожалуй, полез бы на стену — инструмент в его руках лишь завывал и побрякивал, без намёка на мелодию. Завидев нас, он стал выкрикать: «Тоник для волос, за полпенса и пенс. Особый тоник для волос Хорнера! Бритьё со скидкой!» Вид у него был странный: болезненная худоба, казалось, дунь на него — и упадёт. Когда мы подошли ближе, он перестал играть, достал карточку из висевшего через плечо мешочка и протянул нам. Точно такую карточку мы нашли в «Бостонце».
Мы вошли внутрь и оказались в маленькой неуютной комнате, где стояло всего одно кресло перед зеркалом, таким запылённым и потрескавшимся, что оно, кажется, не могло отразить вообще ничего. На двух полках выстроились бутылочки тоника Хорнера «Роскошный» и другие лосьоны — борцы с выпадением волос. Пол давно не подметали, на нём валялись пучки волос — не самое приятное зрелище, хотя куда хуже смотрелась бритвенная чашечка для взбалтывания мыльной пены, из месива торчали ёршики сбритой мужской бороды. Я уже решил, что если в Лондоне мне придётся стричься, сюда я приду в последнюю очередь, но тут появился сам парикмахер.
