Андрей Мягков - Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало
В крайнем случае завтра утречком пораньше. Они из постелек своих только-только повылезают, тёпленькие ещё, а мы их хвать за одно место: ну-ка, девушки-краснопевушки, колитесь, вспоминайте, кому вашего Гривина тремя выстрелами с глушителем укокошить приспичило, кому он чем не угодил, кому дорожку перешёл? Да поподробней, пожалуйста, чтобы вся картинка как на фотобумажке проявилась, чтобы нам после ваших рассказов и делать-то больше нечего было. А если сами, не приведи господь, к этой мокрятине ручки свои приложили: приревновали там или ещё что — покайтесь, повинитесь да бегом к следствию на помощь. Может, до старости-то глубокой ещё и по свободе пройтись обломится…
До Елисеевского магазина Александров домчал быстро.
«Зелёная вязанка», как они и договорились, ждала на углу гастронома.
— Ещё раз здравствуйте. Простите, что заставил вас ждать, но я не виноват. — Он протянул ей руку с часами. — Без трёх двенадцать.
— Нет, нет, «виновата» я, — она улыбнулась, — пришла раньше времени.
— Ничего, прощаю для первого раза. — Он улыбнулся ей в ответ. — Хотите — сядем в машину?
— А что, разговор предполагается долгий?
— Ну — это как получится. Многое зависит от вас.
— Тогда, может быть, пройдёмся?
— С удовольствием.
Они двинулись вдоль улицы Горького.
— Меня зовут Александр.
— Я Люба.
— Да, это я знаю.
— А, кстати, откуда? От Лёшки Гривина, что ли? Вы сказали, что по его поручению…
— Нет. Не поручению.
Девушка остановилась, удивлённо на него посмотрела:
— А как?
— Дело в том, Люба… Я следователь Московского уголовного розыска. Расследую дело об убийстве… Дело в том, что несколько дней тому назад Алексея Гривина убили…
Девушка вскрикнула, схватила своего спутника за рукав:
— Как убили? Убили?! Кто?
— Вот это мы и хотим выяснить.
— Какой ужас! Господи, какой ужас! Что делается! За что?
— Пока ничего не известно. Может быть, что-то связано с работой? Гривин где служил?
— Он никогда не говорил, где работает. Да я и не спрашивала — видов не строила. Господи, какой ужас! — Девушка в зелёной шапочке выглядела расстроенной, было видно, что она с трудом сдерживает слёзы.
— А познакомились давно?
— В декабре, перед Новым годом. Я голосовала, он остановился, подвёз, денег не взял. Через пару дней позвонил, к нему заехали… — Она замолчала, всхлипнула. — Извините, я помолчу, ладно?
— Да, да, конечно, я понимаю.
Они дошли до Александровского сквера, Саша усадил девушку на скамейку, попытался развеселить:
— Это мой фамильный сад. Александровский. Меня зовут Александром и фамилия Александров. В мою честь назвали.
Люба никак не отреагировала, было похоже, что шутку она не поняла или не расслышала.
— Подвиньтесь! — рядом с ними на скамейку втиснулась полная дама, достала зеркальце, поправила причёску, закрыла глаза, лицо повернула к солнцу. — Позагораю, — зачем-то сообщила она.
Саша тронул девушку за плечо:
— А где он живёт?
— А?! — Люба вздрогнула. — Что?
— Я спросил — где Гривин живёт?
— Где он жил? — поправила она его. — По Боткинскому проезду где-то, около больницы. Да мы и встречались-то всего ничего. Он уезжал часто. Предлагал в Америку слетать. Я смеялась — какая Америка, я и в Болгарии-то не была. — Она опустила голову, спросила очень тихо: — А за что его убили?
Полная дама повернула к ним весь свой немалый корпус, глаза наполнила любопытством.
— Вот это мы и пытаемся выяснить. Кофе выпить не хотите? — Александр встал, подал девушке руку.
— Нет, нет, что вы, какой кофе? Можно я пойду? — как-то по-детски жалобно попросила зелёная шапочка и, не дожидаясь разрешения, побежала в сторону троллейбусной остановки.
Мила Логинова опаздывала. Александр собрался было уехать — он уже более получаса топтался около своего красного «жигулёнка», когда к нему подбежала незнакомая девушка.
— Вы не меня ждёте?
— Если вы Мила…
— Мила.
— Тогда вас, — Саша вылез из машины. — Здравствуйте.
— Привет, — она протянула ему руку. — Пардон за опоздание, но я на свидания вовремя никогда не прихожу — плохая примета. И потом, — она взглянула на свои ручные часики, — тридцать пять минут для такой красивой девушки — это не срок. Вы согласны со мной, что девушка красивая?
— Ну-у-у… я ещё не пригляделся.
— А вы меня пригласите в кафе, выпьем, приглядитесь. Вас как зовут?
— Александр.
— Замечательное имя. Царей много было Александров. Александр Первый, Александр Второй, Александр Третий. Четвёртый был, не помните? А я вам и без пригляда скажу: девушка перед вами очень даже симпатичная. Не Брижит Бардо, конечно, тут я пас, но и не черепашка Ниндзя какая-нибудь. Нет? Я бы на вашем месте отметила глаза, нос, рот, губы и зубы. На грудь, разумеется, тоже обратила бы внимание. Да-а-а, и волосы, волосы! Не согласны?
— Почему, согласен.
— Ну вот видите. Куда пойдём?
— Куда? Может быть, в Метрополь?
Она захохотала:
— Это вы шуткой хотите отделаться. А я серьёзно предлагаю по бокальчику. Деньги у меня есть, не переживайте.
— Нет, нет, ни в одном глазу, с этим у меня сегодня тоже всё в порядке. Прошу, — он распахнул дверцу автомобиля.
Мила впорхнула в машину и первым делом повернула в свою сторону зеркало заднего обзора.
— Ой, какой кошмар! — фальшиво ужаснулась девушка. — И она ещё на комплименты напрашивается. Отвернитесь, я приведу себя в порядок. — Мила поправила причёску, достала яркую губную помаду. — Так что наш общий друг? Опять что-нибудь отчебучил?
— Мила, скажите, вы его давно знаете?
— Лёшку-то? Да как себя. Сколько себя помню, столько и его. Мы в одном детском доме росли. Школу вместе кончили. А что?
— А виделись в последний раз?..
— Почему «последний»? — Мила очаровательно улыбнулась. — Я его видела неделю назад, в прошлое воскресенье… А он меня каждый день во сне видит, вернее — каждую ночь, сам признался, я за язык не тянула…
Александр сказал, не отрывая взгляда от дороги:
— Его три дня назад убили.
Мила, продолжая улыбаться, молча смотрела на него. И только, когда он повернул голову и их взгляды встретились, она произнесла:
— Вы что? Как убили? Вы что?
— Так. Из пистолета, три выстрела. Поэтому я хотел спросить у вас, может быть вы что-нибудь знаете, или…
— Остановите машину.
— Мне обязательно нужно с вами…
— Остановите. Пожалуйста. Выпустите меня.
Александр увидел её лицо. Оно было абсолютно белым.
Он подумал: как же быстро у людей течёт кровь по жилам. Секунду назад рядом сидела весёлая, молодая, яркая женщина. И вдруг — старушка. Исчезло всё. Мертвенно белая маска. Лишь красные губы и чёрная тушь ресниц. Нет, эта, похоже, сегодня ничего полезного не расскажет. И смерть Гривина для неё, похоже, серьёзная травма. И она, похоже, ничего не знала. Похоже — всё именно так. Только обморока ему в машине не хватает. Он сказал:
— Может быть, к врачу?..
— Остановите, — Мила тряхнула ручку дверцы.
Александр свернул к тротуару и нажал на тормоз.
Девушка уходила медленно, не глядя перед собой, высоко подняв голову.
Он долго провожал её взглядом. Нет, похоже, артистка из неё никакая — всё достаточно подлинно. Видно, всё-таки Меринок мудрец не великого пошиба: с мужиков надо было начинать, а эти бабы все так и будут нюнить, сопли распускать. Похоже…
Александров заглянул в свои записи: следующий адрес был на другом конце Москвы. Он от души «чертыхнулся» на букву «ё» и врубил первую скорость.
«Дебила» у дома 17 по Долгопрудной улице Александр увидел издалека: хорошо одетый, высокий, худощавый парень лет до тридцати никак не вязался с хриплым пьяным голосом утреннего телефонного собеседника. Не тот, что ли? Сомнения рассеялись, как только парень наклонился к водительскому окну и спросил:
— Какое убийство?
Голос тот же: хриплый, разве что речь стала чуть более связной.
Александр вышел из машины, показал удостоверение, представился:
— Александр.
— Семён. Какое убийство?
— Документ у вас есть какой-нибудь?
— Документ? — Семён достал водительские права, не выпуская из рук, сказал: — На. Дибцев Семён Аркадьевич.
— Недавно машину водите?
— Недавно водим. Я спросил, ты сказал «убийство». Кого убили?
— Сядем.
Дибцев залез в машину первым и, как только Александр захлопнул свою дверцу, сказал:
— Ну. Не тяни. Кого?
— Скажите, Семён Аркадьевич, когда вы видели Гривина в последний раз?
— Давно. Не помню. Лёшку. что ли, шлёпнули?
— А если постараться вспомнить?
— Ну говори! Его, что ли? Да? Его?!
Александров помолчал. Нет, похоже, и этот гривинский абонент тоже ничего не знает. Не помощник. Не везёт ему сегодня. Он сдвинул брови, сделал вид, что не доволен панибратством собеседника.
