Татьяна Полякова - Новая жизнь не дается даром
В чулане стоял сундук, оказавшийся пустым. Женька, кинувшаяся к нему с непонятной надеждой, в досаде захлопнула крышку.
— Остался чердак, — заявила она.
— Зачем тебе чердак? — возмутилась я.
— Ну… там можно обнаружить что-то интересное.
— Боюсь, это не наш случай, — хмыкнула я, но на чердак полезла.
Стекло в слуховом окне отсутствовало, и духота стояла страшная. Я начала чихать от скопившейся здесь за долгие годы пыли. Бельевые веревки, натянутые от столба до столба, брошенная за ненадобностью антенна, кипа старых журналов и прочий хлам. Женька пнула ногой лист фанеры и присела на корточки, что-то разглядывая, а меня заинтересовали старые журналы. Я так увлеклась, что забыла про Женьку. Она сама о себе напомнила.
— Анфиса, — позвала подруга, — кажется, здесь тайник.
Женька по-прежнему сидела на корточках и разгребала руками луковую шелуху у своих ног. Под мусором обнаружилось что-то вроде люка. Женька приподняла его. Теперь стало ясно — перед нами действительно тайник. Совершенно пустой, к великому нашему негодованию. Подруга в досаде ударила по днищу ногой, фанера внизу треснула, и мы увидели чемодан. Такие были в ходу лет тридцать назад. В общем, обычный чемодан коричневого цвета с двумя застежками. Само собой, Женька решила заглянуть внутрь. Застежки щелкнули, она приподняла крышку, и мы в недоумении уставились друг на друга. В чемодане лежали пачки денег. Много. То есть чемодан был заполнен ими наполовину. Женька присвистнула и взяла одну пачку в руки.
— Ничего себе. Михалыч у нас, оказывается, подпольный миллионер.
— Был, — кивнула я. — Теперь это просто макулатура.
— Ага. Вот только откуда у него такие деньги?
— Ну, не знаю. Может, он огурцами торговал? Я слышала, раньше некоторые на этом миллионы зарабатывали. — Я тоже повертела пачку в руках. — Есть люди, которые банкам не доверяют. Предпочитают трехлитровые банки, в нашем случае — чемодан. Копил человек денежки, потом вдруг реформа, и денежки тю-тю. Меня бы на месте Михалыча инфаркт хватил, а он ничего, выжил.
— Может, насчет огурцов ты права, но тут же куча денег. И купюры все крупные.
— В те времена счет шел на тысячи.
— А здесь не один миллион. Надо бы пересчитать.
— Пересчитай, если делать нечего.
Не успела я это произнести, как настороженно замерла. Вне всякого сомнения, к дому подъехала машина.
— Черт, — выругалась Женька, захлопнула чемодан, зачем-то подхватила его и бросилась к лестнице. Я за ней.
Не успели мы спуститься, как кто-то поднялся на крыльцо. Мы метнулись вправо, потом влево, а затем, не сговариваясь, юркнули в чулан. В этот момент входная дверь открылась, и в дом вошел Михалыч. Через щель в двери я его хорошо видела. Мы с Женькой замерли, стараясь не дышать, а он сразу же прошел к лестнице и полез на чердак. Мы слышали, как он передвинул фанеру, а потом громко выругался. Потоптался там еще немного и спустился вниз. Я закрыла глаза, пытаясь представить, что произойдет, если он нас обнаружит, то есть как мы будем оправдываться? Но Михалыч стремительно покинул дом, а мы с Женькой вздохнули с облегчением. И тут услышали голоса.
— Решил на дом взглянуть? — спрашивал, вне всякого сомнения, наш недавний собеседник.
— Да вот приехал проверить, — неохотно ответил Михалыч.
— Стоит дом, чего ему сделается.
— Он сейчас ему про нас расскажет, — шепнула Женька испуганно. Может, у старика и были такие намерения, но Михалыч разговор не поддержал. Мы услышали, как машина тронулась с места.
— Уехал, — с облегчением шепнула я. Женька покосилась на чемодан.
— Анфиса, а ведь он за ним приезжал.
Спорить с этим было трудно.
— Вот что, — сказала я. — Надо вернуть чемодан на место. И сообщить о нем Гудкову.
— Может, лучше деньги с собой взять?
— Хуже. И не возражай.
Чемодан мы оставили на чердаке, положив обратно в тайник и прикрыв листом фанеры, и припустились прочь от дома. Разумеется, всю дорогу гадали, что это за деньги и с какой стати они вдруг понадобились Михалычу.
Въехав в город, Женька позвонила Гудкову на мобильный, но ответить он не пожелал. Рабочий телефон тоже молчал, что не удивило, время было позднее.
На следующее утро я загорала на лоджии, а Женька развернула кипучую деятельность, но об этом я узнала только к обеду, когда она появилась у меня.
— Вот, — Женька положила на стол несколько листов бумаги.
— Что это?
— Ксерокопии статей из газет, которые так заинтересовали Аркадия.
Я схватила листы и принялась читать. Речь в них шла о громком уголовном деле. Хищение, растраты и прочее. Вряд ли все это показалось бы мне интересным, если бы не примечательная деталь. Один из фигурантов этого дела внезапно исчез. Вместе с ним пропал и его десятилетний сын. Аркадий Митрошин. Мать его умерла лет за пять до описываемых событий, других родственников не было. Отца с сыном искали, но найти не смогли. Высказывались предположения, что они покинули страну и где-нибудь неплохо устроились. Митрошин-старший ожидал ареста и заблаговременно смылся, прихватив похищенное и родного сына, более ничего его здесь не держало.
— Это что же получается… — нахмурилась я.
— Подожди, это еще не все, — усмехнулась Женька. — Сегодня я позвонила в районную газету, где у меня знакомый редактор, и поинтересовалась историей с машиной, которую нам старичок вчера рассказывал. Так вот, дед не фантазировал. В самом деле машину нашли в прошлом году. А в ней труп. Мужчина лет тридцати — сорока пяти. На черепе огромная рана.
— Его убили? — Я догадалась, куда клонит Женька.
— Вне всякого сомнения. Потом сунули в машину и утопили в болоте. Случилось это никак не меньше пятнадцати лет назад. Убитого опознать не удалось, учитывая давность преступления.
— Ты у Гудкова была? — нервно спросила я.
— Нет.
— Немедленно к нему.
Гудков нам совсем не обрадовался и даже предпринял попытку от нас отделаться, но Женька была непреклонна, и он сдался. Сидел с унылым видом, готовясь слушать, но длилось это недолго. Стоило Женьке упомянуть о нашей поездке в Зарядино, как он начал багроветь и гневаться.
— Вы чего не в свое дело лезете? Вам это что, игрушки? Уж сколько раз говорили…
— Ладно, — отмахнулась Женька. — Чего ты вопишь? Кое-какая польза от нас все-таки есть.
— Какая польза? — скривился Гудков.
— Тебе сейчас все Анфиса расскажет, у нее лучше получится. — Женька кивнула мне, и я откашлялась.
— Вот, посмотри вырезки из газет, которые, скорее всего, интересовали Аркадия, тут статья о страшной находке в прошлом году. А это все, что нам известно об Аркадии. Обрати внимание на даты. Я думаю, дело было так. Митрошин, зная, что арест неизбежен, исчезает вместе с единственным сыном и некой суммой денег. Они оказываются вблизи деревни Зарядино, где старшего Митрошина убивают. Скорее всего, из-за денег, о которых убийца узнал случайно или отнюдь не случайно, сейчас сказать трудно. Ребенок очутился в одиночестве на вокзале в Костерино, где его и подобрали. То, что он не пошел в милицию, вполне объяснимо, отец скрывался и сына, скорее всего, настроил против ментов. Так что парнишка считал, что нет ничего хуже, как оказаться у них. Хотя есть и другой вариант: после пережитого стресса ребенок действительно ничего не помнил. Бывают такие случаи. Время шло, он вырос и решил перебраться в наш город. И здесь случайно встретил человека, который ему кого-то напомнил. Он постарался узнать о нем как можно больше.
— И этот человек оказался убийцей его отца? — усмехнулся Гудков. — И парня отправил вслед за родителем?
— Да, — серьезно кивнула я, считая свою версию безупречной.
— Это ты мне сейчас сюжет своего нового романа пересказываешь? — хмыкнул Гудков.
— По времени, кстати, все сходится, — обиделась я. — Посмотри в бумаги, сам убедишься.
— Чушь все это, — насупился Гудков. — Ты же сама говоришь, что Митрошин с сыном были в розыске. Так? И мальчишку тоже искали, точнее, его родителей. Фотографии по телику показывали. Как же его могли не узнать?
— Очень даже просто, — влезла Женька. — Парня нашли в Костерино, а это уже соседняя область. У нас левая рука не знает, что делает правая. Помнишь, ты вел дело Коли Хрипатого? Его во всероссийский розыск объявили, а он у любовницы жил прямо напротив УВД и мог бы счастливо состариться, если бы не загремел в вытрезвитель по пьяному делу.
— Не надо про Колю, — страдальчески сморщился Гудков и машинально почесал шею, должно быть, вспомнив, как ему эту шею из-за Хрипатого намылило начальство.
— То-то, — кивнула Женька. — Так что не надо мне рассказывать, что могло быть, а чего нет.
— Ладно. И кто, по-вашему, убийца?
Мы переглянулись и дружно вздохнули.
— Мы у Михалыча на чердаке чемодан денег нашли, в Зарядино, где он раньше жил, — понизив голос, ответила Женька. — Старых денег. И он с какой-то стати за ними приезжал как раз после нашего к нему визита в кафе.
