Голова на серебряном блюде - Содзи Симада
– Флоранс! – раздался мужской голос так близко, что она вздрогнула от неожиданности. Испуганно вскрикнув, уже приготовилась бежать. От страха нервы были натянуты до предела. Однако даже этот вскрик прозвучал совсем тихо. Горло будто слиплось от вязкой слюны.
Приминая траву, к ней приближался мужской силуэт. Ее сотряс безотчетный страх. Изо всех сил хотелось бежать, но затекшие ноги уже не могли ступить ни шагу.
– Флоранс, это ведь ты?.. Слава богу, тебе удалось!
Голос был уверенным, бодрым и вместе с тем спокойным.
– Кто это? Ты, Руди?
– Конечно, я! Уже заждался тебя и начал опасаться худшего… Совсем не мог спать.
Флоранс все еще не могла пошевелиться. Ей казалось, будто их с Руди разлучили лет десять назад, и ей было сложно в подробностях вспомнить его облик.
Когда он обнял ее за плечи, девушка наконец вспомнила лицо человека, столь дорогого ее сердцу. Обнимая его, она слегка прослезилась.
– Сейчас не время, за нами выедет погоня из замка. Нужно бежать, уже вот-вот рассветет!
– Конечно, идем. Я познакомился с человеком, у которого забрали в замок дочку. Он заверил меня, что мы можем в любое время воспользоваться его лошадью. Бежать можешь?
– Нет, я уже не смогу сделать ни шага… – Голос Флоранс задрожал. Удивительно, что она вообще могла стоять на ногах. Тело стало покрываться липким потом.
– Хорошо, я понесу тебя.
Руди с легкостью взял ее на руки, отметив, что она стала легче.
Только когда он побрел через лес, Флоранс по-настоящему осознала, что спасена.
На опушке леса, куда они вышли, стояла хижина. У заднего входа располагалось стойло с лошадьми. Без стука открыв хлипкие ворота, Руди вывел лошадь и оседлал ее.
– Теперь твоя очередь, садись.
Лошадь медленно двинулась вперед. Флоранс наконец ощутила прохладный предрассветный ветерок. До сих пор все было как во сне, и она не обращала внимания, что воздух был таким прохладным. Вспотевшая девушка даже начала замерзать.
Как хорошо, что у них есть лошадь! Флоранс расчувствовалась. Теперь у них все должно получиться. Лошадь понеслась по лесной дороге, унося их из этого ужасного места.
Рассвет приближался. Погони не было видно – возможно, они все еще не обнаружили веревку на стене. В таком случае они, наверное, думали, что Флоранс скрывается где-то внутри замка.
Тут она заметила, что до сих пор не сняла перчатки. Что ж, пусть пока остаются на руках как оберег. Без них и веревки побега не вышло бы.
Их сильно трясло верхом на лошади. Хорошо, что в деревне Флоранс пару раз садилась в седло, иначе ее уже сбросило бы. Но Руди крепко держал ее. Она размышляла о девушках, которых увели обратно в темницу. Наверняка прут выпрямили и к темнице приставили несколько стражников…
Затем она вспомнила Виену с ее живыми блестящими глазами. Вспомнила последние слова, которые та сказала ей перед смертью: «Прощай, Флоранс!» Затем вспомнилось ее окровавленное тело, брошенное на белом полу. Она никак не могла смириться с мыслью, что ее память запечатлела напоследок ту самую жизнерадостную Виену именно такой…
Наконец рассвело. Они были уже совсем далеко, но, опасаясь погони, без передышки гнали лошадь. Наконец остановились на привал и перекусили в придорожной таверне. Здесь уже можно было не волноваться, что их нагонят.
Скромная домашняя снедь, которую им подали, показалась Флоранс настоящим лакомством, какого она уже давно не ела. Но из-за ужасов, пережитых за эти несколько дней, желудок у нее сжался, и съесть она смогла лишь пару кусочков. Оглядев свои руки при солнце, поняла, что совсем отощала.
Когда Флоранс начала понемногу рассказывать Руди об увиденном в Чахтицком замке, у того округлились глаза. Кое-что он слышал и сам, но рассказ из первых уст был в разы страшнее. Руди заявил, что им надо прямо сейчас пожаловаться венгерской королевской семье – если они не поторопятся, улики могут уничтожить. Закончив трапезу, молодые люди решили мчаться прямиком во дворец.
J
Под вечер Флоранс и Руди добрались до замка и попросили стражу выслушать их рассказ о бесчинствах, творящихся в Чахтицком замке. Тогда их провели в приемную и представили главе отряда стражников. Тот оказался человеком понимающим, пообещав рассказать эту вопиющую историю начальнику королевской стражи и попросить его как можно скорее передать эти сведения королю. В те дни недобрые слухи о происходящем в Чахтицком замке уже ходили по всей Венгрии.
Рассказ Флоранс очень скоро дошел до короля. Возможно, он узнал о безумствах Эржебет Батори еще раньше, однако венгерская правящая династия была связана с домом Батори брачными узами и наверняка предпочла бы замять это дело.
Выслушав доклад начальника стражи, король рассудил, что больше оставлять ситуацию без внимания нельзя: горожане могли узнать правду, да и репутация знати была под угрозой. Тогда он приказал провести расследование в Чахтицком замке двоюродному брату Эржебет – палатину[5] Венгрии, графу Дьёрдю Турзо.
Тот, будучи человеком рассудительным, изучил ситуацию тщательнейшим образом. Если народная молва и свидетельства Флоранс правдивы, то это стало бы крупнейшим историческим скандалом, способным потрясти основы королевской династии. И, напротив, бездоказательные обвинения, опровергнутые людьми из Чахтицкого замка, могли стать поводом к войне.
Однако в ходе расследования всплыло неожиданно большое количество улик. Приспешники Эржебет крайне неосторожно проворачивали свои злодейства. Жалобы от людей, чьи дочери отправились на службу в замок, но так и не вернулись, исчислялись десятками. Однако требовались железные доказательства, правдивость которых дом Батори уже не смог бы отрицать. Турзо решил сделать упор на поиск трупов, зарытых в лесу. Потребовалось немало времени, но наконец были обнаружены останки нескольких девушек. С одобрения короля Турзо с небольшим отрядом отправился в Чахтицкий замок.
Не только для него, но и для венгерской династии это было рискованным предприятием. Все следы в замке могли оказаться заметены, и тогда расследование закончилось бы изнуряющей тяжбой между двумя знатными родами и клеветой в адрес друг друга.
Однако когда они окружили замок и потребовали открыть ворота, никакого сопротивления не последовало. Это произошло ночью тридцатого декабря 1610 года, когда горы и поля вокруг покрывал легкий снежок.
Зайдя внутрь, Турзо поразился царящей в замке разрухе. Понятное дело, что ожидать цветов зимой не следовало, но за растительностью совершенно не ухаживали, и большая ее часть пожухла. Стены, окна, конюшня – все было брошено на произвол судьбы. Солдаты были какие-то вялые, и когда люди Турзо маршем прошли по заснеженному саду, никто из них даже не обратил внимания на вторжение. Караульные тоже сидели на камнях, не спеша вставать. Впервые Турзо видел настолько деморализованных солдат.
Часть своих людей он расставил во дворе и, взяв с собой десяток лучших солдат, спустился в пресловутое подземелье. Благодаря рассказу Флоранс, палатин знал, где именно в замке творятся злодеяния и как туда попасть.
Спешившись, люди Турзо зашли в замок через черный вход в запустевшей конюшне и направились под землю. Чем глубже они спускались, тем сильнее становился необыкновенный запах гниения. Как только они вошли в комнату с плиточным полом, наполненную ужасающим смрадом, то увидели страшную картину. На полу лежали тела двух юных девушек в крови. Подойдя ближе, они поняли, что на них не было одежды, но одна из них по-прежнему дышала. В подземелье еще чувствовались следы человеческого присутствия и едва уловимое тепло – значит, ужасающие пытки постигли их совсем недавно.
Посередине комнаты расположилась белая ванна с кровавыми подтеками на дне. В ноздри бил резкий запах свежей крови. В углу комнаты стояла гигантская кукла цвета ржавчины, а с потолка свисала огромная железная клетка.
