Кленовая стрела - Наталия Николаевна Антонова
Акимовы жили на четвёртом этаже в первом подъезде дома так называемой «хрущёвки». Лифт в доме отсутствовал. Но это обстоятельство не было для детектива проблемой. Скорее наоборот, Мирослава любила подниматься пешком по лестнице, считая, что, обозревая лестничные площадки, можно составить предварительное впечатление о людях, здесь проживающих.
Дверь Мирославе открыла миловидная женщина лет пятидесяти. Её прямые светлые волосы, ещё не тронутые сединой, были забраны в небольшой узел на затылке. Халат из серого штапеля, расписанного розовыми цветами, свободно облегал её плотную, но не тучную фигуру.
– Вы кто? – спросила женщина.
«Что за привычка у наших людей, – подумала Мирослава, – сначала настежь распахнуть дверь, а потом интересоваться, кто и зачем пожаловал к ним. А если это насильник или грабитель? Хотя бы в глазок посмотрела».
Занятая своими размышлениями Мирослава не сразу ответила хозяйке квартиры. Детектив уже догадалась, что это и есть мама Миши Эльвира Васильевна Акимова.
В глазах женщины между тем промелькнула догадка.
– Ах да, нам вчера звонили и сказали, что придёт детектив. Наверное, вы и есть она?
– Точно, – ответила Мирослава, – я детектив Мирослава Волгина. А вы мама Михаила Акимова?
– Да, – грустно кивнула женщина, – проходите, пожалуйста. – Она отступила в прихожую, пропуская детектива. – Я почему сразу-то не пригласила вас в квартиру, – пустилась она в объяснения, – думала, что вы сначала по домофону позвоните. А вы так пришли.
– Да, – ответила Мирослава, – я вошла вместе с двумя девушками, зашедшими в подъезд.
– Вот оно что, – обронила Акимова, – проходите, пожалуйста.
– Эльвира Васильевна, я бы хотела поговорить с вашим сыном.
– Понимаю, – тихо обронила женщина. – Вы всё ищете, кто убил эту Скрытник?
– Да, – ответила Мирослава.
– А мне так её нисколько не жаль! – вырвалось с ожесточением у Акимовой.
В голове Мирославы промелькнула мысль: «Пожалуй, стоит сначала поговорить с матерью Михаила».
– Эльвира Васильевна, – обратилась она к Акимовой, – у вас водички не найдётся? Что-то пить очень захотелось.
– Как не найтись, – ответила женщина, – идёмте на кухню. Я вас чаем напою.
– С удовольствием, – ответила детектив.
Вскоре женщины оказались в небольшой, скупо обставленной мебелью, но опрятной кухне.
Одна из шторок в трогательный горошек была отодвинута в сторону, что давало возможность видеть, что по ту сторону окна по сетке перебирает лапками синичка. Время от времени птичка замирала на месте, и бусинка её глаза косила в сторону стекла.
Заметив, что Мирослава наблюдает за птицей, женщина пояснила:
– Мы с Мишей каждую зиму кормушку за окном вывешиваем, вот она и прилетела напомнить, чтобы мы готовились к приему пернатых гостей в зимней столовой.
– Мы тоже каждый год кормушки в саду развешиваем, – решила поддержать разговор Мирослава.
– А вы, значит, в частном доме живёте? – оживилась Акимова.
– Можно сказать и так, – ответила Мирослава.
За разговором женщина не забыла и чайник на плиту поставить, и достать из шкафчика сушки, посыпанные маком, варенье в старомодной вазочке, сахарницу на ножке, расширяющейся книзу, тарелку со сладкими пирожками.
Когда чайник вскипел, женщина ополоснула заварочный чайник кипятком, вылила его, насыпала заварку и заварила чай.
Вскоре женщины пили крепкий напиток, время от времени по очереди приглядываясь друг к другу.
Наконец Мирослава решила, что пора начать непростой разговор. Разве не за этим она сюда пришла?
– Эльвира Васильевна, – попросила детектив, – расскажите мне, пожалуйста, как всё произошло.
Акимова тяжело вздохнула.
– Я понимаю, что вам нелегко рассказывать об этом, но всё-таки будет лучше, если расскажете вы, и мне не придётся донимать своими вопросами вашего сына.
– Да, – согласилась женщина, – будет лучше, если я расскажу сама.
Мирослава не торопила её, давая собраться с силами и с мыслями.
– Мой Миша очень хороший мальчик, – наконец тихо заговорила Эльвира Васильевна. – Порядочный, тихий, спокойный. Я воспитывала его одна, без мужа, – словно оправдываясь, произнесла она и посмотрела на Мирославу.
Детектив сочувственно кивнула, давая понять, что внимательно слушает.
Акимова несколько приободрилась и продолжила:
– Учился Миша хорошо. Но когда он поступил на бюджетное отделение в вуз, я была на седьмом небе от счастья и всё никак не могла поверить, что это чудо случилось на самом деле.
«Почему же чудо?» – хотела спросить Мирослава, но, поставив себя на место этой явно не избалованной жизнью женщины, промолчала. Наверное, Акимова считала за чудо любой лучик света, промелькнувший в её жизни. Мирославе стало искренне жаль женщину.
Акимова между тем продолжала:
– Миша окончил институт, устроился на работу и тут на вечеринке у своего школьного друга познакомился с девушкой. Звали её Лариса.
«Почему звали? – подумала Мирослава. – Акимова говорит о девушке своего сына как об умершей. Конечно, она бывшая девушка, но всё ж таки живая».
Однако перебивать говорившую она не стала.
– Сначала, – продолжила свой рассказ Эльвира Васильевна, – я даже обрадовалась, что у Миши появилась девушка. Он у меня, как говорят теперь, интроверт, – грустно улыбнулась Акимова. – Мне только не нравилось, что Лариса моложе Миши.
– Не вижу в этом ничего плохого, – осторожно заметила Мирослава.
– Было бы лучше, если бы Миша познакомился с более взрослой девушкой. И ещё Лариса показалась мне легкомысленной, – призналась женщина. – Потом к тому же выяснилось, что она лентяйка!
– В смысле? – спросила Мирослава.
– Она вся оказалась в хвостах!
– О! – вырвалось у детектива.
– Её даже хотели отчислить из института. Сама Лариса во всём винила свою преподавательницу Зиновию Скрытник. Говорила Мише, что она постоянно к ней цепляется. Потом начала плакаться ему, что если её отчислят из института, то она руки на себя наложит. Миша страшно перепугался! – Женщина прижала обе ладони к лицу.
– Он вам всё это рассказывал? – не выдержав, спросила Мирослава.
– Куда там! – горестно махнула рукой Акимова. – Если бы он мне рассказал, разве бы я допустила это?! Миша рассказал мне это, когда лежал весь переломанный в больнице. Слушайте дальше. Эта Лариса говорит ему, что Скрытник может избавить от хвостов, если ей хорошо заплатить. И назвала сумму. Но откуда у нас такие деньги? Миша совсем было приуныл. А эта Лариса и говорит, что если бы она была не девчонкой, а парнем, то вопрос бы легко решила. Миша ещё пошутил, спросив её: подралась бы с ней? А она ответила: переспала! У Миши глаза на лоб! Как то есть переспала? А Лариса и говорит, что все студенты мужского пола так поступают, если не могут наскрести денег на взятку. Миша решил с этой Скрытник поговорить. А та ему прямым текстом, – или постель, или Лариске твоей, говорит, на улице тротуары подметать. Потом подмигнула и добавила: «Впрочем, ещё один вариант имеется». Миша спросил: «Какой?» Скрытник засмеялась и ответила: «Твою Ларису давно вакантное место на панели дожидается».
– И что же, ваш сын сразу согласился закрыть хвосты Ларисы своим телом?
– Нет, – покачала головой женщина, – тогда они ни до чего не договорились. Но через несколько дней Миша всё-таки согласился.
– Откуда Лариса узнала, что произошло между вашим сыном и Скрытник?
– Мой сын Зиновии пришёлся по вкусу, и она стала и дальше его домогаться. А Миша на попятную пошёл. Тогда Скрытник разозлилась и всё выложила Ларисе. А та дала Мише отставку. Ещё и обозвала его, мол, ты как тот енот-потаскун!
– Полоскун, – машинально поправила детектив.
– Но Лариса сказала именно то слово, что я вам назвала. Миша любил её сильно и так расстроился, что решил руки на себя наложить. Пришёл домой, открыл окно и прыгнул. Но вот, видите, – Эльвира Васильевна кивнула куда-то в сторону, – бог миловал, оставил жить. Да только переломался весь мой Миша. Еле ходит с палочкой. Дай бог долгую и счастливую жизнь его начальнику, не оставил нас в беде. Перевёл Мишу на удалёнку. Дома он теперь работает, – пояснила Акимова. – Денег, конечно, получает меньше, но на жизнь нам хватает. Да и я работаю.
– Кем? – спросила Мирослава.
– Раньше я контролёром на заводе работала, теперь
