Когда я вернусь - Татьяна Викторовна Полякова

– Так а что его искать? Записывай, – отец достал телефон и продиктовал мне его номер. – Мы ведь в прекрасных отношениях расстались.

– Я даже не сомневаюсь! – с моим отцом вряд ли могло быть по-другому.

– Валера, – обратился отец к Забелину, – я тут вышел на еще одну клинику в Германии, предлагаю отправить твои снимки и заключения. Судя по всему, у них было несколько весьма успешных операций по твоему случаю!

– Леонид Сергеевич, – попытался деликатно прервать отца бывший, но получилось скорее укоризненно.

– Подожди, знаю, что мнение немецкой стороны нам уже известно, но это совсем другая контора. Альтернативный взгляд, просто консультация, никаких обязательств.

– Сколько у нас уже было этих взглядов – очередное выколачивание денег на дублирующих обследованиях и пустых консультациях.

– Люди мы не бедные, Валера, я бы попробовал, – настаивал отец.

Маринка, почувствовав неловкость ситуации и накаляющуюся атмосферу, резко поднялась из-за стола.

– Полина, поможешь мне с чаем? – спросила она, и я с готовностью поднялась. Мы прихватили кое-что из грязной посуды и направились в кухню.

– Что там отец придумал? – спросила я, когда подруга закрыла за нами дверь.

– Все как обычно, – вздохнула Маринка, – пытается всеми правдами и неправдами вылечить Забелина во имя твоего спасения.

– Понятно. Попробую уговорить его на консультацию, чем черт не шутит!

– Меня гораздо больше волнует, начала ли ты искать сиделку. Только не говори, что нет! Хотя, – в досаде продолжила она, – меня в мои тридцать уже ничем не удивишь!

– Тебе же тридцать четыре! – резонно заметила я.

– Как? Серьезно? – с недоумением посмотрела на меня Марина.

– Вполне.

– Могла бы и промолчать, – ответила она и в шутку замахнулась на меня кухонным полотенцем. – Завязывай ты с этим делом, подруга! Чем дальше заплываешь, тем сложнее выгрести. Ты же все понимаешь, девушка умная.

– Видимо, недостаточно.

– Марича на тебя не хватает! – печально изрекла Маринка и тяжело опустилась на стул рядом со мной.

– Скажи, – с опаской начала я, – ты ведь скажешь мне, если будут какие-то новости? Любые новости! Даже самые страшные?

– Да откуда им у меня взяться? – обреченно произнесла та.

– Уже седьмой месяц пошел.

– Знаю… – задумчиво протянула подруга.

– Где он? – Мой вопрос не предполагал ответа. Маринка молча поднялась и начала заваривать чай. Я также беззвучно встала и стала доставать чашки и блюдца. В этой тяжелой тишине, когда казалось, будто даже воздух пропитался влагой наших невыплаканных общих слез, нас и застал отец.

– Что-то случилось?

– Случился чай, – ответила подруга весело и подмигнула отцу.

В гостиной мы пили чай с пирожными, болтали на разные темы. Забелин с отцом сыграли пару дежурных шахматных партий. Потом мы засобирались домой, отец вышел проводить нас и помочь с коляской. Когда Забелин был уже в машине, папа крепко обнял меня и тихо сказал:

– Я люблю тебя, дочка!

– И я тебя, папа, – ответила я и поспешила сесть за руль, пока слезы не брызнули из глаз.

Утром, когда я вышла из душа, Забелин с кем-то прощался по телефону. Выглядел озабоченным:

– Вчера у Кристины были менты, об Игоре новостей нет. Никаких билетов никуда он не брал, ориентировки также ничего не дали. Все, кого они успели опросить, понятия не имеют, где он может быть. Ни с кем своими планами он не делился. Крис в панике.

– Уверена, мы уже скоро вернем его в семью, жаль только, что нашими догадками сейчас ее вряд ли удастся успокоить.

– И то верно. Я сказал, что мне срочно нужны кое-какие бумаги, которые могут быть у него в кабинете. Она сейчас уезжает к родителям, они приехали за ней, но не имеет ничего против, если мы наведаемся в гости в ее отсутствие.

– Отлично, но сомневаюсь, что Игорь мог оставить нам какие-то зацепки. Конечно, он удалил записи с камер и может думать, что сейф мы еще какое-то время не станем проверять. С другой стороны, даже если так, должен был допускать, что если несколько дней он не появляется ни на работе, ни дома, ты начнешь его искать, придешь к Кристине и можешь проявить закономерное в этой ситуации любопытство. Как, впрочем, и сотрудники правопорядка.

– Она сказала, они не особенно интересовались кабинетом. Посмотрели поисковые запросы, там не было ничего необычного, и переключились на личные вещи.

– Что с ними?

– Все на месте, наличность и драгоценности в домашнем сейфе не тронуты.

– А лишних денег не появилось?

– А они бывают лишними? – усмехнулся Забелин. – Я понял, к чему ты, нет, менты попросили Кристину пересчитать – сумма ровно та, которую она и рассчитывала там увидеть.

– Что еще?

– Зубная щетка и бритва – в ванной на зарядке. Из дома вышел в спортивной одежде, теплой куртке с капюшоном, зимних высоких ботинках. Вещей, похоже, с собой не брал.

– Неудивительно, наверняка давно обзавелся одеждой, и тем более зубной щеткой, в квартире у Мишель.

– В общем, попробовать стоит. Запасной ключ есть у Милы.

– Той, что осквернила лестницу госучреждения? – вспомнила я захватывающую историю болезни Кристининой подруги.

– Уверен, клиника была частной.

После завтрака, пока мы собирались к Кондратьевым, я попробовала связаться с Серегой. Он не ответил, тогда я отправила ему сообщение с просьбой перезвонить, очень надеясь, что он найдет время для бывшей одноклассницы.

Наконец мы отправились к Миле за ключами. Оказалось, что жила она через дом от Кондратьевых. Когда мы подъехали, она уже ждала нас на улице, прогуливаясь с маленькой чихуахуа в смешном салатовом комбинезоне. Мы остановились рядом, я вышла из машины.

– Занесете перед отъездом, пятая квартира, консьержа я предупрежу, – попросила Мила, протягивая ключи.

– Конечно, спасибо! Как она? – не могла не спросить я.

– Ужасно! Я боюсь, как бы с ребенком чего не случилось. Предчувствие дурное. Уговорила ее вчера УЗИ сделать, у меня есть очень хороший врач в частной клинике, – начала развивать тему Мила, а мне показалось, что я расслышала смешок Забелина