Пол Бенджамин - Пропущенный мяч

— Иду!

Часы показывали без десяти восемь. Значит, я спал меньше пяти часов. Через полгода я добрался до двери. Еще неделю я открывал замок и два часа тянул за ручку. Наконец ранний посетитель предстал передо мной. Это был Гримз.

— Святой Иисус, — сказал он. — Ваше лицо похоже на карту рельефа Скалистых гор.

— Да, и мне еще повезло. Я бы мог попасть в долину Смерти.

Я впустил его в комнату. В этот раз он воздержался от остроумных замечаний по поводу обстановки. Мы опустили прелюдию и приступили прямо к сути.

— Я не смогу связать двух слов, пока не волью в себя чашку кофе, лейтенант, — объяснил я. — Присоединяйтесь ко мне, если хотите.

Я прошел в кухню, открыл кран и засунул голову под струю холодной воды. Постояв так три-четыре минуты, я вытерся полотенцем и занялся приготовлением кофе.

Грим заявил:

— Поскольку я завтракал два часа назад, чашка кофе мне не помешает. Вы, частные детективы, умеете жить красиво. Просыпаетесь, когда хотите и, если у вас нет настроения, можете весь день валяться в постели с детективным романом в руках, жуя шоколад.

— Шоколад у меня кончился, но если хотите взять у меня книжку, не стесняйтесь. Советую начать с «Красного и черного». Стендаль поможет вам отвлечься от работы.

— А как насчет «Голубого и черного»? Мне всегда хотелось прочесть вашу автобиографию. Может, я узнаю одну из ваших маленьких тайн. Например, кто преподал вам первый урок бокса? Или почему вы исчезаете в штате Нью-Джерси, в то время как вы должны вести расследование в Нью-Йорке?

Когда кофе вскипел, я поставил на поднос термос, две чашки, ложки, бумажные салфетки, сахарницу, полпакета молока и отнес все это в гостиную. Кто посмеет сказать, что я плохая домохозяйка?

Гримз похвалил кофе, что польстило мне. Он определенно начинал мне нравиться.

— Я должен поблагодарить вас за то, что вы освободили меня вчера, — сказал я, зажигая сигарету. — Мне кажется, это было так давно, что я почти забыл об этом.

— Я чуть не сказал Горински, что не знаю вас. Но вовремя вспомнил, что Ирвингвилль не слишком гостеприимное место, и решил, что вам, наверное, нужна помощь.

— На это я и надеялся. Мне некого было больше позвать.

Гримз допил кофе и поставил чашку на стол.

— Я рад, что оказал вам небольшую услугу, Клейн, честное слово. Но за это вы должны мне объяснить, что вы там вытворяли.

— Я проверял одну версию, связанную с убийством Джорджа Чепмэна. Я все еще не знаю, кто истинный виновник, но уверен, что напал на верный след.

И я рассказал ему правду о катастрофе, происшедшей пять лет назад, рассказал, что Виктор Контини был замешан в этом деле и что Бруно Пиньято работал на него. Рассказал о поездках в Нью-Джерси, о том, как я нашел Пиньято мертвым в его доме, обрисовал в общих чертах мое общение с капитаном Горински. Закончил я описанием своих ночных злоключений. Гримз налил себе вторую чашку кофе.

— Если бы вы рассказали мне обо всем вчера, — сказал он, — вы избежали бы многих неприятностей.

— Я не думал, что события начнут разворачиваться с такой скоростью. Я хотел найти что-то более конкретное, прежде чем говорить с вами.

— Не вам решать, что конкретно, а что нет, Клейн. Когда вы нападаете на след в подобном деле, это касается полиции, понятно? Вы не имеете права рыскать повсюду ради собственного удовольствия. Возможно, Пиньято был бы сейчас жив, если бы вы не поступили так необдуманно.

— Это всего лишь слова, лейтенант, и вы это превосходно знаете. Вчера вас не интересовали мои рассказы. Вы говорили о письме так, будто я его выдумал.

— Письма не существует, пока я его не увидел. Это не доказательство, не след, вообще ничто. — Гримз встал и начал ходить из угла в угол. — Ваша ошибка в том, что вы слишком усложняете дело. Вы считаете, что оно составная часть какого-то гигантского заговора столетней давности. Вы тратите время, занимаясь событиями прошлого, хотя вместо этого вы должны напрячь свои мозги, чтобы поразмышлять о событиях вчерашних. Вчера, если вы помните, убили Чепмэна, а сегодня мы занимаемся расследованием его убийства.

— Я верю, что Виктор Контини приложил руку ко вчерашнему происшествию. В письме, которое он послал Чепмэну, содержится прозрачный намек на ту аварию. Если я раскрою, что же произошло тогда на самом деле, это прольет свет на настоящее. Я говорю не о простом совпадении, а о явной связи. И не верю, что вы такой идиот, что ничего этого не видите.

Гримз раздраженно хлопнул себя по бокам. Разговор шел уже не просто о Чепмэне, а об основных принципах, и он хотел непременно убедить меня в своей правоте.

— Послушайте, — сказал он, — я не говорю, что Контини никак не связан с катастрофой. Я сегодня же займусь им. Но вы лучше меня знаете, что практически невозможно получить доказательства виновности этого типа. За двадцать пять лет ему не смогли пришить ничего серьезнее превышения скорости. — Гримз поднял руки, призывая меня молчать и не перебивать его. Он не хотел, чтобы я мешал ему разворачивать свою аргументацию. — Хорошо. Допустим, вы откроете, что Контини подстроил несчастный случай с Чепмэном пять лет назад. Что это нам дает? Одни догадки, предположения. Вам кажется, что вы продвигаетесь вперед, а на деле пятитесь задом. Прежде чем доставать свой телескоп, посмотрите, что творится у вас под носом. Не надо быть гением, чтобы раскрыть преступление, надо просто много работать.

— Разница между нами в том, — сказал я, — что я хочу выяснить, почему Чепмэн был убит, а вас интересует — каким образом. Мне нужна истина, а вы ищете виновного, козла отпущения.

— Мне платят за это, — отрезал Гримз. — В этом заключается обязанность полицейского.

— Значит, у нас разные обязанности.

— Точно. И вы не получаете жалованья.

— А за что вам платят в настоящее время, лейтенант?

— Я думал, вы не станете задавать таких вопросов. — Гримз сделал паузу, вернулся на место и сел. Он улыбнулся. — Для этого я и пришел к вам. Я хотел поговорить о предстоящем аресте.

— Насколько я понимаю, вы имеете в виду Джудит Чепмэн?

— Да. Потому что именно она совершила убийство. Эта женщина виновна.

Мне не нравилось такое решение. Оно было слишком легким и бессмысленным. Вчера в девять часов утра я разговаривал с Джудит по телефону. После нашей шутливой перепалки она вдруг стала очень серьезной и сказала, что беспокоится о своем муже. Тревога в ее голосе была неподдельной, искренней. Так не может говорить человек, замышляющий злодейство.

— Не знаю, какими фактами вы располагаете, — сказал я, — но уверяю вас, что она этого не делала.

— Чепуха, — отмахнулся Гримз, — вам нужны факты? Пожалуйста! Первое — она признает, что завтракала вместе с мужем. Второе — отпечатки ее пальцев были найдены на обеих — обеих! — чашках. Третье — мы нашли пузырек с ядом в кухонном шкафу, он был куплен в понедельник в аптеке самой миссис Чепмэн. Четвертое — у нее была любовная связь с профессором из Колумбийского университета Уильямом Бриллем. Она требовала у Чепмэна развода, а тот отказывал ей в этом. Мне продолжать?

— Где находится миссис Чепмэн в настоящий момент? — спросил я.

— У себя.

— Брайан Контини в курсе дела?

— Но он не будет вести ее защиту. Он не может выступать как адвокат в уголовном деле, и им понадобится очень сильный защитник. Говорят, он собирается нанять Бэрльсона, а он настоящий зубр в уголовных делах.

Я предпринял последнюю попытку:

— А вам не кажется странным, что адвокатом Чепмэна является сын человека, который организовал ему автомобильную катастрофу?

Гримзу надоело препирательство, он начал злиться.

— Так не пойдет, Клейн. Вы не можете возлагать на человека ответственность за того, кто подписал его свидетельство о рождении. Брайан Контини нормальный парень, просто он, к несчастью, не мог выбирать себе отца. Конечно, такие хитрецы, как мы с вами, не рождаются, не предъявив сначала список требований к родителям. Но большинство людей вынуждены довольствоваться тем, что есть. — Он сделал нетерпеливый жест: — Оставьте это. Дело ясно как день, и оно закончено.

— Это-то меня и беспокоит. Все слишком легко и просто. Расследование закончилось, не начавшись. Слишком много улик. Это больше похоже на инсценировку, чем на обычное преступление. Джудит Чепмэн могла оставить за собой все перечисленные вами улики, только находясь в состоянии глубокого транса.

— Кто знает? Может, она хотела, чтобы ее поймали. Такое часто бывает.

— Слишком просто, — повторил я.

— Иногда жизнь бывает проста, — произнес Гримз, вставая. — Это потому, что большинство преступлений очень сложны, и, соответственно, когда появляется более простой случай, это вызывает подозрения. — Он направился к двери. — Теперь мне пора уходить, Клейн. Я думал вам будет приятно, если я приду и расскажу обо всем, что произошло за время вашего отсутствия.