Джеффери Фарнол - Седина в бороду
- Джон! - Девушка блаженно улыбнулась. - Я видела сон.
- И что же это был за сон, дитя мое?
Она привстала, поправила одежду и привела в порядок взъерошенные волосы. Вид у нее был немного смущенный.
- Я что, так и заснула на твоих коленях, Джон, а ты всю ночь сторожил мой сон? Твои бедные ноги, наверное, совсем затекли. Как это неразумно и бессовестно с моей стороны! Ты так бледен, Джон. Но теперь твоя очередь спать, а я буду сторожить твой покой, только давай сначала уйдем из этого ужасного места. Давай выйдем на солнышко.
- Сначала расскажи мне о своем сне, - он с наслаждением вытянул затекшие ноги.
- Это был обычный глупый сон, - она покачала головой. - Пожалуйста, уйдем отсюда.
Сэр Мармадьюк надел пальто, закинул за спину свой мешок и открыл дверь. Он обежал все вокруг внимательным взглядом, но всюду сияла свежестью промытая листва, солнечные лучи играли на траве. Следов Тома нигде не было видно.
- О, Джон, - девушка весело огляделась. - "Утро радость несет!" Взгляни, как красиво! - Она раскинула руки, словно желая обнять это чудесное утро. - Бог очень добр, и он всегда приходит на помощь. Улыбнись же, Джон!
Сэр Мармадьюк повиновался. Ева-Энн подхватила его под руку вывела из полумрака сарая под лучистое сияние нового дня.
Глава XIV,
которая знакомит читателя с Горацием, ослом воистину замечательным
Сэр Мармадьюк, еще не до конца проснувшись, приподнялся и огляделся. Он находился в неглубокой канаве, заросшей травой и полевыми цветами; откуда-то сверху доносился аромат жимолости. Отовсюду слышался птичий щебет, из поднебесья лилась жизнерадостная песнь жаворонка, а где-то совсем рядом журчал ручей. Летний воздух был наполнен веселой суматохой, но сэр Мармадьюк словно не замечал ничего вокруг. Он с беспокойством озирался, пока наконец не заметил приколотого к рукаву пальто клочка бумаги. Записка, написанная крупными округлыми буквами, гласила:
Милый друг Джон,
я отправилась на поиски обеда. Жди и не беспокойся о
любящей тебя Еве.
P.S. Не потеряй булавку, она еще пригодится.
Сэр Мармадьюк успокоенно откинулся на мягкую траву; только сейчас он услышал и радостную песнь жаворонка, и веселое журчание ручья, ощутил аромат цветов. Он был счастлив лишь от одной мысли, что жив.
- Гораций! - раздался совсем рядом хриплый голос. - Подумай о своей мерзкой шкуре, дьявольское отродье! Еще раз так сделаешь, и уж я тебя взгрею. Ух, как я ненавижу тебя, глупая скотина. За пять бы шиллингов тебя продал, только где найти дурака, который захочет расстаться даже с такими деньгами ради вислоухого отродья Сатаны. Ну-ка убери свою мерзкую морду от котла, или я отрежу твои дурацкие уши! И оставь в покое башмаки, они вовсе несъедобны! И не лезь копытом в сковородку, бесстыжая тварь!
Сэр Мармадьюк высунул голову из канавы и посмотрел в сторону, откуда доносилось сварливое ворчание. За кустами стояла небольшая палатка, перед ней восседал на табурете толстый человек. Он плел корзину, непрерывно отвлекаясь от своего занятия, дабы излить очередную порцию брани и упреков на небольшого и крайне грязного осла, мирно пощипывавшего траву.
- Гораций! - человек погрозил ослу кулаком. - Гораций, ты слышишь меня, гнусная скотина? Я ненавижу тебя всего, от твоего тупого носа до кончика твоего грязного хвоста, от копыт до холки! Так бы и утопил тебя в кипящем эле, будь мне это по карману.
Тут осел поднял свою лохматую голову и, не прекращая жевать, тряхнул сначала одним ухом, затем другим.
- Ну это уж наглость! - проворчал человек. - Сейчас я хорошенько пну тебя в брюхо, вот что я сделаю!
Осел стукнул копытом и заревел.
- Ладно, Гораций, ты у меня дождешься! Я знаю одного парня, который даст за тебя два фунта и десять шиллингов, но уж с ним-то ты не подурачишься. Этот парень тебе спуску не даст, наглая ты скотина, он тебе все внутренности отобьет, он-то тебя заставит работать, это так же верно, как то, что меня зовут Сэмюэль Спэнг!
Осел тряхнул головой, повернулся к своему хозяину задом, взбрыкнул копытами, и ошарашенный мистер Спэнг очутился на земле.
- Ну ты мне заплатишь, - заорал он в ярости, - я сейчас отобью все твои поганые кишки!
- Не делайте этого, мистер Спэнг.
Человечек резко обернулся. При виде сэра Мармадьюка, величественно возвышающегося над кустами жимолости, его и без того круглые глаза округлились еще больше.
- Не делать? - изумленно переспросил он. - Что не делать?
- Не бейте своего осла.
- Почему это? Разве он не заслуживает хорошей трепки за свой дьявольский нрав?
- Я всегда полагал, что ослы - самый терпеливые животные...
- Терпеливые? Взгляните на Горация! В прошлое воскресенье он насквозь прокусил мне брюки. Что вы на это скажете?
- Удивительно!
- Вот именно! - кивнул мистер Спэнг с самым мрачным видом. - А кусается-то он пребольно! Но наглая скотина этим не удовлетворилась, в тот же самый день он съел мой картуз.
- Съел картуз? - серьезно переспросил сэр Мармадьюк.
- Ну да, мой любимый картуз! Разве это не мстительное существо?
- И все же не бейте его.
- Да почему? Разве он не моя собственность?
- Да, до тех пор, пока его кто-нибудь не купил у вас, - глаза джентльмена пристально изучали животное.
- Да кто его купит? - горестно откликнулся человечек. - Кто купит этого четвероногого мерзавца, скажите на милость?
- Я.
- Вы?!
- Даю вам за него два фунта и десять шиллингов.
- Ну да, как же! - насмешливо воскликнул мистер Спэнг. - Идите своей дорогой, приятель!
- Вот ваши деньги. - Сэр Мармадьюк достал кошелек.
Человечек задумчиво взглянул на монеты.
- Сколько?
- Я даю вам ту цену, которую вы сами и назначили, - два фунта и десять шиллингов.
Мистер Спэнг энергично затряс головой.
- Даже и не мечтайте! Два фунта и десять шиллингов! Я вот что вам скажу - я и за пять золотых гиней не продам своего Горация! Ведь это само воплощение осла! Все в нем на месте, никаких недостатков, если, конечно, не считать излишней наглости, черт бы его побрал! В этом грешном мире есть много ослов, но Гораций только один, и пяти фунтов не хватит, чтобы купить его!
- Десять!
- Боже! - выдохнул мистер Спэнг, рухнув на табурет. - Десять фунтов за Горация!
- Гиней! - Сэр Мармадьюк зазвенел монетами. - Десять гиней за Горация, палатку, вьючное седло и все остальное снаряжение.
- Бог мой! - вырвалось у владельца осла. - Вот это щедрость, разрази меня гром, коли это не так!
Сэр Мармадьюк спустился по склону и, отсчитав деньги в подставленную руку, повернулся к своему приобретению, а мистер Спэнг принялся перечислять.
- Один осел, один шатер, один чайник, две кружки - одна оловянная, другая треснутая, одно вьючное седло, вилка, ложка, почесыватель.
- А это что? - изумился сэр Мармадьюк, когда мистер Спэнг показал ему крепкую палку с длинным железным наконечником.
- Кого вы думаете, уважает в этом грешном мире Гораций? Короля? Нет. Папу Римского? Нет. Гораций ценит и уважает лишь вот это! - Спэнг потряс палкой. - Почесыватель! Глядите, - размахивая палкой, он направился к ослу, но хитрое животное, выплюнув какой-то цветастую тряпку, отступило на всю длину привязанной к колу веревки.
- А что это он ест? - осведомился сэр Мармадьюк.
- Ах ты негодник! - воскликнул мистер Спэнг и подобрал порядком изжеванный шейный платок, - ведь я же купил его совсем недавно! - Он повернулся к ослу с явным намерением дать ему хорошего пинка, но тут вмешался сэр Мармадьюк.
- Эй, постойте, не трогайте моего осла!
- Не трогать?! Да вы только взгляните, что он сделал с моим лучшим платком.
- Во сколько он вам обошелся?
- Я купил этот платок на прошлой неделе на ярмарке в Петворте за шесть пенсов.
- Я даю вам шиллинг.
- Шиллинг! Целый боб!? - Спэнг захлопал глазами, - Боже!
- Осел должен хорошо питаться, - без тени улыбки заявил сэр Мармадьюк, - а поскольку он теперь является моей собственностью, то я должен позаботиться о фураже для него. Так что берите шиллинг и верните ему платок.
- Разрази меня гром! - воскликнул Спэнг, кладя шиллинг в карман. Никогда не слышал, чтоб ослов кормили платками, но если вы так хотите, - он швырнул платок ослу.
Животное с крайне высокомерным видом обнюхало подношение, затем нехотя принялось жевать, прикрыв глаза и прядая ушами.
- Похоже, ему нравится, - сказал сэр Мармадьюк задумчиво.
- Ах, ах, ах! - проворчал Спэнг, - жаль, что у нас нет утюга, придется ему довольствоваться измятым платком.
- А овес у вас к нему не прилагается? - спросил сэр Мармадьюк, продолжая с огромным интересом наблюдать за своим четвероногим приобретением.
- Овес? - воскликнул мистер Спэнг, в изумлении распахнув круглые глаза. - Если вы попробуете дать ему овса, он полезет на дерево подобно вспугнутой белке.
- А сено?
- Сено? - Спэнг покачал головой. - Сено для Горация, что для меня шампанское с устрицами. Нет, приятель, он питается травой, иногда ему перепадет куст чертополоха, а вообще он ест все, что сумеет стащить. Взгляните на мой картуз! - И он стянул свой головной убор весьма потрепанного вида и удрученно покачал головой. - А ведь он был как новенький, пока это отродье не попыталось съесть его! - горестно вздохнул он, - мне он стоил семь шиллингов и...
