Элмор Леонард - Ла Брава
— Капитан «Барбары Роуз» вовсе так не думал, — возразил Кундо. — У него на борту оказалось двадцать человек, без провианта, впереди — сто с лишним миль пути, а если и доплывет, в перспективе всего пять штук.
— Интересно, была бы у меня морская болезнь? Думаю, нет, но точно не знаю. Не поверишь, я никогда не плавал ни на чем больше каноэ.
— Ты слушаешь, о чем я тебе рассказываю? Капитану, этому крутому чуваку, эта история пришлась не по нутру. Он знай себе ныл и ворчал.
— А еще я плавал на плоскодонках по Стейнхачи. Но они размером с каноэ.
— Слушай, капитан ворчит, приговаривает: «Меня посадят в тюрьму. Меня оштрафуют. Я могу потерять свое дело, свою чудную шхуну за шестьдесят тысяч баксов, а все из-за вас. Зачем я сюда приехал? Вы только посмотрите на море, вон какие валы идут». Ворчал и ворчал.
— Но он все-таки перевез вас в Ки-Уэст, не так ли? Он свое дело сделал?
— Пришлось запереть его в трюме, пока мы дожидались разрешения отплыть.
— Вы его заперли?
— А когда пришло время отправляться, он сказал: бунт на корабле, он не поплывет, вызовет по рации береговую охрану и свалит с корабля. Тем не менее мы отплыли.
— Он передумал?
— Ага, когда ему нож к почкам приставили. Мы отплыли из Мариэля, а он все ворчал, все жаловался. Никак не мог заткнуться. Он ворчал, пока нам не надоело, — подвел к развязке Кундо Рей. — Сбросили его в море, доплыли на его шхуне до берега, неподалеку от Хоумстеда, и сели на мель. Нам пришлось идти метров сто по воде, чтобы выбраться на сушу, — невелика беда.
— Ну, проныра, ты и впрямь меня зацепил, — признался Ноблес.
Кундо спокойно таращился на него своим равнодушно-сонным взглядом.
— Как по-твоему, за что я угодил в «Камбинадо дель Эсте»?
— Ты сказал, что украл у русского чемодан.
Кундо удалось наконец завладеть вниманием собеседника. Ноблес проглотил наживку и прочно сидел на крючке, ожидая продолжения.
— Верно, я унес чемодан из его комнаты.
— И русский успел хорошенько разглядеть тебя, да?
— Разумеется. Иначе с какой стати я бы его пришил?
Щегольски одетый недомерок кубинец все так же спокойно смотрел на него, женственно поигрывая своей серьгой и поводя носиком, точно красотка на выданье.
Ноблес не сразу смог переварить сказанное. Погоди-ка, хотелось крикнуть ему, что за чертовщина! Но тут его осенило.
— Стало быть, тебе и тут не требуется лицензия, чтобы пристрелить человека? А теперь послушай, какая идея у меня. Мы с тобой перехватим малость по-быстрому, покуда готовимся к большому делу, идет?
Глава 12
Когда Фрэнни подошла к веранде, волоча за собой сумку с продуктами, Ла Брава, улыбаясь, придержал для нее дверь.
— Что вы тут делаете? — поинтересовалась она. — Просто так торчите?
— Запираю заведение.
— Так рано?
Было начало восьмого. Ла Брава закрыл стеклянные двери, соединив их ручки висячим замком. Фрэнни, войдя внутрь, задержалась, оглядывая опустевший вестибюль. Последний луч солнца догорал на кафельном полу, который напоминал Ла Браве пол в правительственных зданиях. Он включил резную стеклянную люстру, но на Фрэнни светильник не произвел особого впечатления.
— Этого недостаточно. Гостинице недостает кое-чего другого.
— Цвета? Картин?
Фрэнни подождала, пока он зажжет еще несколько ламп и подойдет к ней.
— Ей не хватает тел, молодых, теплых. Я вовсе не против старушек…
— Боже благослови их, — вставил Ла Брава.
— Знаете, я надеюсь дожить до того времени, когда сама стану старушкой, — сказала Фрэнни. — Но здесь должна кипеть жизнь, а тут только вы, я да кинозвезда, а этого маловато. Джо, там, за стойкой портье, лежит коробка с моим именем. Достаньте ее мне, ладно? У меня руки заняты. — Ожидая, пока Ла Брава исполнит ее просьбу, она весело приговаривала:— Посмотрим-посмотрим, — однако, увидев посылку, сникла:— Черт, так я и думала, очередной набор биоэнергетического крема для груди. Втирать, осторожно массируя грудь круговыми движениями, для придания тонуса и упругости. — Войдя в лифт, она продолжила: — Как вы думаете, много упругости это снадобье придаст здешним ископаемым? Оно содержит коллаген и экстракт розовых лепестков, но, боюсь, телам давно минувших дней это не поможет. Они свое прожили, верно? — И дальше, по пути к номеру 204:— Я могла бы предложить пару баночек вашей кинозвезде… Что же вы приумолкли? Я видела, как вы с ней обедали, разве что с ложечки друг друга не кормили. Надеюсь, с такого расстояния вы заметили маленькие шрамы у линии волос?
— Нехорошо с вашей стороны, — упрекнул он Фрэнни, не обидевшись, но и не заступаясь за Джин. С Фрэнни он чувствовал себя словно со старым приятелем.
— Но вы хоть пригляделись? Заходите, Джо. И не надо мне врать. — Она перешла в кухню, он остался оглядывать комнату, дивясь, сколь обжитой вид она приняла всего за два дня. Этот эффект создавали цветные пятна. На стенах яркие картины без рамок— дерзкие аляповатые пейзажи, переливающиеся золотом, синевой и охрой, столь же необычного цвета и формы подушки, разложенные на полу и на диване, который она превратила в софу. На плетеных креслах — стопки книг и журналов. Ла Брава озирался по сторонам, а из кухни доносился голос Фрэнни:
— Честно говоря, я ревную. — Жалюзи подняты, в окна свободно проникает насыщенная голубизна вечернего воздуха, кажущаяся блеклой на фоне картин. — Вы вроде как пригласили на ланч меня, а сами отправились со своей кинозвездой.
Коробки с карандашной надписью «Спринг Сонг», переносной телевизор. Она вышла из кухни с двумя бокалами вина на высоких ножках.
—Садитесь, посмотрите мои снимки.
— Когда вы беретесь фотографировать, вы не отлыниваете!
— Сегодня вышло около сорока снимков. Я сложила их по порядку, как шла, от Первой улицы. Здешние окрестности мне не понравились, так что я поднялась до Пятнадцатой, решив двигаться оттуда, чтобы сначала снять что покрасивее. — Она уселась рядом с ним на разложенных на полу подушках, бокалы стояли на стеклянном столике для коктейлей. — Я люблю фотографировать все подряд, делать серию уличных видов. Может быть, я нарисую весь район на холсте шириной футов в тридцать. Лики Саут-бич.
— Типа этих? — кивнул он на картины, украшавшие стену.
— Это мой иерусалимский период. Свободное пространство. Я хотела передать дух местности, энергию сабров, а в итоге что бросается в глаза? Мечеть Омара, золотые купола. Теперь я занялась эко-деко: розовый с зеленым, фламинго, пальмы, изогнутые линии, скругленные углы. Буду класть краску жирными мазками, вкусно, чтобы прямо съесть захотелось. Кстати, не хотите поужинать у меня?
— Меня уже пригласил Морис.
— И эта звезда киноэкрана— как бишь ее? Джин Шоу? — она тоже намерена присутствовать? Ничего, я еще доберусь до вас, Джо!
— Продадите мне свою новую картину?
— Я поменяюсь с вами на ту фотографию Ланы, где она показывает свои унылые сиськи. Бедная девочка не идет у меня из головы.
Ла Брава взял в руки очередной снимок.
— Она живет за углом, в «Чикен Шэк». — Он разглядывал витрины магазинов и вывески баров, тянувшихся вдоль южной оконечности Оушндрайв. «Турф паб». «Игорный дом»— старинный паб, на стенах которого висят увеличенные фотографии Джека Демпси и Джо Луиса. «Поляроид» запечатлел и велосипедистов, отправившихся в тот день на прогулку. Ла Брава узнавал некоторых персонажей на этих снимках: пьяницу Уимпи, смазливого пуэрто-риканского торговца по имени Гилли. Он видел, как стоят, как двигаются эти фигуры, угадывая их жесты в застывших кадрах. А вот еще кто-то в тени, вроде бы знакомый— он внимательнее присмотрелся к снимку. На переднем плане, залитом солнечным светом, стоял некий человек, повернувшись лицом к камере, приподняв руку в знак приветствия.
— Это вам он машет?
— Дайте-ка взглянуть. Да, я несколько раз в тот день натыкалась на него.
— Это не тот парень, с которым вы разговаривали, сидя на стене?
— Надо же, вы меня заметили! А я-то думала, вы поглощены своей кинозвездой.
— Это тот парень?
— Да, общительный такой. Малость легкомысленный, конечно. Ему бы все хиханьки да хаханьки. — Для пущей выразительности она прищелкнула пальцами. — Не поймешь, когда он шутит, а когда говорит всерьез.
— Чем занимается?
— Торгует недвижимостью. В каком смысле — чем занимается? Деньги делает, как и все. Одни торгуют, другие воруют.
Ла Брава посмотрел на другой снимок — отель на северном конце улицы:
— А вот и «Елисейские поля».
Он передал фотографию Фрэнни, и та прокомментировала:
— Здание держится на десяти миллионах тараканов, которые подставили под него свои маленькие спинки.
Ла Брава просмотрел снимки еще нескольких гостиниц, затем принялся перебирать фотографии, которые уже видел, отыскивая ту, что особенно его заинтересовала — снимок южной части улицы.
— Видите того парня, который направляется в «Игорный дом»? Он не весь попал на снимок, ваш приятель отчасти прикрыл его.
