Анастасия Валеева - Паутина

– Вы? – хрипло и, как показалось гадалке, равнодушно произнес он, открыв только один глаз.

– Я, – в тон парировала она.

Виктор отошел в сторону, тем самым пропуская Милославскую во двор.

– У меня новости, – сказала она, обернувшись.

Синявский встряхнул головой и, сразу как-то посвежев, спросил:

– Какие?

– Нам лучше пройти в дом, а вам – присесть.

– Что-нибудь случилось? – тревожно произнес мужчина.

Яна ничего не ответила и прошла в дом. Перешагнув его порог, она сразу направилась в зал и опустилась в знакомое ей кресло.

– Ну так что же? – протерев глаза, спросил Виктор, взволнованно глядя на гадалку.

– Только бога ради, спокойнее, – покачивая головой, проговорила Яна.

Синявский смотрел на нее, ничего не понимая и все расширяя глаза.

– Дом, – начала Милославская, – этот дом, – гадалка немного помолчала, – продан.

– Что-о? – Виктор привстал со своего места.

– Продан, – спокойно повторила Милославская.

– Кем? – Синявский приложил руки к вискам.

– Вашей матерью.

– Как?!

– Да-да, это уже установленный факт, можете не сомневаться, Яна с прискорбием закивала.

– Но зачем? Почему?

Гадалка пожала плечами. В этот момент ей уже было ясно, что Руденко оказался прав, говоря, что вряд ли ее клиент будет иметь какие-то соображения насчет продажи дома.

– Как? Как это могло быть? Мать продала его?

– Да.

– Да она что, спятила? Глупая старуха! Почему она со мной не посоветовалась? Дура!

– Виктор, – остановила клиента Милославкая, – вы забываетесь.

– Где же… где же она сама? – нерешительно, немного спокойнее, спросил он.

– Это еще предстоит выяснить.

– Но почему… хозяева, – Синявский скривил рот, – хозяева не объявляются? И вещи… Вещи-то все на месте!

– Над этим тоже нам надо работать.

– Что же это такое?! – закричал Виктор. – Все больше и больше неизвестностей! Господи! За что?! – Синявский поднял руки и обратил свой взор вверх, в потолок, как будто там он мог найти ответ на свои вопросы.

– Успокойтесь, – сказала Милославкая и осторожно прикоснулась своей рукой к плечу Синявского.

Он сел в кресло и, оперевшись на локти, закрыл лицо руками.

На несколько минут в комнате установилось молчание, которое.

Милославская не решалась прервать. Потом Виктор поднял голову и тихо произнес:

– Ну и какие у вас планы?

– Поеду к покупателям.

– А вам о них все известно? – лицо Синявского снова выразило прежнее возбуждение.

– Не все. Но для того чтобы отыскать их, достаточно.

– Я еду с вами, – Виктор резко поднялся на ноги.

– Нет-нет, – горячо возразила гадалка, – это исключено. В вашем состоянии… вы можете все испортить.

– В моем состоянии… – желчно процедил Синявский, – Да я им башки поотшибаю!

– Ну вот, – укоризненно проговорила Яна. – А если они ни в чем не виноваты?

Виктор не находил, что ответить.

– Как это не виноваты, – сердито пробормотал он, глядя в пол. – Виноваты!

– Ну и чем тогда нам может помочь ваша горячность? Ведь ничем, согласитесь.

Синявский молчал, не зная, чем опровергнуть слова Яны. Не дожидаясь, когда он найдет какие-то доводы, Милославкая решила поскорее покинуть его, но, видя, что она собирается уйти, клиент беспомощно проговорил:

– А как же я? Как же я? Куда мне теперь?

– Как куда?

– Но я же не могу оставаться здесь! Это все, – Виктор взглядом обвел комнату, – это все чу-чужое! – в глазах Синявского сверкнул ужас. – Ведь в любой момент сюда могут прийти. И что тогда? Что я скажу?

– Как есть, так и скажете, – устало произнесла.

Милославская.

– Нет, я не могу, не хочу оставаться здесь, – Синявский стал судорожно хватать раскиданные вещи и бросать их в раскрытую большую сумку, стоящую тут же, на полу.

– Гостиница? – с иронией произнесла гадалка.

– Да. Да-да, наверное.

– Если позволяют средства, рекомендую «Словакию».

– Мне сейчас плевать! Все равно куда, – зло пробормотал Виктор, комкая свою рубашку, поднятую с дивана.

– Тогда «Словакия», – вздохнув, произнесла Милославская.

Через двадцать минут вещи Синявского были собраны, но наведенный им за короткое время беспорядок все равно выдавал его присутствие в доме.

– Господи! За что?! За что?! – бормотал он, бредя за гадалкой к калитке.

Как только он оказался за ней, оглянулся и, с болью в глазах оглядев дом, тихо проговорил:

– Глупая старуха!

Милославская посадила Виктора в такси, объяснив водителю, куда следует отвезти пассажира. Сам Синявский в эти минуты, казалось, вообще был не способен к принятию каких бы то ни было решений. Она договорилась с клиентом, что, как только еще что-нибудь выяснит, сразу свяжется с ним. Так что Виктор должен был безвылазно сидеть в гостиничном номере. Сама Яна отправилась по данному нотариусом адресу. Ей предстояло знакомство с неким Федотовым Александром Ярославовичем.

Гадалка мысленно пыталась его себе представить и настраивалась на плодотворную беседу, создавая вокруг себя, как она любила иногда выражаться, положительную ауру. Ей очень хотелось, чтобы Федотов сразу почувствовал эту ауру и стал расположенным к разговору.

Остановившись на подъездной площадке против металлической, не крашенной еще двери, она собралась духом и нажала на звонок. В ответ сразу послышались легкие торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на Яну устремился полный удивления взгляд молодой высокой женщины, немного взлохмаченной и, очевидно, уставшей от домашних дел.

– Александр дома? – приветливо улыбаясь, спросила Милославская.

– Нет, – тоже сразу улыбнувшись, ответила хозяйка.

– Простите, а вы…

– Марина, – представилась Федотова.

– Марина, – обрадованно проговорила дальше гадалка, – а могу ли я с вами поговорить?

Марина удивленно приподняла брови.

– Насчет купленного на имя Александра дома, – поспешила пояснить Яна.

Федотова удивилась еще больше и глянула на гостью даже с некоторой опаской.

– Я от сына бывшей хозяйки дома, Виктора Синявского. Он приехал с Севера и ничего не знал о том, что дом продан. Честно говоря, он намеревается жить в доме матери, – осторожно слукавила Милославская.

– Как это? – ахнула Марина. – Как это он собирается? Мы деньги за дом заплатили! Все до копеечки! Он что несовершеннолетний что ли? – с ужасом вдруг заключила она.

– Нет, – успокоила ее гадалка, – он уже вполне и даже очень взрослый, но шокирован ужасно просто. Не верит, что мать могла такое сделать без его согласия и не посоветовавшись даже.

– Войдите, – сказала Марина, которая за эти минуты заметно помрачнела.

Милославская вошла. Федотова пригласила ее на кухню.

– Давайте мыслить логично, – начала она, постукивая ребром ладони о стол.

– Давайте, – ответила Яна, для которой такая решительная серьезность была хорошим знаком.

– У меня все документы на руках. Как же этот Виктор может претендовать на дом, а?

– Он сам в сильном замешательстве. Через милицию, – Яна решила, что так будет сказать лучше, – он узнал, что дом продан. В доме же все по-старому, без перемен. Как он должен был поступить? Чертовщина ведь какая-то.

– Ну а мать его, что, не могла все объяснить что ли? – с негодованием произнесла Марина.

– Дело в том, что мы по сей день не знаем, где она. Женщина просто пропала.

– Ничего себе! – в ужасе прошептала Федотова.

– Но мы-то тут причем? Почему мы должны страдать? Дом наш!

Наш! Мы его ку-пи-ли! – скороговоркой проговорила она тут же, как бы опомнившись.

– Успокойтесь, Марина, – тихо сказала Милославская, дотронувшись до руки хозяйки.

– Виктор, думаю, не станет претендовать на дом, узнав теперь, что он и на самом деле продан. Ему просто надо было все узнать.

– Что же тут узнавать? – всхлипнув, заговорила Федотова.

Она вдруг скрылась в соседней комнате и вернулась оттуда с какими-то ключами.

– Вот ключи, – пояснила она. – Та женщина, кажется, Ольга Сергеевна, нам их передала. Это ключи от ее дома. Замок мы еще не успели сменить. Да и подождать надо, когда она мебель свою вывезет. Так у нас договорено было.

– Вот оно что, – теперь поняв, почему, в доме Ольги Сергеевны все было без перемен, протянула Милославская, закивав головой.

Она верила Федотовой и не сомневалась ни в одном ее слове. В этой женщине все было просто, легко и естественно, и она сразу располагала к себе, да и лгать, казалось, совсем не умела.

– Скажите, – задумчиво проговорила гадалка, – а как вела себя во время процедуры продажи Синявская?

Гадалка вспомнила удивление Виктора и его слова о том, что мать спятила, и в ее сознании возникла мысль о том, что.

Ольга Сергеевна, возможно, на тот момент и в самом деле была недееспособна, и ее исчезновение тоже могло быть связано с этим.

– Нормально вела, – ответила Марина.

– Вам ничто не показалось странным? Она не нервничала? Вела себя адекватно?