Анна Михалева - Сама себе враг
Тем не менее она вышла из дому. Промозглый холод тут же проник под пальто, ветер бросил конец шарфа на лицо. «Очень романтично!» — проворчала она, но упрямо побрела дальше. Идти, собственно, было некуда. Друзей, приятелей или просто знакомых у нее в Москве не так уж мало, но ни с кем конкретно почему-то общаться сейчас не хотелось. Мимо нее прошмыгнул какой-то тип в куртке. Потом остановился шагах в трех, посмотрел ей в след. Почувствовав чужой взгляд, Алена обернулась.
— Дэвушка, вы одна? — на кавказском лице сверкнула обойма золотых зубов.
— Нет, вдвоем! — она быстро пошла к станции метро.
«А Терещенко, наверное, опять футбол смотрит, — с неприязнью подумала она, когда поезд тащил ее сквозь темный тоннель. — Впрочем, почему футбол? Ведь если он не женат, он вполне может иметь девушку… или пару девушек… или даже целый табун девушек. То-то он так расхорохорился! — мысль об огромном числе его поклонниц нравилась Алене больше. Все-таки это лучше, чем если бы он имел одну-единственную и собирался жениться. — Хотя какое мне до него дело, в конце-то концов! Подумаешь, красавчик! Хотя, конечно, красавчик… И вообще, неплохой парень…»
Расстроившись окончательно, она вышла на «Китай-городе».
В центре чувствовалось оживление — невдалеке переливалась огнями гостиница «Россия». Плотный поток людей струился к концертному залу. «Как жаль, что я на время завязала с эстрадой, — подумала Алена, вливаясь в разодетую, ароматную толпу. — Певцы обычно либо клип презентуют, либо альбом выпускают — тусовалась бы по клубам на халяву: все не одна». Но, вспомнив про последнюю такую тусовку с Иваром Скрипкой, она поморщилась, решив тут же, что одинокая прогулка по холодной улице намного интереснее, чем пьяные, хоть и знаменитые рожи.
— Девушка, лишнего билетика не будет? — она с трудом стряхнула с рукава чью-то руку и недовольно обернулась.
Парочка, обоим лет по пятнадцать, смотрела на нее четырьмя умоляющими глазищами.
— А кто выступает?
— Да вы что! — ошалели те. — Ивар Скрипка.
— Опять?!
— Ну да… — малолетки одновременно пожали плечами со смесью удивления и презрения — не знать, что выступает сам Ивар Скрипка — какое вопиющее невежество!
— Удивительно плодовит, — буркнула она и свернула в сторону от потока людей.
Продираться в концертный зал расхотелось. Она брела в тени гостиницы, сунув руки в карманы пальто, и вдруг ее ноги сами собой пошли быстрее и быстрее. Она почти бежала, не понимая, отчего и куда торопится. И, только взглянув вперед и увидев желтую полоску огней набережной, удивилась — что ей там нужно? Но останавливаться было поздно. Она уже неслась во всю прыть, как может нестись только человек, старающийся убежать от холода. Ветер бросил ей в лицо подмокшие выхлопные газы. «Не Париж!» — успела подумать она, пересекая дорогу и рискуя угодить под проносящиеся машины. И наконец остановилась, врезавшись грудью в бетонные перила.
Река почти замерзла. «Интересно, решится ли кто-нибудь проплыть по ней на байдарке, — она сама улыбнулась столь дикой надежде. — Хотя кого-то ведь по сюжету мне нужно встретить?»
— В городе всего одиннадцать миллионов жителей, невозможно не натолкнуться на знакомого следователя! — услыхала Алена совсем рядом и, резко повернувшись, чуть не налетела на Вадима.
— Надо же, запомнил, — она прищурилась, — а ты-то здесь что делаешь?
Он пожал плечами с самым невинным видом:
— Не хотелось сидеть дома, решил погулять. Погода ведь замечательная! — холодный ветер налетел на них, встрепав ему волосы.
— Да уж! — ежась, вскрикнула она и неожиданно легко рассмеялась.
— Что?!
— Ты следишь за мной!
— А вот и нет, — он тоже улыбнулся, — просто люблю приходить на это место.
— Даже не стану делать вид, что поверила! — скопировала она его тон.
— И зря, — он перегнулся через ограждение и уставился на темную воду. — Где-то здесь работал мой дед.
— Водолазом? — Алена последовала его примеру.
— Почему водолазом? Он был капитаном.
— Звучит гордо.
— Да, его катер назывался «Пионер».
— Ты, наверное, любил деда…
— Я его и сейчас люблю. За его здоровье врачи не опасаются, скорее опасаются за здоровье его близких.
— Очень хочу познакомиться с твоим дедом. Я уже чувствую в нем родственную душу, — усмехнулась Алена.
— Он замучает тебя байками. Особенно любит рассказывать, как познакомился с бабушкой. По его версии, она тонула, а он, передав управление матросу, мужественно бросился ее спасать. Дело было в октябре. Правда, бабушка утверждает, что сама все это подстроила, что давно приглядела красавчика в тельняшке и, когда он проходил на своем потрясающем судне, прыгнула в воду и притворилась тонущей. А потом, уже когда вытащила деда и откачала его, тут и познакомились. У нее ведь первый разряд по плаванию, а вот дед до сих пор скрывает, что без катера так толком плавать и не научился.
— Господи! У всех какие-то романтические истории… — вздохнула Алена.
— А у тебя?
— У меня?!
— Помнишь, как мы с тобой познакомились?
— Хочешь сказать, что я сначала убила свою соседку, а потом и Журавлева только для того, чтобы увидеть тебя?
— У тебя извращенное чувство юмора, — Вадим повернулся к ней и вдруг совершенно некстати расплылся в добродушной улыбке, — но этот юмор, как ни странно, мне нравится.
— Еще добавь: «Ты такая забавная» — и я столкну тебя в реку, — к своему ужасу, Алена поняла, что почему-то смутилась. Она возблагодарила судьбу за то, что сейчас темно и не видно ее полыхающих щек.
— Значит, мир? — предположил он.
— Что-то не помню, чтобы я предлагала снова дружить. — «Почему же язык-то такой неповоротливый?»
— Алена, — он взял ее за руку, — давай закопаем топор войны хотя бы на время…
— Не знаю… — неуверенно протянула она, с ужасом понимая, что начинает «трепетать» ресницами. — Я свой топор закопаю неглубоко. Нет, лучше брошу его в кусты и прикрою тряпочкой.
— Очень великодушно!
Его рука была теплой и мягкой, но Алену все равно пробивала дрожь. «Просто кошмар какой-то, — подумала она и покраснела еще больше, — как в самом плохом, как в самом пошлом бульварном чтиве. Сейчас по спине прокатится холодная волна. Ох!» — именно так и произошло.
— Замерзла? — участливо осведомился он, заглянув ей в лицо.
— А ты решил закопать топор войны на случай, если я все-таки появлюсь в театре? — она отступила от него на шаг.
— Считаешь меня циничным, расчетливым типом? — Вадим нахмурился. — Может быть, мне просто не хочется ругаться с тобой? Надоело.
— А все-таки без меня ты пропадешь, — усмехнулась она. — Ну кто тебе поможет? Лина Лисицына?
— Лина ходит очень грустная. Я вчера встретил пьяного Федорова, надо же, он был кумиром моего детства. Особенно в том фильме, помнишь, где он играл комиссара?
— Какой именно фильм? Федоров всегда играл либо комиссаров в детективах, либо царей Горохов в детских сказках. — «Не хочет говорить о Лине, или она его действительно не интересует? Но Лина не может не интересовать мужика… Почему же он не хочет о ней говорить? Уже втюрился и боится признаться?»
— Федоров сболтнул, что ходят слухи, якобы Лисицына добилась роли Офелии нечестным путем: она, мол, шантажировала главного.
— Ну и что, — хмыкнула Алена, — это весьма заурядный прием. Просто так главный не отдал бы ей роль. Маша Клязьмина в театре более авторитетна, ее считают талантливее Лины, и поет она очень хорошо, а у Лисицыной нет слуха. Так что все музыкальные номера в любом случае исполнит Маша. Лисицына будет только открывать на сцене рот.
— Чем же она припугнула режиссера?
— Даже не думай об этом. Закулисные интриги запутаны покруче тех, которые показывают зрителям со сцены.
Они медленно побрели вдоль по набережной. Вадим так и не выпустил ее ладонь из своих пальцев.
— А с гуру ты говорил?
— Он невменяемый, — Терещенко протяжно вздохнул, — бормочет про какие-то «беды великие», а начинаешь его спрашивать, поворачивается и уходит.
— Просто ты неправильно спрашиваешь, — усмехнулась она.
— Ну да, у тебя это всегда получалось лучше… Слушай, — он вдруг остановился и снова посмотрел на нее, — завтра в театре сотый спектакль «Праздник жизни». Решили, несмотря ни на что, отметить это дело, тихо, по-семейному, без лишнего шума, чтобы, так сказать, разрядить атмосферу. Давай сходим на эту вечеринку.
— Ты решил разрядить гнетущую атмосферу своим присутствием? — хохотнула она. — Ты?! Следователь, ведущий дело об убийстве Журавлева?!
— Ну а что? — с невинным видом ответил он. — Подпоим гуру, поспрашиваем его. Мне кажется, он что-то знает.
— Ничего себе законные методы. Ты же представитель власти.
