Дей Кин - Моя плоть сладка
— Ах, как неприятно, мистер Коннорс! — Вид у молодого портье был сконфуженным. — Но шериф Томсон вчера вечером забрал ваш чемодан. Может, вы поедете в контору и спросите его об этом сами?
— А что, это мысль, — ответил Коннорс и попросил показать ему шкаф, в котором хранилось оружие.
Шкаф находился в коридоре, примыкающем к задней стороне отеля. Коридор соединялся с вестибюлем только пожарным ходом.
— Здесь хранится все ненужное, — пояснил портье.
В конце коридора дверь выходила на хозяйственный двор, окруженный палисадником. Отсюда была видна открытая дверь.
— Вчера тоже было так? — поинтересовался Коннорс.
Служащий подтвердил, что летом дверь открыта, за исключением дождливой погоды. С дворика проход вел на обширную площадку между отелем и соседним домом. Кто угодно в Блу-Монде мог пройти сюда, взять из шкафа ружье, а потом по наружной лестнице влезть на лестничную площадку у номера двести пять. Коннорс предложил молодому человеку сигарету.
— А мистера Хайса вчера вечером не видели здесь? Я хочу сказать, до того, как раздались выстрелы.
— Насколько я знаю, нет, — покачал головой портье.
Выйдя из отеля, Коннорс провел рукой по своему небритому подбородку и решил, что, прежде чем идти к шерифу, ему стоит побриться. Но палящее солнце не располагало к прогулкам. На мгновение он остановился перед цветочным магазином, чтобы полюбоваться на выставленные букеты, и ему захотелось купить цветы Элеане. Эд все еще чувствовал на своей щеке пощечину и помнил ее слова: «Я же тебе сказала, что тебе нечего делать в моей жизни!» Решено — он поступит так, как она просит.
Коннорс продолжал свой путь. Он уйдет из жизни Элеаны и как можно скорее прогонит от себя всякое воспоминание о ней. Но ему не хотелось уходить из ее жизни на носилках ногами вперед. Эд подошел к большому магазину оружия, где купил револьвер и большую коробку патронов, и, прежде чем положить револьвер в карман пиджака, он зарядил его. Только после этого Эд направился к парикмахеру. Тот несколько минут молча брил Коннорса, потом, проводя бритвой по подбородку Коннорса второй раз, остановился.
— Вы тот самый парень, в комнате которого вчера вечером убили Макмиллана?
— Да, это я.
— Вы считаете, что ружье было направлено против вас, — высказал предположение брадобрей.
— По крайней мере, так думает шериф Томсон.
— Любопытно, — заметил брадобрей.
— Что ж в этом любопытного?
— Что этот тип выстрелил быстро и дважды подряд. Я хочу сказать, что он даже не убедился, что это именно вы. Док Хансон сказал, что даже на таком близком расстоянии один выстрел был произведен мимо. Стрелявший, вероятно, был очень взволнован.
— Или очень спешил.
Парикмахер продолжил свою работу и, когда закончил, Коннорс спросил его:
— Кстати, скажите, мистер Хайс не уезжал из города недели три-четыре назад? Кажется, я видел его в Нью-Йорке.
— Возможно. Я не в курсе, но Джон много разъезжает по делам банка и фабрики.
— Он часто отсутствует, а?
— Да, часто, — ответил парикмахер.
Расплатившись, Коннорс пересек улицу и вошел в контору шерифа. Томсон сидел в кресле, водрузив ноги на стол, и не потрудился даже встать. Его вид и вся атмосфера в конторе свидетельствовали, что он здорово набрался.
— Вот как! — воскликнул шериф вместо приветствия. — Представитель привилегированного класса снизошел до посещения шерифа, чтобы объяснить что к чему. Вы для этого посетили меня, мистер Коннорс, а?
— Выслушайте меня, Томсон, и постарайтесь понять, — сказал Коннорс, садясь на край стола. — Если бы я знал что-нибудь, то сообщил бы. Возможно, в течение часа или двух я что-нибудь выясню. Но сейчас я пришел за своим чемоданом. Он ведь у вас, не так ли?
Томсон кивнул головой в сторону чемодана, который Эд купил в Лоредо.
— Вот он. Возьмите его. Или, может, поскольку вы приглашены в дом Хайса, я обязан донести ваш чемодан до машины?
Коннорс не прореагировал на сарказм.
— Со вчерашнего вечера ничего нового не произошло? Никто не сообщал вам о прибытии в город таинственного незнакомца?
Обдумывая вопрос, Томсон извлек бутылку из ящика своего стола и сделал добрый глоток. Потом, так и не предложив Коннорсу выпить, он спрятал бутылку и с горечью проговорил:
— На большой дороге не бывает таинственных незнакомцев. К тому же, Макмиллана убил не чужак. Какой приезжий мог знать, где находится ружье и что вы расположились в номере двести пять?
На столе лежала пачка сигарет, и Коннорс взял из нее одну.
— Нет, — согласился он, — конечно, нет. Брадобрей из парикмахерской напротив подал мне неплохую идею. Тот, кто убил Макмиллана, был очень взволнован или очень спешил, или то и другое вместе. Говорят, что первый раз он выстрелил мимо, и это с расстояния метр или два! В таком случае он плохо прицелился, и после первого выстрела была сильная отдача в плечо стрелявшего.
— И что из этого следует?
— Тогда у него на плече великолепный синяк.
— Прекрасно! — взорвался Томсон. — Достаточно автора детективных романов и парикмахера, чтобы немедленно задержать убийцу! А этот олух-шериф так и не знает, как приступить к делу! Теперь мне только и остается, что снимать рубашки со всех обитателей Блу-Монда. Как только я обнаружу типа с синяком на плече — готово! Я держу в руках того, кто стрелял в вас и убил Макмиллана. И немедленно приступаю к расследованию. Нельзя терять ни минуты! — Шериф снова достал из ящика стола бутылку. — Большое спасибо, старина, это доставило мне большое удовольствие!
Коннорс взял свой чемодан.
— Надеюсь, вы нашли внутри него все, что искали?
— Да, все, — ответил Томсон и вновь прикурил свою потухшую сигарету. — Все, что мне было нужно, — доказательства, и я их нашел. Из вашего контракта я узнал, что вы продали книгу издательству «Таннер Пресс», что у вас есть литературный агент по имени Шад Шейфер, который держит контору в Нью-Йорке на Пятой авеню. Еще раньше вы провели пятнадцать дней в Лоредо, потом остановились в отеле в Нью-Йорке… И все это я отразил в своей телеграмме!
— В телеграмме?
— Конечно! В телеграмме, направленной в Нью-Йорк. — Томсон был очень доволен своими действиями. — Я дал телеграмму прокурору, чтобы сообщить им все, что мне стало известно, и поинтересоваться у них, что им известно о вас и не знают ли они кого-нибудь, кто бы мог желать вашей смерти?
«Все упрощается, — подумал Коннорс, хорошо зная законные процедуры. — Нью-Йорк, вне сомнений, ответит шерифу, чтобы он задержал меня, и Томсон доставит себе удовольствие, выполнив приказ Нью-Йорка».
— Не думаю, — проговорил наконец Коннорс, — чтобы Джон Хайс был доволен вашими действиями.
Томсон снова задрал ноги на стол.
— Тем хуже для Джона Хайса. На этот раз дело касается убийства, парень. Меня избрали шерифом люди и, пока они меня не переизберут, я остаюсь шерифом.
Таким образом дело приобрело скверный оборот. Коннорс вышел от шерифа с чемоданом в руке и с оттопыренным карманом. Там лежал револьвер. Положив чемодан в машину, Эд убедился, что еще только половина одиннадцатого, а его свидание с хозяином города было назначено на одиннадцать часов. Коннорсу пришлось убивать время, попивая кофе, чтобы избавиться от спазм в желудке, но он все же чувствовал себя стесненно, переступая порог банка. Служащий открыл ему дверь.
— Пожалуйста сюда, мистер Коннорс. Мистер Хайс предупредил меня, чтобы я сразу же, как только вы придете, провел вас в его кабинет.
Кабинет Хайса оказался огромным, но скромно обставленным. Там уже находилась Элеана. Коннорс посмотрел на нее, на ее бронзовую шею. Элеана нервно постукивала пальцами по столу.
— Что же мне делать? — повторяла она. — Что же я буду делать?
Казалось, Джон Хайс за последнюю ночь постарел, и морщины на его лице обозначились еще резче. Он жестом предложил Коннорсу садиться. Коннорс придвинул кресло к столу и самым любезным образом улыбнулся Элеане.
— Прежде чем я поделюсь с вами кое-какими мыслями, скажите, что омрачило вашу цветущую молодость?
Элеана злобно кусала свои губы.
— Официальные представители Лаутенбаха прибудут завтра для заключения брачного контракта. А если один из них захочет взглянуть в мамино свидетельство о браке, что я ему скажу?
— Что почти уже доказано, что вы — незаконнорожденная, — бросил Коннорс и убрал ноги, чтобы Элеана не смогла лягнуть его.
— Ну, хватит, — прервал его Джон Хайс. — Сядь, Элеана. Если бы не Селеста, я предоставил бы вас обоих вашей судьбе.
Элеана села, искоса взглянув на Коннорса.
Эд заговорил:
— Опасаюсь, мистер Хайс, что это невозможно сделать. Ваш ручной шериф отбился от рук и телеграфировал прокурору в Нью-Йорк, дабы получить сведения обо мне. Вы знаете, что они ответят. И могу вас также уверить, что я не отправлюсь в Мексику, чтобы сохранить вашу репутацию и шансы Элеаны на замужество с миллионером Лаутенбахом. Как только за мной закроется дверь любой тюрьмы, я начну говорить. Я буду говорить энергично и много. Я расскажу всю историю, начиная с того момента, как «форд» Элеаны столкнулся с «каддилаком» генерала Эстебана на перекрестке Такубы у театра «Националь», и кончая нашим трогательным расставанием в такси, когда Элеана заявила, чтобы я убирался из ее жизни, предварительно взяв у меня двести тридцать долларов, причем последние.
