Андрей Воронин - Без единого выстрела
Соорудив себе постель из старухиных тряпок, он улегся на полу в кухне и задул лампу. Откуда-то пришла облезлая серая кошка, улеглась на его ногах и принялась вылизываться. Даже на таком расстоянии от нее разило помойкой. Потом Баландина кто-то укусил. Это наверняка была блоха, но он не стал прогонять кошку, которая уже успела свернуться калачиком и завести спрятанный у нее внутри моторчик. Слушать мурлыканье кошки и ощущать сквозь старухину рванину и ткань брюк ее горячую тяжесть оказалось удивительно приятно. Баландин заснул с ощущением возвращения домой и проснулся только в десятом часу утра.
Он умылся над ржавой раковиной, сбегал в магазин и закатил для Агнессы Викторовны настоящий пир. По дороге он успел дозвониться до Рогозина и назначить старинному приятелю встречу, о которой мечтал долгих одиннадцать лет.
* * *Матерчатая спортивная сумка еще не просохла, и Чек невольно вздрогнул, дотронувшись до влажной ткани. Сейчас его ночные приключения казались просто нелепым сном, поганым кошмаром, привидевшимся после чересчур плотного ужина с неумеренным возлиянием.
«Какого черта я ввязался в это дело? — уныло подумал он. — Ведь не умею же я этого, не умею и не хочу… Черт меня дернул позвонить Аверкину. Что мне, денег не хватает?»
Подогретый безумной спешкой энтузиазм минувшей ночи схлынул, как вода из ванны, откуда вытащили пробку, и теперь Чек с тягостным недоумением пытался понять, что заставило его пойти на такой риск. Даже сумма выкупа, названная им Аверкину, теперь казалась смешной и нелепой. Что такое сто тысяч? Для серьезного делового человека это не деньги, а для рядового обывателя — нечто из разряда астрономических чисел. Вот и получается, что он, Чек, ввязавшись в серьезную игру для взрослых людей, повел себя, как малолетний хулиган — все равно что потребовал у прохожего горсть мелочи на мороженое, угрожая заряженным пистолетом.
Он дернул «молнию» сумки и выгрузил из нее ноутбук. Идти на задание без ноутбука было непривычно, но и работа, предстоявшая Чеку, была для него не привычной: прежде ему никогда не приходилось заниматься слежкой в ее классическом варианте, и теперь он чувствовал себя не в своей тарелке.
Посмотрев на часы, Чек заторопился: нужно было прибыть на место раньше Рогозина и таинственного незнакомца, который назначил ему встречу. То, что речь шла о президенте «Эры» Рогозине, наполняло Чека чувством собственной значимости несмотря на его снисходительно-ироничное отношение к чинам и званиям.
Он побросал в сумку все необходимое, начиная от направленного микрофона и кончая компактной видеокамерой. Все еще лежавшая в холодильнике «минольта» последовала туда же. Застегнув сумку, Чек рассеянно похлопал себя по карманам, проверяя, все ли на месте, закурил «на посошок», забросил на плечо ремень сумки и вышел из дома, с самым небрежным видом вертя на пальце кольцо с ключом от машины.
На лестнице ему повстречался пенсионер Курьянов, активно опорожнявший в разверстую пасть мусоропровода содержимое своего мусорного ведра. Спрессованная дрянь ни в какую не желала покидать обжитую емкость, и Курьянов ожесточенно колотил перевернутым ведром по жестяному коробу мусоропровода. Его знаменитая палка стояла здесь же, прислоненная к стене, на окруженной седым пухом лысой макушке поблескивала обильная старческая испарина.
— Привет, дед! — громко сказал ему Чек. Курьянов сделал вид, что не услышал.
— Еще раз подопрешь мою машину своим корытом, сволоку его на свалку, пообещал Чек, — а тебя, старого пердуна, отправлю в больницу.
Курьянов громко икнул — видимо, от удивления Раньше Чек не позволял себе таких выходок.
Чек немного постоял у него за спиной, ожидая реакции, не дождался и стал спускаться вниз, шагая через ступеньку и с некоторым удавлением думая о том, какими странными порой бывают отношения между людьми. Ведь сколько раз он пытался договориться с Курьяновым по-человечески! Просил. Убеждал. Даже, помнится, угощал водкой и интересовался, не нужна ли ему какая-нибудь помощь. Одного он не пробовал — угрожать. И зря, выходит, не пробовал. Старику-то, оказывается, только этого и не хватало! Он ведь, бедолага, всю жизнь так прожил: топчи слабого и лижи задницу сильному. А тут вдруг пенсия, как снег на голову. И топтать некого, и ни одной подходящей для лизания задницы поблизости, опять же, не наблюдается… Беда!
Старая «победа», конечно же, опять стояла бампер к бамперу с его «хондой». Чек обернулся в сторону подъезда и немного подождал. Старик Курьянов так и не вышел, но Чеку показалось, что в окне стариковой кухни едва заметно шевельнулась серая от грязи занавеска. Чек развел руками, глядя прямо в окно — дескать, я ведь предупреждал, а теперь не обессудь, открыл дверцу машины, поставил сумку на пассажирское сиденье и бросил быстрый взгляд на часы. Пара минут в его распоряжении еще была. Чек полез в бардачок, нашел забытый кем-то коробок спичек и выбрался из машины.
Он часто развлекался подобным образом в дни золотого детства, так что никаких проблем с осуществлением задуманного у него не возникло. Через минуту все четыре колеса «победы» громко зашипели, выпуская воздух через заклиненные спичками ниппеля. Чек снова посмотрел на окно Курьянова и приветливо помахал рукой.
Выбираясь со стоянки, он увидел, как старик выскочил из подъезда и, как был прямо в домашних тапочках, выбежал на проезжую часть. Вместо того, чтобы прибавить газу, Чек затормозил и опустил стекло со своей стороны: старик явно нуждался в том, чтобы с ним провели дополнительную разъяснительную работу.
— Ты! — выпалил Курьянов, вцепляясь своими артритными клешнями в раму открытого окна. — Да ты… Да ты что делаешь, бандитская морда? Да я милицию…
— Глохни, дед, — сказал ему Чек. — Я ведь предупреждал, что это плохо кончится. Учти, в следующий раз сделаю, как обещал: вызову эвакуатор, дам водителю на водку и отволоку твою телегу на ближайшую свалку. А про милицию забудь. Что они мне сделают? Штраф? Штраф я заплачу, а вот ты потом пожалеешь. Ты меня понял, стукач заплесневелый?
Курьянов гулко сглотнул слюну и беспомощно кивнул плешивой головой, окончательно уничтоженный неожиданной отповедью Чека, которого всегда считал интеллигентным мозгляком. Чек нажал на кнопку, и тонированное стекло с тихим жужжанием поехало вверх, отрезая от него растерянного старика. В следующее мгновение «хонда» с бархатным ревом сорвалась с места, обдав Курьянова облаком теплого вонючего дыма, пулей пронеслась по двору, мигнула красными огнями стоп-сигналов и скрылась за углом.
Чек прибыл на место без пяти четыре, припарковался поближе к скверу со скамейками и внимательно осмотрелся. Ничего подозрительного он не заметил, но это вовсе не означало, что на площади все чисто: здесь было полно людей и автомобилей, в каждом из которых мог скрываться внимательный наблюдатель, оснащенный не хуже, а возможно, и лучше Чека.
Оптика, подумал Чек. Без оптики наблюдение практически невозможно, это ясно как белый день. Известно также, что оптика бывает разная — от простейшего увеличительного стекла до мощнейших телескопов. Этот широкий диапазон включает в себя, между прочим, и такую удобную вещь, как оптический прицел, с помощью которого можно не только наблюдать, но и прицеливаться, что отлично видно даже из названия…
Развлекая себя подобными размышлениями, Чек сноровисто собрал легкий дюралевый штатив и укрепил на нем следящую видеокамеру, микрофон направленного действия и миниатюрное передающее устройство, которое могло работать также и на запись. Надежно укрепив получившуюся конструкцию внутри салона «хонды», он вышел из машины и ленивой походочкой, закуривая на ходу сигарету, двинулся через площадь, направляясь к расположенному напротив сквера кафе. Здесь он занял столик у огромного, во всю стену, запыленного окна, заказал двойной кофе, еще раз посмотрел на часы и стал ждать, между делом глазея по сторонам и пытаясь засечь Канаша, который наверняка уже был где-то здесь, если вообще намеревался появиться на месте предстоящих событий.
Получив свой кофе, Чек поблагодарил миловидную официантку, удобно развалился на стуле, забросил ногу на ногу, закурил еще одну сигарету и как бы между делом вставил в ухо горошину головного телефона на длинном тонком шнуре. Опустив руку в карман своей просторной куртки, он опробовал действие пульта дистанционного управления. Установленный в салоне «хонды» направленный микрофон исправно вертелся во все стороны, донося до притаившегося в кафе Чека обрывки чужих разговоров и хаотичный уличный шум. Проконтролировать работу видеокамеры, не имея под рукой верного ноутбука, Чек не мог, так что здесь ему пришлось полностью положиться на технику. Это было неудобство, с которым Чек вынужден был мириться, если не хотел собрать вокруг себя толпу зевак, сидя в кафе с компьютером на коленях. Обычно он оставался в машине, где мог со всеми удобствами следить за работой своей аппаратуры, но Канаш ясно дал понять, что объект наблюдения крайне опасен и очень осторожен. Оставалось лишь надеяться, что машина без водителя не привлечет его внимания, и он не заметит любопытного глаза видеокамеры, следящего за ним сквозь тонированное стекло салона.
