Андрей Анисимов - Невеста Христова
Армянин выслушал дипломата очень серьезно. Бурных эмоций, которых опасался Колмыкин, не последовало.
– Это очень неприятная история. – Тихо сказал армянин: – Знаете, у меня такое чувство, что ваш друг прав. Профессор Кох мог попасть в ловушку аферистов. Он, не смотря на свою эрудицию, наивен, и, как все немцы, сентиментален. Что же делать?
– Запишите телефон частного сыскного бюро, где работает консультантом мой знакомый. Если кто-нибудь и может на данном этапе помочь, так это там… Хотя давайте я сам позвоню. – И Колмыкин набрал номер сыскного бюро на Чистых прудах.
* * *5 Ноября 2004 года
Ерожин приехал в Медицинский Центр на Каширке к началу рабочего дня. Заведующий отделением Родин проводил обход больных, и Петру пришлось ждать. Накануне вечером подполковник упросил начальника службы безопасности Абрамова переговорить с врачом. И Иван Семенович нехотя согласился уделить частному сыщику несколько минут. Петр сидел в жестком кресле возле дверей кабинета заведующего. Мимо сновали люди в белых халатах. Кого-то провезли на тележке. Ерожину припомнились его больничные приключения. Он побывал в клиниках трижды. В Питерской ему чуть не отрезали ногу. И только благодаря Наде, которая всех поставила на уши, он не остался калекой. Спас Ерожина Константин Филиппович Ермаков. Спас дважды. Сначала после пулевого ранения, сделав Петру блестящую операцию. Затем второй раз, когда Надя с Глебом при помощи Татьяны Назаровой выкрали его из питерской больницы. Ерожина на вертолете доставили в Москву, и Ермаков сохранил ему ногу. Еще Петр обращался к профессору по поводу ранения свояка. Севу поместили в ЦКБ, где он потихоньку загибался. Ерожин договорился с Константином Филипповичем, и Кроткина перевели к профессору в Градскую. У Ермакова Сева быстро пошел на поправку.
Иван Семенович Родин и по возрасту, и даже внешне смахивал на Ермакова, чем сразу вызвал у Ерожина симпатию. Внимательно осмотрев удостоверение визитера, доктор раскрыл дверь кабинета:
– Заходите, подполковник, но имейте в виду, больше десяти минут я для вас выкроить не смогу.
– Постараюсь уложиться. – Оскалился Ерожин.
Родин указал посетителю на кресло:
– У нас произошла жуткая авария с компьютерами, и я буквально разрываюсь на части.
– Саша Абрамов сообщил вам о цели моего визита? – Начал Ерожин, надеясь обойтись без вводной части.
– Да, сообщил. Мне до сих пор очень жаль Любочку. Поэтому я и согласился вас принять. – Признался Иван Семенович.
– Расскажите мне все, о девушке. Как она попала к вам на работу? Что вам известно, о ее личной жизни? Если у нее был роман, кто его герой? Постарайтесь припомнить и мелочи. Они иногда важнее очевидных фактов.
– Зачем вам это? Любашу уже не воскресить… – В голосе доктора Ерожин отметил искреннюю боль:
– У меня есть основания подозревать, что ее убили.
– Здесь многие думали так же. Слишком странно на нашем пяточке, да еще ночью, попасть под машину случайно.
Ерожин продолжил:
– Я вам скажу больше. Вполне возможно, гибель Любы Крестовой и инцидент с вашей компьютерной сетью связаны между собой.
– Вы думаете? – Доктор выдвинул ящик стола, достал пачку Мальборо: – Вообще-то я бросил. Иногда только. – И виновато улыбнулся.
– Я тоже иногда только. – Ухмыльнулся в ответ Ерожин: – Если угостите, подымлю с вами.
Родин долго искал зажигалку, нашел, и мужчины закурили. Иван Семенович с наслаждением затянулся и откинулся в кресле. Петр не торопил доктора. В кабинет несколько раз заглядывали, но Родин жестом давал понять, что занят. Заговорил он тихо, словно Любовь Крестова лежала здесь в кабинете:
– Попала она ко мне в отделение просто. Я позвонил своему другу на кафедру в медицинский институт. Просил прислать мне девчонку с сердцем. Он Крестову ко мне и направил. Она была удивительной девушкой. У нас тяжелое отделение. Больные не всегда опрятны. У молодежи это вызывает брезгливое чувство. А Люба возилась с самыми беспомощными, словно это больные ее родители. Хотя она практически сирота. Мать умерла, отец алкоголик.
Ерожин раскрыл блокнот:
– Вы не могли бы дать мне координаты вашего друга, который направил к вам Крестову?
– Пожалуйста. Вениамин Платонович Строгов. Кафедра общих болезней Первого Медицинского.
Петр записал фамилию и телефон профессора:
– Спасибо, доктор. Теперь о личной жизни девушки. Я слышал, она собиралась замуж…
– Да собиралась, и выглядела очень счастливой. Мы все улыбались, глядя на нее. Лишь в последнюю смену перед гибелью Любу словно подменили. Бледная, лицо каменное. Раньше ее такой никто не помнил…
– Может, с женихом поссорилась? Молодые часто воспринимают размолвки трагично.
– Вполне допустимо. Но жениха Любы я не встречал. Не смею утверждать, но один раз я видел, как она уселась в шикарный серый автомобиль. Возможно, за ней жених и приезжал. Но разглядеть его мне не удалось. Хотя не скрою, в машину заглянул. Мне было по-человечески любопытно, кто ее избранник…
– Марку машины не запомнили?
– Нет. Помню, заграничная. Наши «Волги» и «Жигули» я знаю, а иномарок нынче много развелось. Всех не изучишь. Большая и серая. – И Родин выразительно посмотрел на часы.
– Еще минуту, – Ерожин сделал пометку в своем блокноте: – С кем из работников Центра, она, по-вашему, поддерживала не только служебные, но и личные отношения?
– Она всех у нас в отделении привечала. А из чужих, часто бегала в главный корпус к нашему гению. Очень любила посидеть у него возле компьютера.
Ерожин привстал с кресла:
– К Логинову?
– К нему. Мне кажется, что девушка даже ему немного нравилась.
– Почему вам это кажется?
– Люба была немножко кокетка. Знаете, красивые девушки подсознательно используют свои чары. Она обожала фотографироваться, а Логинов прекрасный фотограф. У него был цифровой аппарат, и он ее часто снимал.
– Очень любопытно. А романа у них не случилось?
– Нет, что вы. Люба готовилась к свадьбе, и очень любила своего жениха.
– Она, может, и любила, а Логинову зачем просто так с ней возиться? – Петр специально провоцировал доктора в надежде узнать побольше. Но Родин его разочаровал:
– Борис Федорович характер имел раздражительный, а вот к Любочке относился тепло. Бывает же такое…
– Почему имел? – Ерожин погасил сигарету и внимательно посмотрел в глаза доктору: – Вы думаете, Логинов мертв?
– Сами посудите, здесь черти что твориться, а его уже несколько дней не могут найти. Поневоле мысли приходят невеселые…
Ерожин заглянул в свой блокнот:
– Любу обнаружила нянечка. Если не ошибаюсь, ее фамилия Воронкова?
– Да, ее нашла Ирина Владимировна.
– Могу я повидать эту женщину?
– Воронкова на пенсии, но вам повезло. Она подрабатывает несколько месяцев в году, и сейчас в отделении.
Ерожин поднялся:
– Спасибо, Иван Семенович. Если больше ничего вам на память не приходит, я бы поговорил с нянечкой.
Ирина Владимировна Воронкова оказалась высокой, прямой, как жердь, старухой. Она привела Ерожина в процедурную. В комнате только закончили ремонт и еще не пользовали. Нянечка усадила подполковника на диван, укрытый пленкой от строительной пыли, и уверенно заявила:
– Любашу ее любовь и привела к гибели.
– Почему вы так думаете? – Приступил к допросу сыщик.
– Больно она радовалась жизни. Господь ее и прибрал. Была она невестой человека, а стала невестой Христовой. Господу виднее.
Ерожин попытался вернуть старушку с небес на землю:
– Она не рассказывала вам, кто ее жених?
– Любаша не из тех барышень, что треплют о личном налево и направо. Она была девушкой скромной и ушевной. Оттого Господь ее и полюбил. Невестой Христовой не всякая станет. Да, она знала, что ее ждет. Весь тот день к встрече с Господом готовилась. Никому слова не сказала. Обычно разговорчивая была, а тут словно предчувствовала….
Петр решил уже прощаться, поскольку не был склонен к мистическим беседам. Но старуха неожиданно выпалила:
– А жениха ее земного я видела.
– Видели? – Переспросил Петр.
– Видела. Он ее как-то ночью встренул. Одной-то страшно через лесок. А я тоже смену закончила. Вот ее Сергей подвез и меня до метро.
– Вы и имя запомнили?
– На память не жалуюсь. – Поджала губы Ирина Владимировна: – Точно Сергей. Высокий, красивый парень. Только волосы, как у девчонки, в косицу заплетены. Ну, художники народ с придурью.
Ерожин не верил своим ушам:
– Он художник?
– Живописец вроде. А точнее не скажу…
– На чем же он вас подвез?
– В люльке подвез. Мне поначалу в эту люльку садиться было как-то боязно, но я подол подоткнула и пристроилась. До самого метро докатил. Ветер сильный, а так ничего…
Петр не сразу сообразил, что речь идет о мотоцикле с коляской. И на всякий случай решил уточнить:
– На мотоцикле?
