Алексей Макеев - Смертельный архив
– Надо уехать подальше. Могут подумать на меня.
– А теперь подумают на нас! Видели, что я привез, я увез…
– Послушай… – начал капитан и немедленно почувствовал, как висок обожгло прохладой железа.
– Дернешься – убью. – Зомби вернулся, в голосе сквозил лед. – Сейчас спокойно откроешь «бардачок» вытащишь наручники и пристегнешься к двери. Поедем обратно, и ты скажешь «братве», что все случившееся исключительно твоя вина. Понял?
– Я не убивал Князя, – Звонарев говорил медленно, стараясь не провоцировать парня и не выдать внутреннего напряжения. – Стреляли с реки.
– Это как?
– Киллер на гидроцикле.
– Ты меня за кого держишь? – теперь в голосе горела угроза. – Какой гидроцикл?
Обстоятельно, со всеми подробностями, капитан рассказал о случившемся в «Золотой звезде». Харон молчал… Звонарев с облегчением почувствовал, что дуло отодвинулось от виска. Порадовавшись маленькой победе, повернулся к водителю:
– Поэтому на квартиру нельзя… Менты определят, откуда стреляли, братва поймет, что мы не при делах, – тогда вернемся. Согласен?
– Как чувствовал, что неприятности будут, – Харон завел двигатель, воткнул передачу. – По трассе?
* * *Через некоторое время Звонарев махнул рукой на указатель «Колбино, 3 км.»:
– Поворачивай.
Харон вырулил на плохую дорогу – скорее, даже тропинку, зажатую с двух сторон массивными елями. Джип запрыгал на ухабах, мотор то и дело «проваливался», когда колеса повисали в воздухе. Пришлось включить «дворники» – пока ехали, сотни насекомых оставили на лобовом стекле внутренности, и теперь желтоватые кляксы мешали разглядеть коварные, появляющиеся будто из ниоткуда ямы.
Вскоре лес начал редеть; взобравшись на очередной пригорок, мужчины увидели деревню. Большая – около ста дворов – и полная жизни, она была противоположностью той, первой, унылой и почти вымершей. По дороге степенно вышагивали гуси; носились, квохча, куры; гоняли тонкими хвостами мух жирные, ленивые коровы… На лавках тут и там попадались бабки – стереотипно с семечками и наверняка сплетнями, – они провожали пыльный джип долгими, настороженными взглядами. Пролетел мимо старинный «Урал» с коляской – молодой парень за рулем тоже осмотрел машину; не удовлетворившись, развернулся и снова пролетел мимо… потом еще раз… По всему видно, приезжие здесь в новинку.
– Куда? – Харон снял ногу с газа, джип пополз с черепашьей скоростью.
– Предпоследний дом слева, – протянул Звонарев скорее для себя: давно не гостил у друга. – Да, точно, слева!
– Так конец улицы.
– Значит, вон тот, – кивнул в сторону симпатичного дощатого забора, выкрашенного синей краской. – Сделай так, чтобы мое окно выходило на калитку, и постучи.
Харон так и сделал. На стук вышел Некрас – маленький, тощий, всклокоченная шевелюра цвета пшеницы торчит в разные стороны… одежда под стать деревенскому жителю – вытянутая майка, шорты и домашние тапки на босу ногу. Не говоря ни слова, водитель отошел в сторону, давая хозяину дома увидеть капитана.
– Маруся! – не отводя глаз от Звонарева, крикнул Андрей в глубь двора. – Детей в дом заведи, быстро!
Капитан мысленно выругался – выходит, в курсе… хотя чему удивляться – телевидение везде. Медленно, напружиненной походкой, Некрас подошел к джипу:
– Зачем приехал?
– И тебе здравствуй, – капитан быстро соображал, как вести разговор. – Друга навестить приехал, нельзя?
– Я не святой, ты знаешь, но мне убийца не друг, – в синих глазах хозяина мелькнул злой огонек, – тем более своих!
– Не пори чушь, Андрюха! – Звонарев раздраженно сплюнул в открытое окно. – Мы что, первый день знакомы? Думаешь, я пошел бы на такое?
Некрас заколебался:
– Говори, зачем пожаловал…
– Садись в машину – расскажу с самого начала. Потом решишь, стоит ли продолжать общение.
Андрей подумал, бросил осторожный взгляд на Харона, равнодушно жующего травинку, и сел на водительское место:
– Рассказывай.
Выслушав, Некрас долго мял пятерней голову, еще больше лохматя «прическу».
– Отсидеться у меня хочешь? – повернул голову, слишком большую для тонкой шеи, в сторону Звонарева.
– Есть такая мысль… пока не уляжется – хотя бы пару дней.
– Сань, у меня семья… – голос звучал виновато, и зря: капитан понимал, о каком риске просит. – Телефоны у наших у всех есть. Позвонят как пить дать, «спецуру» пригонят, штурмом брать будут. Ваське восемь, Светке десять…
– Ладно, Андрюх, не объясняй, понимаю, – Звонарев хлопнул друга по плечу. – Зря я приехал, надо было раньше подумать…
– Вот что! – Некрас решительно тряхнул светлыми патлами, вдруг опять став похожим на пацана-разведчика, смело уведшего за собой отряд «духов». – Сегодня останетесь у меня, а завтра подумаем, куда вас девать. Пусть водила загоняет машину, сейчас ворота открою… кстати, почему он жуткий такой?
– Жизнь тяжелая, – капитан не стал говорить, что Харон – это Димка, младший брат боевого друга, – не обращай внимания.
– Не обратишь тут… – Андрей вылез из-за руля и пошел отпирать ворота.
Харон завел машину:
– Уезжаем?
– Нет. Сегодня тут останемся.
– А завтра?
– Завтра и будем думать. Сейчас пожрать и спать – больно насыщенный день.
Скрипя, воротина открылась. «Ленд Крузер» медленно вкатился и пропал за синим дощатым забором.
Глава 23
Андрей Некрасов вырос в типичной советской семье и особыми талантами никогда не блистал: неплохо учился, чуть-чуть занимался спортом, немножко умел играть на гитаре. Природа обделила его физическими данными – ни ростом, ни силой не выделялся он среди сверстников, даже проигрывал – самый обычный подросток, любящий книги Бианки о природе и повести военных лет.
Все изменилось, когда судьба забросила парня в пекло чеченской кампании – Андрей на первых же боевых проявил себя идеальным разведчиком: мог часами идти без компаса в верном направлении; не глядя на карту, находил источники воды; путал следы и прятался так, что опытные горцы – местные жители, исходившие каждую тропку, – не могли обнаружить чужого присутствия. Маленький рост и субтильное телосложение делали его незаметным даже днем; ночью он вовсе превращался в тень, безликую и страшную, как смерть.
Однажды отряд – двадцать человек, все первогодки за исключением командира – окружила группа боевиков. Вырваться невозможно – шквальный автоматный огонь резал ветки над головами, пули щербили деревья и со звоном отскакивали от каменных валунов. Бойцы отстреливались, но могли разве что не подпускать врага ближе; кончатся патроны – конец. И тогда выступил Андрей.
Чудом он проник за осадное кольцо… громко вопя, чтобы привлечь внимание, застрелил пятерых боевиков, шестого ранил и бросился в лес. Враги кинулись следом, ослабив натиск на группу, – армейцы разбили оставшихся и сумели дойти до базы.
Некрасова не было восемь дней; его считали геройски погибшим, собрались отправлять известие матери… Он появился – грязный, в изорванной ветками форме, и только улыбка во все зубы и ярко-синие, смеющиеся глаза выделялись на черном лице. Оказалось, все дни он мотал чужих бойцов по лесам, нападая ночью и сокращая численность… в конечном итоге боевики суеверно решили, что на них объявил охоту демон, и подались в бега.
После войны Андрей, как и все, сунулся в школу милиции – не понравилось. Попробовал к бандитам – еще хуже: понял, что вся блатная романтика поется исключительно для тупоголовых качкообразных малолеток, дабы получать с их глупых смертей прибыль. И быть бы ему грузчиком-строителем-водителем, если бы не случай.
Умерла бабка, о существовании которой Некрас знать не знал; она про родственника знала и оставила в наследство дом. Андрей приехал в деревню Колбино, осмотрел кривобокий домик – и влюбился в это место окончательно и навсегда. Присев на лавочку, вдыхал чистый лесной воздух, жевал вкусную, исходящую соком травинку…
– Вы новый хозяин? – вырвал его из мечтательности девичий голос.
– Видимо, да, – он смотрел на веснушчатую деваху, по виду ровесницу, с копной медно-рыжих волос.
– А я Маруся, соседка буду. Приятно познакомиться!
– И мне, – Некрас улыбнулся…
Через год родилась Светка, такая же веснушчатая и медноголовая, как мать…
* * *Они устроились под большой яблоней, усыпанной белыми пахучими цветами. Маруся – слегка располневшая, на голову выше мужа – носилась в дом и обратно, собирая на стол новые и новые деликатесы: домашние огурчики, помидорчики, капуста, кабачковая икра… в конечном итоге на большом самодельном столе осталось место только для литровой бутылки домашней настойки – Звонарев разглядел на дне кедровые орешки, малину, еще какие-то ягоды…
– Сам делал, – Некрас перехватил заинтересованный взгляд капитана, – никакая медицина не нужна, от любой хвори помогает. Взрослым – стопка, детям – ложка, и хоть голышом в сугроб ныряй. Ладно, давай по первой… – он разлил красноватый напиток по большим стопкам. Харон отрицательно покачал головой, Андрей не настаивал.
