Агата Кристи - Скрюченный домишко
Клеменси искоса бросила на меня странный взгляд. Ее голос разом потерял былую непринужденность и зазвучал напряженно и резко:
- Строить догадки - антинаучно. В данной ситуации ясно одно: самыми очевидными подозреваемыми являются Бренда и Лоуренс.
- Значит, вы думаете, это их рук дело?
Клеменси пожала плечами.
Несколько мгновений мы стояли молча, словно прислушиваясь к чему-то, потом Клеменси повернулась и вышла из гостиной, столкнувшись в дверях с мисс де Хэвилэнд.
Эдит решительно направилась ко мне:
- Я бы хотела поговорить с вами.
В моей памяти всплыли слова отца. Было ли это?..
Но Эдит де Хэвилэнд продолжала:
- Надеюсь, у вас не сложилось ложного впечатления о Филипе. Его бывает довольно трудно понять иногда. Он может показаться скрытным и холодным, но это совсем не так. Просто такая манера поведения. И Филип ничего не может с этим поделать.
- Да я и не думал... - начал было я.
Но старая леди не дала мне вставить слово.
- И сейчас... в этой истории с Роджером. Филип вовсе не скуп. Деньги никогда не имели для него никакого значения. И он очень милый... и всегда был очень милым... Просто его надо понять.
Я смотрел на старую леди, всем своим видом показывая, что я как раз и есть тот, кто хочет его понять. Эдит де Хэвилэнд продолжала:
- Частично все происходит из-за того, что Филип - второй ребенок в семье. Второму ребенку часто приходится трудней, чем первенцу. Понимаете, Филип обожал отца. Конечно, все дети обожали Аристида, и он отвечал им взаимностью. Но Роджером он особенно гордился и восхищался, потому что это был старший сын - - и первый ребенок. И думаю, Филип всегда ощущал предпочтение, отдаваемое старшему брату. Он замкнулся в себе. Погрузился в книги, в историю и прочие занятия, не имеющие ничего общего с повседневностью. Наверное, он страдал... Дети всегда страдают...
Старая леди помолчала и снова заговорила:
- В общем, я хочу сказать, Филип всегда страшно ревновал отца к Роджеру. И едва ли сам осознавал это. И вряд ли банкротство старшего брата тронуло Филипа так сильно, как должно было бы... О, ужасно говорить такие вещи, но я уверена - Филип сам этого не понимает...
- Вы имеете в виду, что Филипа, скорей, радует неудача брата?
- Да, - сказала мисс де Хэвилэнд. - Именно это я и имею в виду. - И добавила, слегка нахмурившись: - Меня очень расстроило, что он не сразу предложил Роджеру помощь.
- А почему он должен предлагать ему помощь? - спросил я. - В конце концов Роджер наломал дров. Он взрослый человек. Детей у него нет. Если бы он был болен или слезно просил о помощи, конечно, семья помогла бы ему. Но несомненно, Роджер просто предпочитает начать новую и совершенно самостоятельную жизнь.
- О да! Его волнует только самочувствие Клеменси. А Клеменси абсолютно загадочное существо. Ей действительно нравится испытывать неудобства и иметь в хозяйстве не больше одной чашки для чая. Вероятно, это очень современно. У этой женщины нет чувства прошлого и нет чувства красоты.
Старая леди разглядывала меня проницательными глазами.
- Это ужасное испытание для Софии, - продолжала она. - Мне жаль, что ее молодость омрачена этой трагедией. Я, знаете ли, люблю их всех. Роджера и Филипа... И внуков: Софию, Юстаса и Джозефину. Чудесные дети. Дети и внуки моей сестры Марции. Да, я нежно люблю их... - Эдит помолчала и резко добавила: - Но имейте в виду, подобное чувство граничит с идолопоклонством.
Она решительно повернулась и вышла из гостиной. Мне показалось, последним замечанием старая леди хотела что-то подчеркнуть - но я не мог понять, что именно.
15
- Твоя комната готова, - сказала София.
Она стояла около меня и смотрела через окно в сад. Сад с раскачивающимися на ветру полуобнаженными деревьями казался серым и печальным.
- Какое запустение... - тихо произнесла София, угадав мои мысли.
В это время из-за живой изгороди со стороны декоративного садика появилась фигура и вслед за ней - другая. Оба человека казались серыми бесплотными тенями в неверном свете осеннего дня. Первой шла Бренда Леонидис. Она куталась в серую шиншилловую шубку и, ступая с кошачьей грацией, скользила сквозь сумрачный воздух как жутковатый призрак. Когда она проходила мимо окна, я рассмотрел ее лицо. На нем блуждала знакомая мне туманная кривая полуулыбка, которую я уже видел накануне, когда разговаривал с молодой вдовой в ее гостиной. Несколькими секундами позже мимо окна проплыла худая сгорбленная фигура Лоуренса Брауна. Эти двое не походили на прогуливающихся в саду людей - зыбкие и невесомые, они напоминали приведения, прячущиеся от людского взора.
"Интересно, - подумал, - не под ногой ли Бренды или Лоуренса громко треснула та сухая ветка?.."
И по ассоциации мыслей я спросил:
- А где Джозефина?
- Наверное, в классной комнате с Юстасом. - София нахмурилась: Чарлз, меня очень тревожит Юстас.
- Почему?
- Последнее время мальчик какой-то мрачный и странный. Знаешь, он так изменился после этой ужасной болезни... Не могу понять, что у него на уме. Иногда мне кажется, он ненавидит всех нас.
- Вероятно, это пройдет. Просто переходный возраст.
- Может быть... Но все равно мне тревожно.
- Да почему же, милая?
- А потому, наверное, что отца с матерью совсем не беспокоит состояние Юстаса. Они словно и не родители ему.
- Может, оно и к лучшему. Чаще дети страдают от чрезмерной опеки, чем от равнодушия.
- Это правда. Знаешь, я как-то не задумывалась об этом до своего возвращения из-за границы, но мои родители составляют престранную пару. Отец всецело погружен в мир каких-то отдаленных исторических эпох, а мать чудесно проводит время, организуя вокруг себя театральные действа. Сегодняшнее дурацкое представление - дело исключительно ее рук. Никакой нужды в этом семейном совете не было. Маме просто хотелось разыграть сцену семейного совета. Бедняжка иногда страшно скучает здесь и развлекается по мере сил и способностей.
На какой-то миг мне представилось фантастическое видение: Магда с легким сердцем отравляет старого свекра в целях разыграть трагедию с убийством с собой в главной роли.
Дурацкая мысль! Я тут же отогнал ее в сторону, но у меня в душе остался какой-то неприятный осадок.
- За мамой нужен глаз да глаз, - сказала София. - Никогда не знаешь, что она может выкинуть в следующий момент.
- Забудь о своей семье, - твердо сказал я.
- Я бы с удовольствием, но это слишком трудно сделать в настоящий момент. как счастлива я была в Каире, когда на какое-то время забыла их всех!
В те времена София действительно никогда не упоминала о своем доме и семье.
- Поэтому ты никогда ничего не рассказывала о них? - спросил я. Хотела забыть их?
- Наверное, да... Знаешь, все мы слишком тесно связаны. Мы... все мы слишком любим друг друга и этим отличаемся от тех семей, где каждый смертельно ненавидит другого. Конечно, ненависть - страшное зло. Но жить разрываясь между противоположными привязанностями едва ли не страшней... Наверное, именно это я и имела в виду, когда говорили, что все мы как-то криводушны и жалки. Помнится, я хотела сказать: все мы не в состоянии существовать независимо друг от друга, не умеем стоять без подпорок и расти вверх сами по себе. Все мы какие-то немного изломанные, искривленные...
И вдруг с нами оказалась Магда, которая ворвалась в комнату, с грохотом распахнув дверь и крича:
- Милые мои! Что же вы не включаете свет?! Уже темно!
Она принялась щелкать выключателями, и на стенах и на столах засияли светильники и лампы. Мы втроем задернули тяжелые розовые занавеси на окнах и очутились в благоухающем королевском будуаре. И Магда упала на диван восклицая:
- Какая это была невероятная сцена! И как был раздражен Юстас! Он сказал мне, что находит этот семейный совет совершенно неприличным! Мальчики такие странные в этом возрасте! - Она вздохнула. - Роджер - просто лапочка. Я его обожаю, когда он начинает ерошить волосы и натыкаться на мебель. Не правда ли, со стороны Эдит было очень мило предложить Роджеру деньги? Вряд ли она действительно собиралась расстаться с деньгами - это просто жест. Но это страшно глупо... Филип, должно быть, почувствовал себя обязанным последовать ее примеру! Конечно, Эдит готова н_а_ в_с_е_ ради семьи. В любви старой девы к племянникам есть что-то очень трогательное. Когда-нибудь я сыграю одну из этих преданных семье незамужних тетушек. Излишне любопытных, упрямых и преданных семье до мозга костей.
- Наверное, ей пришлось трудно после смерти сестры, - заметил я, не желая быть втянутым в обсуждение очередной роли Магды. - Раз она так сильно не любила старого Леонидиса.
- Не любила? - прервала меня Магда. - Кто вам это сказал? Она всегда любила его!
- Мама! - воскликнула София.
- Не спорь со мной, дорогая. Конечно, в твоем возрасте естественно воображать, что любовь - это двое прекрасных молодых людей в лунном свете.
