Агата Кристи - Скрюченный домишко
Нэнни нагрузила поднос кастрюлями и сковородками и отправилась в судомойную. Когда дверь за ней закрылась, я встал из-за стола, подошел к Софии, обнял ее за плечи и притянул к себе.
- Милая, - сказал я. - Ты вся дрожишь. В чем дело?
- Мне страшно, Чарлз. Страшно.
- Я люблю тебя, - сказал я. - Если бы только я мог забрать тебя отсюда...
София отстранилась и покачала головой:
- Нет, это невозможно. Мы должны пройти через все это. Но, Чарлз, как тяжело знать наверняка, что... кто-то в этом доме... кто-то, с кем я вижусь и разговариваю каждый день, является хладнокровным расчетливым убийцей...
Я ничего не мог ответить на это. Такая девушка, как София, не нуждается в пустых, ничего не значащих словах утешения.
- Если бы только _з_н_а_т_ь_... - прошептала она. - - Больше всего меня пугает, что мы можем не узнать _н_и_к_о_г_д_а_...
Да, это действительно было страшно представить... И действительно существовала возможность так никогда и не узнать имени убийцы.
И тут я вспомнил, что хотел задать Софии один вопрос на интересующую меня тему.
- Скажи, София, а кто в доме знал об этих глазных каплях, об эзерине? То есть, первое, что они у дедушки есть и, второе, что они смертельно ядовиты?
- Понимаю, куда ты клонишь. Но это бесполезно. Об этом знали все.
- Да, конечно, вообще знали все... Но конкретно...
- Мы все знали конкретно. Как-то мы пили кофе у дедушки всей семьей. Он любил, когда вся семья собиралась вокруг него. Вдруг у него заболели глаза, и Бренда достала эзерин, чтобы закапать дедушке. А Джозефина, которая всегда и по любому поводу задает вопросы, спросила: "Почему на этикетке написано "Только для наружного употребления?" А дедушка улыбнулся и ответил: "Если бы Бренда по ошибке ввела мне в вену вместо инсулина эзерин, пожалуй, я бы задохнулся от негодования, порядком посинел и затем умер, потому что, видишь ли, у меня не очень сильное сердце." - "О-о..." сказала Джозефина, а дедушка продолжал: "Так что мы должны внимательно следить за тем, чтобы Бренда не перепутала лекарства и не сделала мне инъекцию эзерина вместо инсулина". - София помолчала и закончила: - Мы все это слышали, понимаешь? Мы все это слышали!
Я понимал. Если до сих пор у меня еще оставалась слабая надежда, что убийца должен был обладать какими-то специальными знаниями, то теперь оказалось: старый Леонидис самолично подсказал убийце план действий. Преступнику не нужно было ничего придумывать - простой и легкий способ умерщвления предложила ему сама жертва.
Я глубоко вздохнул. Прочитав мои мысли, София сказала:
- Да, это ужасно.
- Знаешь, София, - медленно проговорил я, - я понял одну вещь.
- Какую?
- Ты права: Бренда этого сделать не могла. Она не могла убить старика именно этим способом... после его слов, которые вы все слышали... и все прекрасно помните...
- Не знаю. Бренда довольно глупа в некоторых отношениях.
София отошла от меня.
- Тебе не хочется, чтобы это оказалась Бренда, да?
Что я мог ответить на этот вопрос? Я не мог, просто не мог заявить: "Нет. Я надеюсь, убийцей окажется Бренда".
Почему? Не знаю, просто я видел: Бренда осталась совсем одна против враждебно настроенной могущественной семьи Леонидисов. Было ли это рыцарством? Жалостью к слабому, к беззащитному? Я вспомнил, как Бренда сидела на тахте в своем дорогом траурном платье. Вспомнил нотки безнадежности в её голосе и выражение страха в глазах.
Тут очень кстати вернулась Нэнни и, не знаю, каким образом, сразу же почувствовала возникшую между мной и Софией напряженность.
- Все только и говорят, об убийствах и тому подобном, неодобрительно заворчала она. - Забудьте об этом, вот мой вам совет. Вас это дело совершенно не касается.
- О, Нэнни... разве ты не понимаешь, в этом доме живет убийца...
- Чепуха, мисс София. Просто не знаю, что с вами делать. Разве передняя дверь не открыта все время? Да все двери в доме открыты... Свободный вход любым ворам и грабителям.
- Но ведь это не мог быть грабитель, ведь ничего не украдено! И вообще, зачем грабителю отравлять дедушку?!
- Я не сказала, что это был грабитель, мисс София. Я только сказала: все двери в доме всегда открыты. В дом легко мог войти любой человек. Я лично считаю - это дело рук коммунистов. - Нэнни покивала с удовлетворенным видом.
- Но чего ради коммунистам убивать бедного дедушку?
- Ну... за всеми темными делами стоят коммунисты. А если и не коммунисты, то по крайней мере нечестивые католики. Блудница Вавилонская вот кто они такие. И с видом человека, сказавшего свое последнее и решительное слово, Нэнни снова отправилась в судомойную.
Мы с Софией рассмеялись.
- Старый добрый протестант, - заметил я.
- Да. Слушай, Чарлз, пойдем в гостиную. Там что-то вроде семейного совета. Вообще-то мы намечали его на вечер, но решили начать пораньше.
- Наверное, мне не стоит влезать в ваши дела?
- Если ты собираешься когда-нибудь стать членом нашей семьи, тебе лучше заблаговременно познакомиться с ней поближе.
- А что обсуждается сегодня на семейном совете?
- Дела дяди Роджера. Кажется, ты в курсе его неприятностей. Но как ты мог подумать, что он убил дедушку? Дядя Роджер просто обожал его!
- Я подозревал не Роджера, а Клеменси.
- Только потому, что я сама подкинула тебе эту мысль. Думаю, Клеменси совершенно не расстроится, если Роджер потеряет все деньги. Скорей всего, она даже будет довольна этим. У нее странная страсть н е иметь лишних денег. Пойдем.
Когда мы с Софией вошли в гостиную, громкие голоса сразу смолкли. Все посмотрели на нас.
Вся семья была в сборе. Филип сидел у окна в большом, обтянутом малиновой парчой кресле. Его красивое лицо напоминало холодную суровую маску. Он походил на судью, готового огласить приговор. Роджер пристроился на пуфике у камина. Видимо, продолжительное время он нервно ерошил волосы, и сейчас они стояли дыбом по всей голове. Левая штанина у него задралась, галстук сдвинулся набок. Великан тяжело дышал, лицо его раскраснелось. Рядом с мужем сидела Клеменси - ее миниатюрная фигура буквально утопала в огромном глубоком кресле. Отвернув лицо в сторону от остальных присутствующих, она бесстрастным взглядом изучала обшитые деревом стены. Эдит, прямая как палка, восседала на дедушкином кресле и, плотно сжав рот, с невероятной скоростью орудовала вязальными спицами. Самыми привлекательными фигурами в гостиной были Магда и Юстас, будто сошедшие с портрета Гейнсборо. Мать и сын расположились на диване - смуглый красивый подросток с мрачным взглядом и около него, небрежно бросив руку на спинку дивана, Магда, герцогиня из замка "Три фронтона", в изысканном темном халате, из-под полы которого была аккуратно выставлена маленькая ножка в парчовой туфельке.
Филип нахмурился.
- София, - сказал он, - извини, но мы обсуждаем внутрисемейные дела.
Мисс де Хэвилэнд звякнула спицами. Я приготовился извиниться и выйти, но София опередила меня.
- Мы с Чарлзом, - сказала она звонким решительным голосом, собираемся пожениться. Я хочу, чтобы мой жених присутствовал на семейном совете.
- А почему бы и нет? - вскричал Роджер, порывисто вскакивая с пуфика. - Я повторяю, Филип, в этом деле нет ничего секретного! Завтра-послезавтра об этом узнает весь мир. И в любом случае, мой мальчик, - Роджер подошел ко мне и дружески положил руку на мое плечо, - в ы все равно уже все знаете. Вы же присутствовали при моем утреннем разговоре с полицейскими в Скотленд-Ярде.
- Расскажите! Расскажите же мне! - воскликнула Магда, подаваясь вперед. - Какая в Скотленд-Ярде обстановка? Это так интересно! В кабинетах там стулья или кресла? Какие занавески на окнах? Никаких цветов, наверное? Диктофоны на столах?
- Угомонись, мама, - сказала София. - Ты же велела Джону Вавасуру выбросить из пьесы сцену в Скотленд-Ярде, посчитав ее малодинамичной и неубедительной.
- Да, она сводит пьесу к дешевому детективу, - согласилась Магда. - В то время как "Эдит Томпсон" - это психологическая драма или психологический триллер... Какое из определений звучит лучше?
- Вы были в полиции сегодня утром? - резко спросил Филип. - Зачем? Ах, да... ваш отец...
Он нахмурился, и я еще более отчетливо понял, что мое присутствие здесь крайне нежелательно, но София крепко держала меня за руку.
Клеменси пододвинула мне стул:
- Присаживайтесь.
Я благодарно взглянул на нее и воспользовался предложением.
- Можете говорить, что хотите, - сказала мисс де Хэвилэнд, очевидно продолжая прерванный разговор, - но мы должны уважать желания Аристида. Как только все формальности с завещанием будут улажены, я тут же отдам тебе все свои деньги, Роджер.
Роджер яростно дернул себя за волосы.
- Нет, тетя Эдит! Н е т! - выкрикнул он.
- Мне хотелось бы произнести те же слова, - заговорил Филип, - но нужно принять во внимание все факторы...
- Старина Фил, неужели тебе непонятно? Я не собираюсь ни у кого брать ни полпенни.
