Иори Фудзивара - Тьма на ладони
Нами-тян рассмеялась вслед за братцем — звонко и непринужденно. Что ж, подумал я, в наши дни таких братьев-сестер можно встретить все чаще. Но это еще не повод приставать к ним с вопросами о личной жизни. Охара, впрочем, тоже ничего не прибавила.
Одним глотком я осушил стакан. Даже не спрашивая, Нами-тян забрала его и снова наполнила до краев.
— Небось тот же вопрос пришел задавать? — спросила она.
Я сделал глоток и вспомнил, как читал некролог в газете. И как раздумал ехать домой у турникета метро. Ни на что я особенно не надеялся. Просто было досадно, что так и не встретил Дзюнко Кагами на поминках.
— Ты права, — кивнул я. — Никак название вашего билдинга из головы не выходит. Вот и решил кое-что уточнить.
— Что именно?
— Когда вы открылись?
— Два года назад. А до нас это помещение три года подряд пустовало.
— Значит, ты все-таки наводила справки?
— Немного, — сказала она. — Сегодня звонили риелторы. Вот я у них заодно и спросила. Они заведуют этим зданием только последние три года. Что было раньше — не знают. И кто такая Дзюнко Кагами, им тоже неизвестно.
— А что за риелторы? Посредники для контракта?
— Ну да. «Недвижимость Нисии».
— А хозяин кто?
— Фирма «Ёсинага», — ответил Майк, вклиниваясь в разговор. — Владеет чуть ли не десятком зданий в этом районе. Сплошные бары да рестораны…
— Значит, ваш контракт об аренде подписывал их представитель? Если это крупная фирма — кто-нибудь не меньше начальника отдела, так?
— Так, — кивнул он. — Их президент, Норио Сугино. Небось хочешь их адрес и телефон?
— Хочу. Экий ты проницательный.
— Забота о клиенте — основа торговли…
— Пожалуй, ты прав. Хотя из твоих уст это звучит немного странно.
— Смотри-ка, папаша, — засмеялась Нами-тян. — Наш малыш к тебе неравнодушен!
— Ну вот еще, — буркнул я. — С какой это стати? Теперь уже засмеялся Майк:
— Может, потому, что ты у нас слишком романтичный для своих лет?
— Раньше ты другое говорил.
— Ну что ж! Видать, настроение поменялось. Пока он доставал из кармана блокнот, Охара спросила меня:
— А кто такая Дзюнко Кагами?
— Моя мать…
У Охары вытянулась физиономия. Поглядев на нее, Майк хохотнул, а потом зачитал мне адрес и телефон конторы в Минатоку. Я записал их себе в блокнот.
— Только учти, — добавил он, — этот их Сугино — натуральный бык!
— В каком смысле?
— Да я с ним встречался недавно. Вообще-то у нас срок аренды только наполовину истек. Но времена меняются, цены падают… В общем, я наплевал на посредников, пошел прямо к нему и потребовал снизить арендную плату.
— Хм-м… — протянул я. — Ну и как, получилось?
— Надеюсь, скоро получится, — решительно кивнул он. — Эта «Ёсинага» — цирк, а не контора! Здоровенными билдингами владеют, а в простых расчетах ни одна собака разобраться не может. Я уже и сам за них все рассчитал, на компьютере подбил, изложил как можно понятнее. Бесполезно! Только щеки надули и повторяют: дайте время подумать, мы вам позвоним. И опять все свалили на фирму-посредника. Сегодня их риелторы из «Нисии» уже звонили. Ну, я отобрал у сестры трубку и залепил: дескать, не хотите цены сбрасывать — мы немедленно закрываемся и съезжаем отсюда ко всем чертям. Погодите, кричат, мы не можем решать такие вопросы без домовладельца. Но других желающих сюда въехать за такие бабки они в жизни не найдут! Так что скоро эта «Ёсинага» сломается, я уверен. А в будущем — так и вообще разорится. Слишком у них с математикой все запущено. А может, и вообще с головой.
— Погоди-погоди! — вклинился я в его болтовню. — А что ты за них рассчитал-то?
— Ну, взял первоначальную стоимость помещения, разделил на срок ее амортизации до сих пор, добавил процент с учетом налогов и прибыли риелтора — и получил оптимальную арендную плату…
— И как же ты считал?
— Это здание построено восемь лет назад. То есть когда цены были на самом пике, верно? Берем официальные цены в этом районе на тот период. Площадь здания — сто восемьдесят квадратных метров. Умножаем на четыре этажа и подвал. Получаем, что по официальным ценам на тот период это здание стоило примерно одиннадцать миллиардов[28]. Но с тех пор его реальная стоимость чуть не в пять раз упала. А дерут они за него только на двадцать—тридцать процентов меньше! Вот я и пытаюсь им доказать, сколько этот подвал должен стоить сегодня, чтобы его вообще кто-нибудь снимать захотел. А они заладили как попугаи: средний уровень цен сейчас такой-то, бла-бла-бла… Своей головой подумать, что происходит, совсем не хотят!
— Так ты что же, босс этого заведения?
— За босса у нас сестренка. Я — так, на подхвате…
— А лет тебе сколько?
— Восемнадцать.
— М-да. Похоже, ты не только клиентов за локти хватать научился.
— Ну, в общем, да… Отец мне всегда говорил: пока люди шевелятся, между ними всегда будут денежные отношения. Ну, и научил меня кой-чему. Времена сейчас такие: не научишься Системой вертеть — она тебя сожрет с потрохами. Что хорошо, что плохо — рассуждать уже не приходится. Я неправ?
— Может, и прав… Так что же, твой отец — экономист?
— Да нет. Когда-то в Беркли защитил кандидатскую по экономике, но потом ушел в чистый бизнес. Сейчас портфолио-менеджер. Проталкивает в рекламные агентства восходящих звезд шоу-бизнеса…
— Диссертацию, говоришь? Считай, без пяти минут профессор! Уж покруче магистра по деловому администрированию…
— Это верно. Только он решил, что быть ученым — слишком глупо. И еще в Лос-Анджелесе открыл свою инвестиционную компанию. Громадные фонды поднял. Вечно у него журналисты толпятся — то из «Уолл-стрит Джорнал», то из «Файненшл Тайме». Преуспевающий афроамериканец, куда деваться! Журналюги на таких падкие. В общем, вот такой человек. Сейчас я с ним, правда, только е-мейлами перебрасываюсь иногда. Немного подумав, я спросил:
— Значит, в открытие этого бара тоже отец вложился?
Он склонил голову набок:
— Ну, можно и так сказать.
— Слушай, Майк, — вставила Охара, — а как твое полное имя?
— Майк Яманэ Вильямc.
— Надо запомнить. Того и гляди, в журнал «Форбс» попадешь. В список самых богатых людей мира.
— Будем стараться!
— А кстати, — вмешался я, — этот Сугино из корпорации «Ёсинага»… Почему ты его быком назвал?
— Ну, он так выглядит… Здоровенный и взгляд как у быка. Кажется, так у вас раньше якудзу называли? Такой мафиози из комиксов. Того и гляди, кому-нибудь шею свернет.
— Так, может, он и правда якудза?
— Если и так, то скорее бывший. В японской недвижимости таких пруд пруди. Хотя бог его знает… А ты что, пойдешь с ним встречаться?
— Не знаю еще. Но за телефончик спасибо.
Он улыбнулся, как ребенок. Я подумал, что в этом парнишке, помимо мозгов экономиста и мышц боксера, скрывается еще немало талантов. Во всяком случае, интуиции ему точно не занимать.
— Шеф, — сказала Охара, — а чего вас это здание так заинтересовало? И зачем вам общаться с каким-то якудзой? Ничего не понимаю…
— Ну я же тебе объяснял: век живи…
Она открыла рот для ответа. Но тут овал ее губ расплылся, и перед глазами у меня потемнело. Я встал с табурета.
— Ну ладно… Теперь мне пора.
На этом я потерял равновесие. Тонкие руки, мелькнув перед глазами, подхватили меня под локоть. Маленькие и на удивление сильные руки. А еще через пару секунд эти руки хлестали меня по щекам. Совсем недавно Какисима проделывал со мной то же самое. Ну и денек! Каждый так и норовит залепить мне пощечину.
— Господи… Да он весь горит!
Голос Охары звучал точно с другой планеты. Меня опять усадили на табурет. Я просидел так довольно долго. Замечательный финал для похода в бар, рассеянно думал я. Наверное, возраст. До сих пор я еще ни разу не простужался настолько, чтобы пальцем не пошевелить. Постепенно очертания предметов вокруг стали резче. Я снова поднялся, но Охара была тут как тут.
— Я провожу вас! С такой температурой вы сами не доберетесь…
— Да уж, так будет лучше, — подал голос Майк. — А то наш дядя вбил себе в голову, что ни годы, ни болезни его никогда не догонят.
— А разве именно таких людей не называют романтиками? — не удержался я.
— Таких людей называют «фонтан, который никак не заткнется», — добавила Нами-тян, выписывая счет. — Хотя, надо признать, у тебя есть одна хорошая черта.
— Это какая же?
— Ну, ты же сам в прошлый раз сказал: каждая каракатица по-своему пятится. Я смотрю, у тебя это жизненный принцип.
— Ты ужасно любезна.
Я махнул им рукой и вышел за дверь. В коридоре подвального этажа было тихо. Я поглядел на часы. Одиннадцать с мелочью. Куда позже, чем я рассчитывал.
— Послушай, — повернулся я к Охаре, — ты, кажется, на Асагая живешь? Поезда еще ходят. Нечего на такси разъезжать, пора экономить. Фонд социальной помощи у нашего профсоюза уже на нуле.
