Анна Князева - Пленники старой Москвы
– Погибший, – старуха горестно покачала седой головой.
Из подъезда вышел Яков Иванович. Пожав руку полицейскому, он представился:
– Участковый Рябинин. Я хорошо знал погибшего. Зоткин Антон Максимович – пенсионер с третьего этажа. Жил один. В последнее время сильно болел.
– В доме нет электричества, – сказал полицейский. – Сейчас привезут генератор и все подсветят. На первый взгляд – убийство. У старика пробита голова и переломаны ноги.
Опустив голову, Рябинин исподлобья посмотрел на Инну Михайловну:
– Многострадальный ваш дом. – Потом спросил полицейского: – Криминалисты приехали?
– В фургоне, ждут генератор.
Из подъезда вышел Кирпичников. Заметив Катерину, мимоходом заметил:
– Мы с вами где-то встречались…
– Здравствуйте, Николай Александрович.
– Здравствуйте, Катерина с Мясницкой.
– Что скажете?
– Пока ничего. – Он смерил ее взглядом. – Понимаю, сейчас вы скажете, что смерть старика и гибель рабочих – звенья одной цепи.
– Вы сами считаете так же. – Катерина зябко поежилась.
Заметив это, Рябинин взял Инну Михайловну под руку и повел к подъезду, сказав так, чтобы слышала Катерина:
– Идите лучше домой. Сейчас не до вас.
– Нас будут опрашивать?
Он задал встречный вопрос:
– А вы что-то видели? Будет нужно – пришлют повестку.
В подъезде Рябинин подсветил им фонариком и проводил на второй этаж. Едва они оказались в квартире, старуха замкнулась на все замки, как будто в подъезде и во дворе не было полицейских.
Следующую пару часов Инна Михайловна и Катерина сидели на кухне за столом с горящей свечой. К счастью, в квартире была газовая плита, поэтому без чая они не остались.
– Бедный старик… – проговорила Катерина. – За что же его убили?
– Главное – кто?
– Слышали, что сказал участковый?
– Назвал наш дом многострадальным? – Старуха сварливо поджала губы. – А мне и говорить об этом не надо. Я лучше других знаю. Новые времена – новые жильцы. Раньше в доме жили такие люди, как профессор Белоцерковский, его жена Серафима Васильевна, генерал Еремин, Белая Бабушка. А теперь – певичка Таланова и ее муж-стоматолог.
– Риелтор сказал, что дом построил купец Щетников.
– Прекрасный был человек. Щедрый, порядочный. Меценат и ценитель искусства. До революции на первом этаже располагался его антикварный магазин.
– Риелтор сказал – лавка.
– Да что вы! Это был роскошный, дорогой магазин. Я специально ходила в библиотеку, интересовалась историей дома и самим купцом Щетниковым. Видела фотографии магазина… – она взглянула на Катерину. – Вы знаете, что на первом этаже высота потолков больше четырех метров?
– А я-то думаю, почему на второй этаж ведут три пролета…
– Поэтому Таланова ухватилась за эту квартиру. Купила седьмую, а потом начала войну против восьмой. Соседи отказались ее продавать. Там жили милейшие люди. Консерваторский профессор с женой и двумя сестрами. Дело дошло до того, что его избили в нашем дворе. Хорошо, что из первого подъезда вышел сосед. Он его выручил.
– Продали? – спросил Катерина.
– Куда же им деться? Таланова ни перед чем не остановится. Продали квартиру и съехали.
– Послушайте, а что, если в смерти Зоткина виновата Таланова? Муж у нее мутный, ходит с двумя здоровенными дураками. Может быть, она хотела купить квартиру Зоткина, а он отказал?
– Если хотела купить, зачем убивать? Теперь придется ждать, пока прилетит дочь.
– Вы правы. Таланова могла купить и нашу квартиру. Кстати, вы знакомы с ее предыдущим хозяином?
– Нет. Не знакома. Я говорила: в последнее время туда никто не ходил, дверь все время была заперта.
– Нужно сказать Рябинину про Таланову. Этот шоу-бизнес вообще не вызывает доверия, – Катерина подняла голову и прислушалась. – Кажется, в дверь стучат.
Инна Михайловна взяла свечку и направилась к двери.
– Кто там?
Ей ответили, и она отворила. В прихожую зашел участковый Рябинин.
– Мне бы воды.
Посветив свечкой, старуха схватила его за рукав и потащила в гостиную. По дороге распорядилась:
– Катя, принесите воды!
Когда Катерина зашла в комнату со стаканом воды, Рябинин сидел в кресле.
– Что-то нехорошо мне.
Инна Михайловна протянула ему пилюлю:
– Вот нитроглицерин.
Яков Иванович сунул его под язык.
Минут через пять Рябинин выпил воды и встал с кресла.
– Теперь я в полном порядке.
– Точно? – с подозрением спросила старуха.
– Точнее не бывает, – он улыбнулся.
– Вы закончили?
– Да, все разъехались. Завтра утром приедет следователь. Расскажете, как все было.
– Мне тоже рассказывать? – спросила Катерина.
– У Кирпичникова есть ваш телефон. Он обязательно позвонит.
Яков Иванович направился к двери, но Инна Михайловна преградила ему путь:
– Без чая не отпущу.
– Что ж… Не откажусь.
Все трое отправились в кухню. Старуха поставила свечку и стала хлопотать по хозяйству.
– Жутковато в доме без света, – заговорил Яков Иванович, усевшись за стол.
– Особенно если представить, что за стеной – пустая квартира, где убили трех человек и где труба воет человеческим голосом, – напомнила Катерина.
Взглянув на нее внимательно, он посоветовал:
– Вам нужно продать эту квартиру.
– Не говорите так! – вмешалась Инна Михайловна. – В кои веки хорошие люди приехали, а вы их зачем-то гоните!
Рябинин продолжил:
– Вы уверены в том, что рабочих убили. С такими мыслями вам будет трудно жить в этой квартире. И что же, труба так и воет?
– Воет.
– Говорили с прорабом?
– Говорила. Он пока не знает, что с этим делать. А тут еще одна беда приключилась.
– Что еще? – заинтересовался Рябинин.
– Со стороны черного хода взломали панель и через кладовку влезли в квартиру.
– Кто?
– Откуда мне знать?
– Что-нибудь украли?
Замешкавшись, Катерина решила не говорить про золу. Скажи она подобную глупость, любой нормальный человек счел бы ее сумасшедшей.
– Нет, ничего.
– Непонятно, зачем тогда лезли?
Она развела руками.
– Вам нужно написать заявление, – заметил Рябинин.
– Строители заложили вход кирпичом.
– Что ж, – согласился Яков Иванович. – Неплохое решение.
Инна Михайловна поставила на стол три кружки с чаем, розетки с вареньем и большую тарелку с гренками.
– Милости прошу… – она села сама и зачерпнула ложкой варенье. – Старый дом – много историй. Знаете, а ведь здесь не раз видели привидение.
– Что? Правда? – Катерина удивленно застыла.
– Правда, – кивнула старуха. – Девушку в белом саване.
– И вы ее видели?
– Нет, не пришлось. Может, это и к лучшему. Я мертвецов боюсь. Сегодня в темном подъезде рядом с Зоткиным чуть богу душу не отдала.
Горящая свеча громко затрещала и вдруг погасла. Было слышно, как Рябинин щелкнул зажигалкой. Вспыхнул огонек. Дождавшись, пока свеча разгорится, Катерина вдруг вспомнила:
– Мы же не прочли инструкцию к лекарству!
Инна Михайловна беспечно махнула рукой:
– Жива, слава богу.
– И все-таки я должна посмотреть.
– Завтра посмотрим. – Старуха облокотилась на стол. – А вот у меня был один случай…
И она завела историю, какие обычно рассказывают в детском лагере после отбоя. Выслушав ее с интересом, Рябинин медленно произнес:
– Я тоже верю в привидения. Верю, что стены домов и квартир помнят всех, кто в них жил. Некоторые события не могут пройти бесследно. Что там говорить, даже у вещей память есть. – Он отхлебнул чаю. – Со мной тоже был один случай. Я тогда в милиции не служил. Совсем молодым был. Звонит мне как-то один друг. Он старше меня, но мужик был еще крепкий, подтянутый. Здоровья – вагон. И все потому, что никогда не предавался излишествам. Пил в меру, совсем не курил. Для него не существовало слова «вкусно». Ел только для того, чтобы жить.
И вот звонит он мне и рассказывает такую историю. Во дворе, на Таганке, как раз возле его дома, решили снести старые сараи. Всех жильцов оповестили: если есть что-то ценное – забирайте.
У друга моего тоже был сарай, достался от матери. Пошел он туда, стал разбираться и в дальнем углу откопал наган. Конечно, дело такое, за собой тянет статью. Незаконное хранение оружия. Но был тот наган без патронов.
И вот спрашивает он меня по телефону: «Подскажи. Где взять патроны? Дело – живые деньги». Я ему говорю: «Можно приспособить мелкокалиберные». А сам думаю, хоть говорят, что опасно, но толку от них никакого. Силы убойной – ноль. Тогда я ему снова: «Можно попробовать патроны от строительного пистолета, получится чумовой килоджоуль».
Послушал он меня, сделал сам чертежи, или помог ему кто-то, не знаю. Ну, чтобы ствол переделать. Через месяц снова звонит. А слышу я, голос вроде его, а вроде и не его: «Бу-бу-бу… бу-бу-бу…» Как будто через трубу говорит или в банку.
