Елена Арсеньева - Проклятие итальянского браслета
– Ах да! – вспомнила Алёна. – Раиса… как ее там…
– Раиса Федоровна, – подсказала продавщица.
– А она сегодня не работает?
– Работает, но она в подсобке – накладные проверяет.
– А вы не можете ей фотографию показать, а? И спросить… Мне она, похоже, ничего не скажет, а вам, по дружбе…
– Вернее, по службе, – поправила Секлита Георгиевна. – Сколько уж лет вместе работаем, а отношения у нас по-прежнему только служебные. Я даже толком не знаю, где она живет, верите ли? Впрочем, это к делу не относится. Пойду спрошу, а вы посмотрите тут, ладно?
Она вошла в небольшую дверку.
Алёна от нечего делать посмотрела на браслеты… ничего, конечно, но не вот прямо ах, вполне можно и без них обойтись.
Появилась Секлита Георгиевна.
– Ну как?
– Даже не знаю, как вам сказать… – зашептала Секлита Георгиевна, оглядываясь на дверь. – Сначала долго смотрела на фото, а у самой стало такое лицо… Как будто даже испугалась! А потом говорит – резко так! – нет, мол, никогда не видела, может, не она покупала браслет, а может, и она… не помню, мол! Только знаете что? – Она снова воровато оглянулась на дверь. – Я же говорю, мы вместе много лет работаем. Я ведь все ее гримасы наизусть знаю. И вот могу поклясться: она эту женщину узнала. Узнала! И врет, что не помнит, она или не она браслет покупала. Все отлично помнит. Это она!
– Думаете? – прищурилась Алёна.
– Уверена! – снова кивнула Секлита Георгиевна. – Можете даже не сомневаться! А вы этот портрет в милицию передадите? – спросила она с жадным любопытством.
– Ну что вы! – чуть не ахнула Алёна. – Зачем в милицию? Надеюсь, я сама разберусь.
– Вы – разберетесь! – вдохновенно провозгласила Секлита Георгиевна.
– Спасибо на добром слове! Роман – за мной! – И Алёна выскочила из магазина, чувствуя, конечно, себя очень польщенной, но буквально пошатываясь от вновь подступившей тошноты.
Дела давно минувших дней
Я, конечно, растерялся и что-то такое залопотал. Честно сознаюсь, что был испуган. Вспомнил, как меня предупреждали: губернаторша, мол, хочет стать актрисой… У меня даже мелькнула мысль, что она нарочно поддерживала бездарную Капитонову, чтобы поставить нас в безвыходную ситуацию…
– Эльвира Михайловна, вы когда-нибудь выходили на сцену? – робко спросил я.
– Никогда в жизни, – без всякого смущения призналась она. – Ну и что? Сейчас же мы поедем в театр, и до репетиции я проведу вам всю роль. Вы откровенно выскажете свое мнение. Я не могу рисковать. Вы понимаете, супруга губернатора не может играть плохо. Я не хочу стать посмешищем.
Я кивнул, не в силах молвить ни слова.
Мы отправились в театр. Эльвира Михайловна вежливо удалила из зала ламповщиков и закрыла все двери.
– Ну что ж, начнем, – сказала она, выходя на сцену.
Я был поражен с первого мгновения. Она знала не только роль, но и все мизансцены. Но этого мало! Голос ее был великолепен, движения плавны и обаятельны, мимика выразительна и очаровательна. Законченная актриса!
Перед такой Чародейкой невозможно устоять!
Я читал за всех остальных персонажей и не мог надивиться происходящему. Наконец я отбросил тетрадку и зааплодировал:
– Аплодисменты в ваш адрес! Успех гарантирован. Нынче же репетируем всем составом, а послезавтра – генеральная.
Новая актриса произвела фурор в труппе. Даже отставленная Капитонова не могла не признать, что от перемены исполнительницы роли спектакль только выиграет. Впрочем, попробовала бы она этого не признать!
Васильев тихонько сказал мне:
– Да, теперь все поверят в безумство князя и его сына. Лизонька, конечно, чудо, прелесть, но эта женщина способна заставить потерять голову кого угодно!
Я только вздохнул, сожалея о своей давно потерянной голове…
Больше всего был счастлив переменой Карнович, игравший княжича Юрия. Еще бы! Теперь он получил право обнимать эту прекрасную женщину публично!
От радости он и сам стал играть гораздо лучше.
Но сюрпризы на этом не иссякли.
Когда назавтра я подошел к театру, у подъезда стояли дровни, и двое рабочих что-то выгружали из них. За выгрузкой наблюдала сама Эльвира Михайловна. Я присмотрелся – да и ахнул: грузчики таскали в театр знакомую мне обстановку кабинета губернаторши: все эти ковры, пуфики, зеркала…
– Эльвира Михайловна, что это?! Вы переселяетесь?
– Так будет обставлена изба Кумы, – отрезала Эльвира Михайловна.
– Но позвольте!.. – Я растерянно достал экземпляр пьесы. – Вы не забыли авторские ремарки? Я прочту: «Постоялый двор. Сенями строение разделено на две половины: собственно избу с косящатыми окнами и клеть с волоковыми окошками почти под крышей. Тесовая кровля очень крута. В ней, над избою, деревянная дымница и посредине выводное окно, освещающее чердак. Гребень крыши резной с маковицами по краям. Свес ее украшен подзорами». Где вы разместите всю эту роскошь? Да и уместна ли она в этом спектакле?!
– Послушайте, Никита Львович, как вы думаете, чародейка Настасья – богатая или бедная женщина?
– Не может она быть бедной, ведь ее заезжий двор всегда полон народу.
– Конечно! У нее останавливаются богатые купцы, которые едут из Бухары, Персии, Индии и других восточных стран. Она в состоянии купить какие-то дорогие, даже роскошные вещи. Да ведь ей к тому же, наверное, кто-то что-то дарит. А теперь я вас спрошу, почему же у нее не может быть такой обстановки?
– Трудно спорить, – пробормотал я.
– Даже и не пытайтесь, – усмехнулась Эльвира Михайловна.
Я смирился и с этим.
И вот настал знаменательный день первого спектакля… С утра мы все были не в себе от беспокойства. Да что мы! Не только театр, но и весь город был взбудоражен. Если на премьерах билеты всегда распродавались без остатка, то теперь пришлось распространять даже места в проходах партера. В город съехалась вся округа, прибыли чиновные персоны из соседних городов.
Что и говорить, не каждый день на сцену выходит супруга губернатора!
Все актеры давно были в сборе и даже загримированы. Задерживался один Карнович. Впрочем, он вообще пунктуальностью не отличался. И вдруг прибежал молодой карел, сын хозяйки, у которой квартировал Карнович, и сообщил, что тот упал с лестницы и подвернул ногу так, что не может сойти с места, не то что живо передвигаться по сцене.
– Черт побери! – в ярости воскликнули мужчины нашей труппы.
– Боже мой! – в ужасе воскликнули женщины.
– Неужели придется отменить спектакль? – прошептала Эльвира Михайловна, и ее прекрасные глаза наполнились слезами.
Мое сердце дрогнуло.
– Ничего страшного, – твердо сказал я. – Я сам сыграю княжича Юрия!
Ах, как она на меня посмотрела…
И как она смотрела на меня во время всех наших совместных сцен…
Я никогда не забуду эпизод, когда Юрий впервые увидел чародейку спящей!
Я наклонился над лежащей Эльвирой, и в эту минуту ее опущенные веки поднялись. Она обхватила мою шею руками и сильнее пригнула к себе. Я поцеловал ее, и ее губы ответили мне!
А потом эти ее слова:
Душу не скуешьИ сердцу не закажешь… Не гневись…Вот видишь… Я…Да что тут запинаться!Везде, везде я, сокол ясный мой,Украдкою следила за тобой.Из-за угла, за тыном притаясь,Сдержав дыханье, глаз не отводя,И руки сжав на трепетной груди,Тобою любовалась…
И глаза ее были красноречивей этих слов.
Что сталось со мной… как я довел роль до конца, не знаю… ведь я почувствовал, что она любит меня!
Так счастлив, как в те минуты, я не был прежде… и теперь, спустя годы, я могу признаться, что ничего подобного мне не довелось испытать более.
Всякое бывало, много было у меня женщин, иной раз даже чудилось, что я влюблен, но даже всепоглощающая страсть к Серафиме не дала мне такого счастья, как этот миг взаимной любви.
Наши дни
Наконец, изрядно замерзнув – все-таки похолодало, температура снова поползла вниз! – Алёна добрела до дома и, махнув рукой на все шейпинг-правила на свете, поела вчерашнего борща с черным хлебом. А потом выпила изрядную кружку компоту.
Сразу стало легче. Может, килограмм от этого и прибавится, но Алёна его скинет – это факт. К примеру, завтра. А может, нынче вечером выйдет погулять и скинет, подумаешь, большое дело!
А куда это ты гулять собралась, писательница? Тебе роман сочинять надо, на жизнь деньги зарабатывать!
Кстати, о романах… Алёна вынула из шкафа, где хранила авторские экземпляры некоторых своих книг, первый попавшийся. Поглядела на название. «Сыщица начала века». Жаль, что она не знает, какие ее книги уже читала Секлита Георгиевна, жаль, если этот шедевр ей уже знаком. Ну ничего, тогда Алёна принесет другую книгу, только и всего. Алёна сунула «Сыщицу» в сумку. Завтра же надо зайти в «Клеопатру» и отблагодарить Секлиту Георгиевну за помощь!
Потом она взяла со стола тетрадку с ручкой, забралась с ногами в любимое кресло, включила бра над головой и открыла тетрадь.
