Аркадий Адамов - Болотная трава
— Очень мне его надо повидать, — озабоченно сказал Игорь. — Валерка велел. Неприятности у него. А телефон у Гарика чего-то не отвечает. Вы случайно не знаете почему?
— А он не подходит, — усмехнулся Петр Степанович. — Видимо, какие-то звонки нежелательны, как я понимаю.
— Ну, уж только не наши. А может, у меня неверно телефон записан? У вас есть? Давайте-ка уж заодно сверим.
Чем дальше продолжался этот разговор, тем больше убеждался Игорь в правильности выбранного им пути. Петр Степанович постепенно оттаивал и втягивался в беседу, которая, кажется, все больше начинала его интересовать, и проникался доверием к Игорю. Впрочем, последний не собирался использовать ему во вред полученные таким путем сведения. Игорю нужен был этот неведомый Гарик, в первую очередь Гарик, поведение которого казалось все более подозрительным, а во вторую очередь… перед Игорем время от времени возникало каменное лицо инспектора ГАИ Полукарцева.
— Телефончик был, как же, — ответил Петр Степанович, доставая из ящика стола продолговатый, изрядно потрепанный телефонный реестр. — Сейчас найдем. Одну минуточку…
— Интересно, какой у вас записан, — первым поинтересовался Игорь.
— Так… так… — Петр Степанович полистал странички. — Вот… — Он назвал номер телефона и добавил: — Вообще-то Гарик сам мне звонит.
— Ах, черт! — досадливо воскликнул Игорь. — Девяносто три! А у меня почему-то восемьдесят три. Вот спасибо, — он исправил что-то у себя в записной книжке. — А Гарик не уточнял, когда заглянет? Если все-таки я до него не дозвонюсь.
— Нет пока.
— Так я, если разрешите, через вас уточню. Очень уж он нужен Валерке.
— Болен? — сочувственно поинтересовался Петр Степанович.
— Вроде того, — туманно ответил Игорь и предложил: — Кстати, не обменяемся ли телефонами? Можем ведь и пригодиться друг другу, как вы находите?
— Без сомнения, — охотно откликнулся Петр Степанович и снова взялся за свой реестр. — Пишу.
Игорь продиктовал свой служебный телефон и прибавил:
— Просто Игорь.
— Да, конечно.
Петру Степановичу хорошо, видимо, был знаком этот установившийся порядок деловых и неофициальных знакомств, при которых фамилии по возможности не фигурировали.
Игорь, в свою очередь, записал телефон Петра Степановича, после чего доверительно сообщил:
Но чего я к вам, собственно, заглянул. Валерка, значит, подсказал. Нужен, понимаете, кабинет для интимного ужина. На высшем уровне и максимум внимания.
Игорь в точности повторил выражение одного официанта, с которым пришлось однажды иметь дело. И Петр Степанович воспринял это как нечто вполне естественное и понятное.
— Нет вопроса, — решительно объявил он. — Когда вам требуется?
— На неделе я вам позвоню.
— Всегда будем рады. — И, помедлив, Петр Степанович добавил: — А насчет Гарика позвоните завтра. Буду знать.
Расставшись со своим новым знакомым и шагая к метро, Игорь подводил итоги своего визита. Итак, начинает вырисовываться некий Гарик, весьма подозрительно вырисовываться. Удирает, например, из Москвы, именно удирает. Зачем это ему вдруг второй раз ехать в Сочи? Чего-то боится? Вот и к телефону, оказывается, не подходит. К тому же и денег у него куры не клюют. Откуда, интересно, столько денег? Откуда второй отпуск подряд? Нет, этого парня надо серьезно «примерить» ко всему случившемуся. Тут Виталий прав.
Игорь вошел в метро и, спускаясь вниз по длиннющему эскалатору, по привычке всматривался в поток людей, двигавшихся ему навстречу из гулкой и далекой пока глубины тоннеля. Игорь при этом спешил. Надо было застать Лосева и еще сегодня кое-что предпринять. Ведь теперь у него был телефон этого Гарика.
…Виталий посматривал на сидящего перед ним парня. Прошло всего несколько часов после его задержания, но как он изменился!.. Угас дерзкий, злой вызов в черных, угольных глазах, не подергиваются в нервном тике уголки рта, и руки спокойны, а в глазах теперь какая-то унылая обреченность. «Вот самый острый и тяжелый момент в аресте, — подумал Виталий. — Ломается психика и пока не приспособилась к новым, тяжелым обстоятельствам».
Они уже о многом успели поговорить. В Валерке не было прежнего возбуждения и злобы, он словно примирился со случившимся, и враждебность к Лосеву тоже, кажется, пропала, ей на смену пришло желание поговорить, просто поговорить, ну и, конечно, узнать что-то о своем будущем у этого длинного белобрысого парня из розыска, оказавшегося совсем простым и даже вроде бы симпатичным. Нет, определенно Валерка получал сейчас удовольствие от их разговора после нескольких часов тяжкого, чугунного одиночества за решеткой, с мыслями сначала отчаянными, а затем какими-то беспросветными, от которых Валерка задыхался и сердце то стучало как бешеное, то холодело, вдруг замирало, вроде как совсем. И Валерка в какой-то момент вдруг вспомнил, как один врач на какой-то медкомиссии сказал ему: «А сердце у вас, молодой человек, с изъянцем, и солидным. Ай-ай. Ну поколение».
А Виталий, наблюдая за ним, подумал: «Первая судимость будет, не иначе». Он так и спросил:
— Первая судимость будет, Валера?
— Первая.
— А ведь ты, говорят, хороший мастер, верно? — задал новый вопрос Виталий, решив наконец приблизиться к главной цели их разговора. — Вон Гарику как машину сделал, картинка. А уж за своей, представляю, как смотришь. Так, что ли?
— Ясное дело, — угрюмо подтвердил Валерка и вздохнул.
— И деньгу на этом деле небось зашибаешь хорошую. Ну вот, к примеру, скажи, сколько ты с Гарика взял? Работу я видел, отличная.
— Валерка метнул на него удивленный и недоверчивый взгляд из-под своей челки и тут же отвел глаза, потом неохотно сказал:
— Ничего не взял.
— Ну да! Ты честно скажи, не бойся, ведь к делу это не относится и протокол мы не пишем, ты же видишь. Ну интересно просто. Ты скажи. На будущее может пригодиться.
Тон у Виталия при этом был совершенно искренним и даже доброжелательным, а вопрос и в самом деле не содержал никакого подвоха, поэтому Валерка снисходительно пробурчал:
— Кореш он, чего мне с него брать? Я ему, он другой раз мне.
— Достанет чего?
— Ну да. У него «Березка» водится.
— А-а. У тебя мировая куртка есть, та, зеленая, с карманами. Оттуда небось, из «Березки»?
— Ее и там так просто не купишь, — усмехнулся Валерка. — Вот я ему сказал: «Достанешь такую, как у тебя, все сделаю». Ну, он и постарался.
— А размер у вас разве один? — нарочно задал глуповатый вопрос Виталий в расчете на невольный ответ.
И Валерка, даже не усмехнувшись, тут же ответил:
— Один. Гарик только поплотнее чуть будет. Но я его куртку примерил, как раз.
В этот момент Виталий ощутил такое облегчение и такую радость, что готов был обнять Валерку, и, широко улыбаясь, он сказал:
— Ох, Валерка, ты даже сам не знаешь, какую гору с моих плеч снял.
— Чего? — недоверчиво насторожился Валерка.
— А то. Ты же, чучело, не виноват ни в чем, — весело сообщил Виталий, но тут же поправился: — То есть виноват, конечно. На вокзале ты чуть нож в ход не пустил. Но это, брат, пустяки по сравнению… А на вокзал, к этой буфетчице, тебя Гарик послал, верно?
— Ну, верно, — ответил совсем сбитый с толку Валерка.
— Что и требовалось доказать, — еще веселее объявил Виталий. — Чучело, ты и есть чучело. Дурья твоя голова!
И Валерка, окончательно сбитый с толку и понимая лишь, что его миновала какая-то немалая беда, тоже расплылся в улыбке.
…Последнее, что успели сделать в то беспокойное воскресенье Лосев и Откаленко, это уже вечером побывать по одному адресу в центре города. Предварительно они установили его с помощью особой службы, сообщив номер телефона, добытый Игорем у метрдотеля «Сибирячки». Фамилия владельца телефона оказалась Хлопотихина Нина Григорьевна. «Мать», — подумал Виталий.
Однако квартира оказалась пустой. Осторожные расспросы соседей позволили уточнить обстановку. Хозяйкой однокомнатной кооперативной квартиры была студентка второго курса историко-архивного института, недавно отправленная со своим курсом «в какой-то жуткий колхоз копать картошку», желчно сообщила одна из соседок. Никакие посторонние люди у Ниночки в квартире после ее отъезда не появлялись. Что касается ее родителей, то они второй год уже работают за границей, «где-то в жуткой Африке», как сообщила все та же наиболее информированная из соседок, не преминув добавить, что отец Ниночки занимает высокое положение в посольстве, там и Ниночка обеспечена «вот так» (соседка при этом провела ладонью над головой) и «кое-что даже уступает».
Таким образом, след неведомого Гарика снова исчез.
Обо всем этом, включая и свой визит в ресторан «Сибирячка», Откаленко и доложил утром в понедельник на оперативном совещании у Цветкова.
