Алена Алтунина - Убийство с хеппи-эндом
Я не знала, что и думать. Сначала Володя привел этого Женю-Стаса к Прохору и сказал, что тот талантливый финансист, потом настоящий Стас говорит своей маме, что тот талантливый актер. Кто же он на самом деле? И не многовато ли талантов для одного человека? Как он везде успевает? Прямо-таки дьявольщина какая-то! Не зря я сразу прозвала этого типа Мефисто.
– Скажите, а Стас, случайно, не терял свой паспорт?
– Да, терял. А как вы узнали? Что все-таки происходит?
– Простите, это тайна следствия. Позже я вам все расскажу.
– Значит, вы еще придете?
– Обязательно. И не по делу, как сейчас, а в гости, если вы не возражаете.
– Ну что вы. У меня не так часто бывают гости, чтобы я возражала, – обрадовалась Елизавета Анатольевна.
– Расскажите об истории с паспортом, – попросила я.
– Дело в том, что Стас не только паспорт потерял, а еще и аттестат. Мы так намучились, восстанавливая документы.
– А когда это произошло, может, помните?
– Еще бы. Тогда, когда Стас не поступил в институт и забирал документы. По пути домой он их и потерял, но не мог вспомнить где.
– Теперь многое проясняется. А как сложилась судьба Евгения дальше?
– Когда Стас стал наркоманом, ряды его друзей поредели и Женя также исчез. Я их не виню, с ним было тяжело общаться.
Я узнала у Елизаветы Анатольевны, в какой театральный институт поступал ее сын, поблагодарила и ушла.
Когда села в машину, Ваня все еще был мрачным. «Ну ничего, сейчас я его взбодрю, мало не покажется!» – подумала я и рассказала все, что удалось узнать. Ваня непроизвольно скрипел зубами, а когда услышал о нашем голубчике Жене-Стасе, подпрыгнул так, что ударился головой о потолок машины. Хорошо, что средством передвижения нам служил «Мерседес», а не отечественный «ВАЗ», иначе или Ванькина голова, или потолок обязательно пострадали бы.
– Вот это бомба! Получается, что Стас, или кто он там, стащил чужие документы и живет под чужим именем! С ума можно сойти! Нужно немедленно сообщить Прохору, какого гада он пригрел на груди!
– Ванюша, успокойся и не пори горячку, все это необходимо доказать и только тогда можно будет вывести иуду на чистую воду. А сейчас возьми себя в руки и делай вид, что мы – бездарные сыщики и ничего до сих пор не раскопали.
– Хорошо, я постараюсь, – поскучнев, кивнул он.
– Очень постарайся, Ванечка, от этого зависит наше дальнейшее расследование. Пока нельзя спугнуть птичку, пусть думает, что все по-прежнему. Теперь давай проанализируем, что у нас получается. Во-первых, и Володя, и настоящий Стас были наркоманами, только стали ими в разные годы. Сначала Стас, потом сын Прохора. Во-вторых, они оба были знакомы с Евгением. В-третьих, он живет, скорее всего, по чужим документам, значит, ему есть что скрывать. Нужно узнать, что именно.
– А как мы это узнаем?
– У нас есть еще одна возможность – театральный институт. Нужно поехать туда, выяснить, учился ли у них студент Евгений примерно одиннадцать лет назад, наверное, на актерском факультете и посмотреть его личное дело. Боюсь, что дело не из легких. К тому же я так наплакалась… У меня ужасно болит голова, я плохо соображаю. А нужно еще готовиться в дорогу, билеты купить, чтобы сегодня ночью вылететь в Казахстан.
– Давай заедем в какое-нибудь кафе, позавтракаем, потом ты отдохнешь в машине, а я схожу в театральный институт, расспрошу что к чему, – предложил Ваня.
– А ты справишься?
– Постараюсь! Хотя без тебя мне будет не легко, но могу попробовать, авось получится.
– «Авось» нас сейчас не очень устроит, но я уверена, ты справишься, – сказала я, хотя на самом деле у меня такой уверенности не было, просто хотелось подбодрить Ваняшу.
Мы подъехали к «Макавто» – этот придаток «Макдоналдса» очень удобен для автомобилистов. Поскольку у нас с Данилом не было машины, я никогда не пользовалась подобными услугами, сейчас же почувствовала себя белым человеком. Сидишь себе, отдаешь команды, а потом тебе все заказанное подают на подносике прямо в машину. Никакой суеты. Хотя я не очень одобряю все эти гамбургеры, крошки-картошки и «Кока-колы», но иногда все-таки очень хочется. Я заказала себе среднюю порцию картошки, ванильный коктейль и минералку. Ваня вяло сжевал гамбургер и выпил «Колу». Я постаралась не зацикливаться на калориях, ну их, и так голова болит. Потом мы поехали в «Щуку». Я устроилась отдыхать на заднем сиденье «Мерседеса», а мой верный оруженосец пошел на разведку в театральный институт. Вернулся он примерно через час, вспотевший и злой.
– Что, все? Дело раскрыто? – подколола я его.
– Да ну их, этих людей искусства! – зло сказал Ваня. – Это тебе не экономический институт, где все по полочкам. Полный бардак, никто ничего не знает и знать не хочет. А потом сегодня пятница. Как сказала секретарь, это маленькая суббота, следовательно, все расслаблены и на работу не настроены. Да и задание у меня было не из легких: пойди туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что. В общем, я не справился. Что за день сегодня!
– Ничего страшного. Задача действительно была сложной. А день сегодня нормальный, такой, как обычно. У тебя плохое настроение и ты его проецируешь на все вокруг себя. Лучше давай займемся чем-нибудь хорошим, и прекрати киснуть, а то на тебя больно смотреть.
– Уже прекратил! Какие будут указания, шеф?
– Поехали за билетами.
– Ну очень хорошее занятие, нечего сказать, – с иронией сказал Ваня.
– А ты чего ожидал, поход на стриптиз?
– Фу, Геля! Как ты могла такое подумать? Я и стриптиз – несовместимые вещи.
– Охотно верю! Тогда едем к кассам аэропорта, мухой! – скомандовала я.
– Есть, шеф! Любой каприз!
Так, балагуря, мы подъехали к кассам, купили билет на четыре утра. Кошмар! Какая рань! В Казахстане время на три часа вперед, так что я прилечу в лучшем случае в 8.00, а там еще таможня и тому подобное. Нужно экономить время, неизвестно, хватит ли мне выходных, чтобы найти мать Володи, при условии, что она жива, конечно. Так что про сон сегодняшней ночью мне придется забыть.
Потом мы поехали ко мне домой очередной раз поливать цветы. Я опять позвонила маме. Матвей уже понемногу начал говорить на не совсем понятном языке. Мама приложила трубку к его ушку, и мы поговорили, каждый о своем. Я говорила, как сильно его люблю и скучаю по нему. А он о своих детских проблемах, я так думаю. Он не говорил, а имитировал речь взрослого человека, из всех слов понятными были только: «мама», «баба», «зая». Мой сын тактично не сказал слова «папа». Я растрогалась до слез. Ваня еле оттащил меня от трубки.
– Ну, Геля, ну не рви душу. Я и так едва взял себя в руки, теперь ты еще ввергаешь меня в тоску.
– Прямо-таки ввергаю? – сквозь слезы спросила я.
– А то нет, что ли? Еще зареви сейчас, чтоб совсем меня раздавить.
– Как же, тебя раздавишь, вон ты шкаф какой.
– Ну и что, что шкаф, а душа у меня нежная и ранимая. Я не могу смотреть равнодушно на твои страдания.
– Спасибо, друг, – абсолютно серьезно сказала я.
– И тебе за все спасибо.
Это было своего рода объяснение в любви, любви платонической, такой, которая быва– ет только между верными друзьями. И хотя на словах это не прозвучало, мы оба это поняли.
Я попросила Ваню оставить меня на несколько часов дома – погрустить и, может быть, поспать, если повезет. Он согласился, сказал, что заедет за мной в 22.00, но только при условии, что грустить я не буду. Я заверила его, что так и будет, и осталась дома.
Я бродила по квартире, и воспоминания о моей разрушенной семье мешали мне думать о деле. Вся эта история с убийством в привычных бытовых условиях стала казаться нереальной. Глядя на кроватку сына, его игрушки, любимую чашку мужа, я подумала, может, происходящее со мной в течение последней недели не более чем сон. Теперь, когда Данила бросил нас, нужно будет решить много проблем: устроить себя на работу, Матвейку – в детский сад, найти денег на оплату жилья и вообще свыкнуться с мыслью, что наша семья – это только я и Матвей. Боюсь, что из-за поисков какого-то там абстрактного убийцы я не успею ничего сделать. Ведь уже конец июня, группы в детских садах уже набраны, придется приложить немало усилий, чтобы пристроить Матвея. А работа? Пока я ее найду, пока начну работать, пока получу зарплату, – все это время нужно на что-то жить. Я с раздражением вспомнила Прохора. Чего ему надо? Нанял бы профессиональных детективов, пусть рыщут. Они, может, уже давно бы раскрыли это дело. А я занималась бы своими проблемами. Если понадобилась Прохору, всегда нашел бы меня дома, куда мне деваться.
Мне таки удалось поспать рядом с медвежонком сына на нашем, верней, теперь уже моем, колченогом диване. Я чудесно выспалась, проснулась с ощущением праздника, так как сон мне снился какой-то приятный, и я почти физически ощутила, что все будет хорошо. Ничего. Раскрою убийство Владимира, все остальные проблемы будут казаться мелочью. Я привела себя в порядок, поцеловала портрет сынишки, показала язык фотографии мужа, и тут пришел Ванечка.
