Джеймс Чейз - Если вам дорога жизнь
Как обычно, она жевала гамбургер. Она предпочитала рецепт старины Сэма: лука больше, чем мяса. Правда, получалась довольно вязкая кашица, но это ее не смущало.
- Мы ищем индейца, - заговорил Джейкоби без особой надежды в голосе. Лет примерно двадцать пять, густые черные волосы, высокий, цветастая рубаха и темные джинсы. - Эту фразу он произнес за день уже раз тридцать и не приблизился к цели ни на шаг, но твердо верил: капля камень точит... такая уж, настраивал он себя, у полицейских работа. - У вас такой человек не останавливался?
Берта икнула, прикрыв рот рукой.
- Что такое вы сказали?
Джейкоби повторил описание.
Берта задумалась, дыша в лицо Джейкоби луковыми парами.
- У меня тут жильцов хватает, - сказала она наконец. - Одни приезжают, другие уезжают. Запоминай я каждого, я бы уж целое состояние нажила, как в телевикторине.
- Значит, у вас часто останавливаются индейцы, так? - спросил Джейкоби, понимая, что на этой ожиревшей ведьме где сядешь, там и слезешь.
Берта откусила кусок гамбургера, пожевала, поглядела пустым взглядом куда-то мимо Джейкоби.
- Нет... не сказала бы.
- Дело-то серьезное. - Голос Джейкоби зазвучал тверже. - Мы ищем убийцу. Поэтому спрашиваю еще раз: не останавливался ли у вас молодой индеец?
Мизинцем Берта выковыряла полоску мяса откуда-то из коренного зуба.
- Не слыхала я ничего про ваше убийство. Вы полиция, вот и ищите.
- В третий раз повторяю вопрос: у вас останавливался недавно молодой индеец?
Убийство!
Берту внезапно прошиб пот. И ведь наказала себе: никакой им помощи, этим легавым... Но тут, видно, не до шуток.
- Был такой... останавливался.
Десять минут Джейкоби вытягивал из нее описание, но в конце концов он прямо-таки возликовал: сомнений нет, это он!
- А он зарегистрировался?
- У меня все регистрируются, - с достоинством ответила добродетельная Берта и передала ему захватанную книгу.
- Харри Льюкон? Это он?
- Угу.
- А эти двое: мистер и миссис Джек Аллен?
- Симпатичные воробушки. Они приехали вместе с ним.
- Домики 4 и 5... так?
Берта вздохнула.
- Угу.
- Мне надо позвонить, - заявил Джейкоби.
- Сколько угодно, - с кислой миной разрешила Берта.
Джейкоби позвонил в управление Беглеру. Выслушав его, Беглер обещал немедленно выслать в мотель бригаду из отдела по расследованию убийств.
- А ты, Макс, покрутись там до их приезда... похоже, след верный.
Джейкоби повесил трубку.
- Только этого не хватало, - с отвращением пробурчала Берта. - Теперь тут от вашего брата проходу не будет.
Джейкоби улыбнулся.
- Это еще слабо сказано, миссис Харрис, - утешил ее он.
В это время дня роскошный бар клуба "Пятьдесят" пустовал.
Лепски застал Боку Тохоло одного. Тот спокойно выкладывал на блюда из граненого стекла оливки, соленый миндаль и тому подобное, готовясь к пиковому времени - посетители нахлынут через пару часов.
Бока Тохоло был маленький щуплый человечек с седеющими волосами, глаза - две бусины черного янтаря. Завидев Лепски, вошедшего в тускло освещенный зал, он поставил банку с соленым миндалем на стойку, лицо его ничего особенного не выражало. Полицейский здесь, в этой святая святых - не иначе, как что-то очень серьезное. Но лично у него совесть была чиста, и в глаза Лепски он посмотрел не таясь и без боязни.
- Вы Тохоло? - спросил Лепски.
- Да, сэр... это я, - спокойно ответил старик.
- Я Лепски... из полицейского управления. - Лепски взобрался на табурет. Локти положил на отполированную стойку бара и изучающе, но без враждебности посмотрел на индейца.
- Понятно, сэр.
- Я разговаривал с мистером Хансеном, - сообщил Лепски. - Похоже, его что-то подводит память. Я думал, мне поможете вы.
Старик наполнил миндалем еще одно блюдо.
После паузы Лепски продолжал:
- Я спросил у мистера Хансена, не работал ли здесь молодой индеец, лет двадцати трех, с густыми черными волосами. Мистер Хансен такого не помнит. А вы?
Тохоло поднял голову:
- Может, вы о моем сыне, сэр?
На такой подарок Лепски не рассчитывал.
- Ваш сын? Он здесь работает?
Старик покачал головой.
- Он мог здесь сделать отличную карьеру. Он прирожденный бармен, мне до него далеко. Прямо талант, но мистер Хансен решил, что он слишком молод, и ему пришлось уехать.
Лепски внимательно посмотрел на старика. От него не укрылась ненависть, застарелой раной открывшаяся в глазах индейца.
- Где ваш сын сейчас, Тохоло?
- Не знаю, сэр. Из города он уехал. Уж четыре-пять месяцев от него ни весточки. Надеюсь, устроился в каком-нибудь приличном баре. На это дело у него прямо талант.
- А он долго здесь проработал, прежде чем мистер Хансен посчитал его слишком молодым?
- Долго ли? Месяца два.
- А еще кто-нибудь, кроме мистера Хансена, считал, что он молод для этой работы?
- Нет, сэр. На моего сына никто не жаловался.
Лепски задумался, погрыз ноготь большого пальца.
- Может, мистер Хансен и ваш сын чего-то не поделили? - спросил он наконец.
- Это не мое дело, сэр.
Вот где собака зарыта, подумал Лепски.
- Расскажите о вашем сыне, Тохоло. Почему он не пишет? У вас с ним испортились отношения?
Тохоло посмотрел вниз, на свои темные, тонкие руки.
- Мой сын что-то натворил, сэр?
Лепски заколебался. Потом решил: надо выкладывать карты на стол. Хуже не будет. Конечно, у него перед носом могут захлопнуть дверь... а если повезет?
- Вы про Палача слышали?
Старик поднял голову и посмотрел на Лепски.
- Да, сэр.
- Нам известно, что этот убийца - индеец, - сказал Лепски как можно мягче. - Он убил двух членов вашего клуба и приятельницу третьего. У этого человека повредился рассудок. Мы должны найти его, пока он не убил кого-то еще. Мы знаем, что он - молодой. И стараемся выйти на его след. Поэтому я хочу у вас узнать: что за человек ваш сын?
Лицо старика стало мраморно-серым.
- Вы думаете, сэр, это натворил мой сын?
- Я этого не утверждаю. Мы все должны проверить. Пока мы ищем больного индейца, который хорошо знает личную жизнь членов вашего клуба. Что произошло между Хансеном и вашим сыном?
В растерянности Тохоло поднял стакан и начал его протирать. Лепски увидел: руки его подрагивают.
- Я про это ничего не знаю, сэр. Просто мистер Хансен решил, что для работы здесь мой сын еще молод, вот и все.
- Фотографии сына у вас нет?
Старик замер. Заставил себя поставить стакан на стойку, взять другой.
- Нет, сэр. Мы индейцы, не любители фотографироваться.
- А как ваш сын уживался с другими членами клуба?
Наблюдая за стариком, Лепски инстинктивно чувствовал: эти вопросы вот-вот сломят Тохоло. Еще чуть-чуть его потрясти, и что-то обязательно высыплется.
- Что? - хрипло переспросил Тохоло.
Лепки повторил вопрос.
Тохоло совсем сжался, будто уменьшился в размерах.
- Я надеялся, сэр, он здесь приживется, но иногда ему приходилось трудно.
Лепски обдумал услышанное.
- Вы хотите сказать, что эти старые чудаки с пухлыми кошельками... иногда действовали на нервы?
Тохоло даже отпрянул.
- Нет, сэр... ничего такого не было. Просто мой сын еще молодой. А молодые... - Он смолк, беспомощно взмахнув рукой.
Лепски стало жаль старика. Кому же охота предавать родного сына?
- А с полицией у него неприятности были?
Черные янтарные глаза расширились.
- Чего не было, сэр, того не было, господь уберег.
После паузы Лепски спросил:
- А вообще какие-нибудь неприятности?
Тохоло перестал протирать стакан. Поставил его на стойку и посмотрел на него, и таким грустным был этот взгляд, что Лепски стало не по себе. Помолчав, он все-таки повторил вопрос.
- У моего сына нрав не из легких, - хрипло произнес старик. - И дома с ним бывало трудно. Мне даже к доктору пришлось обратиться. Тот поговорил с Поком, но... молодежь нынче такая трудная.
- А кто ваш доктор?
- Мой доктор? - Тохоло поднял голову, словно удивившись вопросу. Доктор Уанники.
Лепски вытащил блокнот и записал фамилию доктора, потом подался вперед и глянул Тохоло прямо в глаза.
- Ваш сын болен, мистер Тохоло?
Старик, внезапно обмякнув, сел на табурет и прижал руки к лицу.
- Да, помоги господь его матери и мне... да, наверное.
Глава 6
Парни из отдела расследования убийств обшаривали два домика в мотеле "Добро пожаловать", а Лепски тем временем газовал назад в управление.
Под ревущей сиреной Лепски ракетой несся по оживленному бульвару, представляя себя великим автогонщиком, а впереди - последний круг. Нагнать страху на все эти "роллсы", "кадиллаки", "бентли", разметать их в разные стороны - это Лепски любил, пусть богачи не забываются. Заслышав его громогласную сирену, водители этих гладеньких, поблескивавших крепостей в панике жались к тротуарам. Победоносным всадником он оставлял позади этих толстосумов с их заплывшими похожими на сливы лицами, с их безукоризненными шмотками и ухмылялся ухмылкой серого волка. Еще раз подстегнув своего рысака, он промчался мимо серебристого "роллса", заметив, что владельца этой роскоши едва не парализовало от ужаса. Вот и черт с тобой, удовлетворенно подумал Лепски, нужна же мне какая-то разрядка, хоть какая-то компенсация за неблагодарную, монотонную полицейскую работу!
