Наталья Солнцева - Убийство в пятом варианте
Довольная собой, она отправилась чистить перышки, собираться на вечерний променад. У нее остался последний отгул, а потом – снова офис, рутина. Сегодня она приятно проведет время. Назло Ступникову и Татьяне!
После душа Настя тщательно уложила волосы, накрасилась и открыла шкаф. Выходных платьев у нее было всего два – красное и черное. Она выбрала красное…
* * *– Его нельзя оставлять одного, – твердил Ренат. – Где находится эта чертова галерея?
– Она называется «Бенефис», – подсказала Лариса, заглядывая в шкаф с тем же намерением, что и Рассохина. – Что надеть? Красное платье от Версаче или черное от Шанель?
– Ты решила доконать Бушинского? Он примет тебя за Джейн и сойдет с ума от разочарования.
– После того, как ему перерезали горло, его будет трудно чем-то удивить.
– Зря иронизируешь. Перерезание горла имело место! Но Самсон Карлович вполне оправился и трепещет в предвкушении встречи. Он уверен, что узнает Джейн из тысячи женщин.
– Вряд ли в «Бенефис» придет столько народу. Нам предстоит бродить по полупустому залу, изнывая от скуки.
– Бушинский был категорически против. Он считает, что мы спугнем Джейн, и она исчезнет навеки.
– Не спугнем, – уверенно заявила Лариса.
– Надо загримироваться, чтобы не нервировать клиента, – предложил Ренат. – Пусть себе спокойно наслаждается шедеврами современной живописи.
Через полтора часа его белый «Хюндай» припарковался на площадке перед старинным зданием. Ренат подал Ларисе руку и помог выйти из машины. Вечер был теплый, безветренный. На первом этаже дома светились окна галереи. У входа одиноко стоял молодой человек в пестрой рубашке навыпуск и джинсах с модными дырами на штанинах.
– Я же говорила, ажиотажа не предвидится, – усмехнулась Лариса.
– Бушинский уже здесь, – шепнул Ренат. – Я вижу его «Хонду». Только не оглядывайся! Он заезжает на парковку.
Ларису с пышно начесанными волосами и в очках было не узнать. Ренат на всякий случай приклеил бороду и надел парик.
– Не волнуйся, ему не до нас. Он поглощен предстоящим свиданием с дамой сердца. Дрожит от возбуждения и потеет.
В просторном зале с высоким потолком висели полотна неопределенного содержания. Разношерстная публика прохаживалась от стены к стене, обсуждая картины. Длинноногая девушка с ослепительной улыбкой подала Ренату каталог:
– Вы можете приобрести понравившуюся работу прямо на выставке.
– Ого! – поразился он стоимости картин. – Мы попали в Лувр? Или в галерею Уффици?
– Современные живописцы не лыком шиты, – захихикала Лариса. – Давай, раскошеливайся!
– Если за счет клиента…
– Мне вон то полотно нравится, – показала она на холст, расписанный яркими красками. – Что-то желтое, синее и зеленое! Купишь?
На нее обращали внимание. Ее наряд состоял из узкой розовой юбки и желтой блузки с крылышками. Хорошо, что она послушалась Рената и отказалась от красного платья. Это было бы нечестно по отношению к Бушинскому.
– Смотри! – Ренат сжал ее локоть и кивком головы указал на женщину, обтянутую пунцовой тканью. – Вот и Джейн!
Он имел в виду плоскогрудую блондинку на немыслимых шпильках. Копна ее волос мелкими кудряшками падала на плечи и спину.
– У меня глаза разбегаются!.. Вон еще одна!
Лариса повернулась и увидела даму с округлыми формами. Строгое красное платье как влитое сидело на ее фигуре. Шею украшала нитка жемчуга. Лицо скрывала вуаль, прикрепленная к прическе.
– Одна лучше другой…
Бушинский задерживался. Он собирался с духом. Ренат ощущал его смятение, как свое собственное. Наконец, Самсон Карлович вошел в зал, словно нырнул в ледяную прорубь. Два красных платья сбили его с толку. Блондинку он отсеял сразу и устремился к женщине постарше. Та как будто не замечала его пристального внимания. Они ходили от картины к картине – женщина в красном впереди, Бушинский сзади. Он не приближался к ней больше чем на десять шагов. Она не оглядывалась.
Лариса с Ренатом наблюдали за ними, держась поодаль.
– Ее что-то беспокоит, – прошептала Лариса. – Я ощущаю ожидание и тревогу. Она нарочно не смотрит по сторонам.
– Если это Джейн, то где обещанная шляпка?
– Но вуаль-то есть!
– Просто экстравагантная деталь туалета. А у Бушинского сдают нервы! Он вот-вот сорвется…
– Не стоит ему мешать. Пусть все идет своим чередом.
Людей в галерее прибавилось. Наблюдателям это было на руку. Между ними и Бушинским прохаживалась публика, впрочем, Самсон Карлович ничего вокруг не видел, кроме женщины в красном. Он забыл об осторожности и подбирался все ближе.
– Он не выдержит, – пробормотал Ренат. – Сейчас или никогда! Он должен положить конец своим мучениям, заявить о себе. Он влюблен и слегка безумен.
– Вот именно! Безумен! – прошептала Лариса.
Бушинский решился. Он подошел почти вплотную к женщине в красном, схватил ее за плечи и повернул к себе.
Она вскрикнула. Самсон Карлович остолбенел, его лицо исказила гримаса гнева.
– Ты?!!! – взревел он. – Ты!!!
Глава 24
Посреди зала разыгрывалась безобразная сцена, а Лариса… «видела» совершенно другую картину.
То была другая Джейн и другой мужчина рядом с нею. Стены галереи сузились, пол прогнил, с потолка свисала паутина…
– Майкл! – воскликнула девушка. – Что ты здесь делаешь?
Она не ожидала застать молодого человека в пустующем домике. Обычно они встречались на просеке, когда Джейн удавалось улизнуть из дому. Свидания были редкими и оттого особенно сладостными.
Майкл оказался фанатом русского быта, как он утверждал. Любовь ко всему русскому у него развилась якобы во время изучения языка. Правда, единственным проявлением этого увлечения были прогулки по лесу с корзиной для грибов.
После первой встречи в «избушке на курьих ногах» Майкл еще несколько раз приезжал по грибы. Джейн поджидала его в условленном месте, и они дотемна бродили в поисках опят, подосиновиков и груздей. Все грибы англичанин отдавал девушке. Так начался их роман.
– Что ты здесь делаешь? – повторила Джейн, ощущая холодок в груди. – Грибы не растут в домах, даже заброшенных.
Молодой человек растерялся. Пустая корзина стояла в углу, а Майкл прятал руки за спиной.
Джейн стало страшно. Вдруг он набросится на нее, изнасилует и потом убьет?
Она через силу улыбнулась и спросила:
– Что там у тебя?.. Подарок?.. Ты знал, что я приду, и приготовил мне сюрприз?
Она заглушала страх словами, болтала всякую ерунду. Майкл молча слушал, не двигаясь с места.
– Я люблю тебя, – дождавшись паузы, сказал он. – Я готов поселиться здесь, в этой развалюхе… лишь бы мы могли чаще видеться. Каждый день без тебя проходит впустую…
Он лгал, но как убедительно он это делал! Джейн хотела верить его словам. Хотела верить, что он держит за спиной цветы или флакон духов.
– Я люблю тебя! – твердил он. – Верь мне, Джейн! Что бы ни случилось, верь мне.
– Что у тебя в руках?
– Пойми меня правильно, я…
Она сделала шаг вперед, и Майкл попятился. Он пятился, пока не уперся спиной в стену.
– Покажи мне, что ты прячешь…
– Не удивляйся!
Он нехотя протянул ей скомканное красное тряпье. Всего лишь тряпье! Джейн в недоумении отступила. До нее не сразу дошло, что происходит.
– Видишь, я нашел между досок какой-то балахон…
– Балахон?! – ахнула она. – И ты туда же? Вы с Чарльзом оба чокнутые! В Англии все такие? Или через одного?
– Я случайно наткнулся на эту тряпку, – неуклюже оправдывался Майкл.
– Что это значит?! – прогремел мужской голос, и…
Лариса очнулась. Деревянные стены пропали, Майкл и Джейн растворились в воздухе. Вместо них в выставочном зале выясняли отношения Бушинский и женщина в красном.
– Как ты посмела? – возмущался он. – Что за фокусы?!
– В чем дело? – отбивалась женщина. – Отпустите!
На крики подоспел охранник и девица, которая раздавала посетителям галереи каталоги.
– Мужчина, прекратите! Дома будете скандалы устраивать!
– Заткнись, щенок…
– Успокойтесь! Или я выведу вас из зала!
– Я полицию вызову! – взвизгнула девица.
– Не надо полицию, – сдался Бушинский. – Мы сами разберемся. Между собой.
Он взял женщину за руку и потащил к выходу. Публика, перешептываясь, смотрела им вслед. Охранник проводил их до двери и вернулся.
– Он пьяный? – предположила девица.
– Вроде трезвый. Псих какой-то. Разбушевался, набросился на женщину, чуть платье ей не порвал. Псих!..
Ренат увлек Ларису за собой на улицу. В темноте окна галереи сияли желтым светом. В воздухе пахло дождем.
