Кисть ее руки. Книга 2 - Содзи Симада
– Я понимаю, – ответил я голосом, похожим на комариный писк.
– Некоторое время назад, в одиннадцать сорок, было обнаружено тело бабушки Кику Инубо. Но в крайне странном виде.
В странном?
Любопытство победило чувство вины.
– Да, бабушку Инубо украли за день до похорон, поэтому она был одета в белое кимоно, но под ним на ней были майка и трусы Кэйдзо Мории. В кармане лежал сверток из газетной бумаги, а внутри него пенис Мории.
– Что вы сказали?!
Я был потрясен.
– Это действительно какое-то невероятное преступление, иначе не скажешь.
– Значит, на теле Мории, которое нашли на автобусной остановке у перевала Каихара…
– Правильно. Гениталии были отрезаны. Так что, конечно, на его трупе не было нижнего белья. Были только брюки и рубашка.
Действительно, это сумасшедший мир. И действительно, если бы существовал ад, это был бы такой вот дикий бардак. Человеку со здоровыми нервами в таком мире жить невозможно.
– Далее, и у Кэйдзо Мории, и у Кику Инубо на лбу была написана цифра семь. Похоже, фломастером. Более того, по всей внутренней стороне газетного листа, в который завернули гениталии Мории, были нарисованы птицы.
– Нарисованы птицы?
– Да. Точно так же, как на газете, в которую было завернуто тело Онодэры, которое обнаружили седьмого марта. Нельзя понять, голуби это или вороны, но, так или иначе, птицы.
– Не в полете…
– Нет, не в полете, они нарисованы сбоку, стоящими на двух ногах на земле. Штрихи одинаковые, так что, вероятно, рисовал один и тот же человек.
– Что же это может значить?
– Совершенно непонятно. Если кто-то и может найти в этом какой-то смысл, то это только ваш друг.
Мне очень больно было это слышать.
– У вас есть еще вопросы? – спросил Танака.
– Причина смерти господина Мории – огнестрельное ранение?
– Да, это так.
– Но не пуля дум-дум.
– Явно пуля «Браунинга» тридцатых. Но не дум-дум.
– А следы пороха на одежде?
– Есть. Стреляли в сердце спереди. В упор.
– Стреляли спереди, говорите?
– Правильно.
– Понятно.
– Тело Инубо в настоящее время осматривают. Судя по всему, на трупе нет никаких новых повреждений. Поэтому мы осмотрим его еще раз, и если не обнаружим ничего примечательного, то, поскольку похороны уже состоялись, мы планируем кремировать его как можно скорее. Вас это устраивает?
– Что? – переспросил я.
Я не понял, что он сказал.
– Да, и если ваш друг захочет выяснить что-то еще по этому поводу, я готов сделать это.
В общем, он считал, что теперь работает под руководством Митараи, и ждал моих указаний. Меня снова прошиб холодный пот. Я подумал, что мне следует покаяться. Однако это могло расстроить Танаку.
– Нет… он на этот счет не сказал ничего конкретного, так что, если ничего особенного больше не обнаружите, можете ее кремировать. Что же касается Мории…
– Тут мы собираемся сделать еще кое-что.
– Да, предполагаемая дата смерти Мории?
– Два дня назад.
Значит, сразу после того, как он пропал из виду.
– Этого пока хватит? У вас есть еще вопросы? – спросил Танака.
– А как насчет жителей «Рюгатэя»? – спросил я.
– Что именно вас интересует?
– Вопрос в том, не находится ли преступник среди тех, кто сейчас живет в этом доме.
Танака вздохнул и промолчал. Тогда я продолжил:
– Труп подбросили ночью. Раз так, то не стоит ли во всех подробностях проследить, чем в это время занимался каждый из жильцов?
– Не думаю, что мы сможем выяснить это досконально. Ведь все тогда спали. И потом, мы уже установили, что действовал человек посторонний.
На самом деле я думал примерно так же.
Я подумал, не стоит ли рассказать Танаке о нашем с Митико ночном приключении в храме Хосэндзи и о встрече с призраком Муцуо, но решил от этого воздержаться. Не было сомнения, что если я начну говорить о призраках, то упаду в глазах собеседника.
– Тогда на этом закончим, я с нетерпением жду советов вашего друга.
От этих слов у меня снова заболело сердце. Танака повесил трубку. Я чувствовал себя мошенником.
Затем я вернулся к переходу и некоторое время стоял там в размышлениях. Надо было понять, по какому пути мне двигаться дальше. Я не мог представить себе, что у меня получится раскрыть такое сложное дело, как бы я ни старался. Но я уже фактически пообещал, что Митараи примет участие в расследовании. Так что не оставалось ничего, кроме как поплакаться ему. Продолжать слать ему письма, и если он не сможет приехать, то пусть хоть отвечает на них. Пусть даст хоть какой-то намек. Если оставить все как есть, то получится, что я обманул Танаку.
Я снова вернулся в гостиную в «Рюбикане», позвонил в KDD[2], спросил, как отправить международную телеграмму, и послал Митараи следующий текст: «Мне очень нужна твоя помощь. Хотя бы намекни. Продолжение записок пришлю позже. Прошу связаться со мной. Исиока».
После того как я первый раз отправил Митараи копию, количество записей в моей тетради продолжало увеличиваться. Я решил, что надо бы добавить к ним сведения об обнаружении тел Кэйдзо Мории и Кику Инубо и отправить все Митараи. Я не знал, даст ли он мне после этого какой-нибудь совет, но даже если и нет, это было все, что я мог сделать, учитывая мои способности.
Послышался шум и звонкий детский голос. Оглянувшись, я увидел Митико с дочкой, спускавшихся по каменной лестнице «Рютэйкана».
– А, господин Исиока, – сказала Митико.
– Знаешь, я сейчас кувыркалась и поранила губу, – сказала Юки восторженным голосом.
– Что ты говоришь!
– Я сейчас смотрела телевизор и попробовала сделать, как дядя гимнаст. И поранила губу.
– А, вот что! Митико, вы собираетесь сегодня вечером опять идти? В храм Хосэндзи? – спросил я шепотом, преграждая ей путь.
При этом на моем лице, должно быть, появилось серьезное выражение. Вчера ночью я чуть не лишился жизни. Тут уж не до шуток.
Митико, казалось, пребывала в веселом настроении после разговора с дочерью, но тут ее лицо внезапно помрачнело.
– Да, – сказала она.
– Митико!
Я схватил ее за левое плечо и потянул в сторону коридора, заставив остановиться. Учитывая ночные события, я считал себя вправе сделать это.
– Как вы собираетесь поступить со своим ребенком? Снова оставите ее одну в комнате? – спросил я тихим голосом.
– Если возможно… – ответила она.
– А что, если я откажусь за ней присматривать? И никто другой не согласится?
– Тогда я понесу ее на спине.
– Вчера вы были налегке, и поэтому удалось убежать. А что случилось бы, будь на спине ребенок? Стреляли бы в
